Алтарь Василиска - Арчер Вадим - Страница 24

– Ты боишься спать без охраны, Скампада? – В голосе Ромбара прозвучала усмешка. – Не ты ли мне говорил, что ты не трус?

– Я не трус, – невозмутимо сказал Скампада. – Но я осторожен. Ваша жизнь сейчас нужна друзьям и союзникам. Именно поэтому она может понадобиться и врагам.

– Постоянная охрана – это привилегия правителя. Если я потребую ее для себя, в войсках подумают, что я или чванлив, или труслив.

– Возьмите хотя бы того клыкана… Ромбара задело упоминание о Вайке, отвернувшемся от него после долгих совместных странствий.

– Запомни на будущее, Скампада, моя безопасность – это не твоя забота! – Он раздраженно повернулся спиной к своему соседу и вскоре заснул.

Скампада уставился бессонным взглядом в непроглядную тьму палатки.

Он догадывался, что люди Госсара не будут тянуть с порученным делом, и сожалел, что понадеялся на благоразумие Ромбара. Не будучи трусом, он все же считал, что глупо погибать за компанию с кем-то, и начал подумывать, не выбраться ли из палатки в местечко поспокойнее, но затем понял, что будет первым на подозрении, если преступление совершится. С досадливым вздохом Скампада вынул из ножен свой тонкий и легкий, сделанный на заказ меч и положил рядом с собой, острием к выходу. Сын первого министра не был ни сильным, ни искусным бойцом, поэтому без большого удовольствия ожидал наступления событий.

Сначала до его ушей доносились голоса и звуки, но постепенно лагерь стих. Было за полночь, когда Скампада скорее почувствовал, чем услышал, что к палатке приближаются осторожные шаги. У входа раздался легкий шорох и звук перерезаемой веревки, потянуло свежим воздухом. В образовавшейся щели блеснуло лезвие меча, мелькнул кусок звездного неба, тут же закрытый темным силуэтом. Человек у входа разрезал донизу веревки, скрепляющие дверные створки, и бесшумно шагнул внутрь.

Скампада нащупал рукоять меча и, вскочив на колени, наугад нанес колющий удар в грудь вошедшему. Короткий, захлебнувшийся вскрик показал, что удар попал в цель. Колени врага подогнулись, он свалился вперед, на Скампаду.

Тот отшвырнул его на Ромбара, выдернул меч и выскочил из палатки.

Второй враг был здесь. Увидев, что перед ним не сообщник, он кинулся с мечом на Скампаду. Сын первого министра с трудом сдерживал натиск куда более сильного воина, чем он сам, и, наверное, был бы убит, если бы не подоспел Ромбар. Оттеснив Скампаду, тот мгновенным движением выбил оружие у врага и приставил свой меч к его груди, принуждая сдаться.

– Свяжите этого парня покрепче, – приказал он, передавая задержанного подъехавшему на шум сторожевому отряду. – И разведите костер – я хочу посмотреть, кого мы поймали.

Когда оставшегося в палатке человека вытащили наружу, тот уже не дышал. Стражники ушли, забрав злоумышленников, с ними пошел и Ромбар. Скампада выкинул из палатки окровавленные одеяла и улегся спать.

Он проспал допоздна и едва не опоздал на завтрак. Здесь его и нашел Ромбар, по-видимому не ложившийся спать после происшествия.

– Мне кажется, что ты кое-что знаешь об этом, Скампада, – сказал он, изучающе оглядывая сына первого министра.

– Я всего лишь выразил свои опасения, ваша светлость, – ответил тот. – Пленный знает об этом больше.

– Он ничего не говорит, как мы его ни допрашивали.

– Это означает, что своего хозяина он боится больше, чем вас.

Ромбар хмыкнул:

– Ты знаешь, кто его хозяин?

– Один из наших врагов.

– Я не верю, что твои опасения ни на что не опирались, – сказал Ромбар, поняв, что Скампада не собирается уточнять ответ. – Вчера вечером тебе следовало объясниться менее расплывчато. Если бы ты привел доказательства, я бы прислушался.

– В жизни нет ничего вечного и даже ничего постоянного, – кротко взглянул на него Скампада. – Я не раз видел, как лучшие друзья становились врагами и, наоборот, заклятые враги – друзьями, поэтому предпочитаю не разглашать источники своей осведомленности. Когда я о чем-то предупреждаю, то никогда не говорю пустых слов, ваша светлость. Если мне не верят, это не моя забота.

– Мне нужно знать, кто и зачем это сделал.

– Проще всего ответить – зачем. Покушались на Норрена, а потом на вас. Кому-то нужно ослабить руководство обороной. Найдите, кому это нужно, и вы найдете, кто это сделал.

– Каморра?

– Каморра может распоряжаться уттаками и десятком магов. Для воина он – не авторитет. В Келанге я называл вам другое имя.

Догадка мелькнула во взгляде Ромбара, но осталась невысказанной.

– У тебя есть еще какие-нибудь предупреждения? – спросил он. – Без разглашения источников.

– Ничего конкретного, если вы имеете в виду возможность следующего покушения, – ответил Скампада. – Если я что-то узнаю, я сообщу.

– А если не только это? – поинтересовался Ромбар, догадавшись, что тот намекает на другие дела. – Что еще тебя беспокоит, Скампада?

– Давно у вас этот жезл Аспида, который валяется в палатке рядом с запасными башмаками? Вы ведь – маг ордена Грифона.

– Недели три… – машинально ответил Ромбар и тут же насторожился:

– А в чем дело?

– Я не маг, но мне кажется, что амулеты следует беречь, а не разбрасывать как попало. Что вы собираетесь с ним делать?

– Подарить своему другу, магу.

– Прекрасное намерение, – одобрил Скампада. – Постарайтесь, чтобы подарок попал по назначению. Возможно, он ценнее, чем вы думаете.

Позже, в палатке, Ромбар озадаченно рассмотрел жезл Аспида. Не найдя в амулете ничего особенного, он все же завернул его в чистую рубашку и засунул поглубже в дорожный мешок.

VIII

Рано утром Лила разбудила своих спутников. Все трое наскоро позавтракали и спустили долбленку на воду. Альмарен залез в нее первым и взял в руки двухлопастное весло, вслед за ним влезла магиня. Витри оттолкнулся от берега, вскочил на корму и погрузил в воду рулевое весло, разворачивая долбленку к западному краю устья Руны.

Лила сидела с котелком на коленях на случай, если лодку захлестнет водой. Но поверхность океана была гладкой, как стекло, и маленькая женщина оказалась не у дел. Пользуясь короткой передышкой, она оставила будничные мысли и вслушивалась в равномерный, скользящий ход лодки по водной глади, в затягивающий холод океанских глубин, отделенный от ее ног тонкой деревянной преградой. Взгляд магини рассеянно переходил с океанской воды на медленно приближающийся берег, повторял его очертания и так же рассеянно, отрешенно устремлялся вверх, в бескрайнее, прозрачно-синее небо.

Альмарен видел, как меняется выражение ее глаз, приобретая глубину и спокойствие небесной и водной бесконечности, сквозь которую стремилась крохотная игла долбленки. Внезапно он тоже почувствовал мощь, скрытую в спокойствии воды и неба, и ощутил величие стихий яснее, чем при виде бури или урагана. И в прозрачной небесной выси, и в непроницаемо-темной водной глубине дремала всемирная сила холода, одна из двух, подвластных Зеленому алтарю.

Путники давно ступили на твердую землю и поднялись вверх на скалы Оккадского нагорья, вокруг простирался однообразный каменистый пейзаж с изредка встречающимися по склонам ползучими дубами, а Альмарена не отпускало чувство слияния с одной из мировых тайн, постижения сути одной из трех великих сил. На вечернем привале, когда каша была съедена, а котелки вымыты и прибраны, он решился поделиться впечатлением с магиней.

– Послушай, Лила, – сказал он. – Там, на лодке, мне показалось, что мы во власти силы холода, как песчинки в воде или пылинки в небе. Я никогда не задумывался над тем, какая она, а она тиха и грандиозна, как ничто на свете.

– Да, – откликнулась магиня. – Я так и чувствую ее здесь, у океана. Но она мне ближе, когда она другая – легкая, подвижная и стремительная, как мысль. Это ее второе лицо – лицо неба. Я недавно впервые увидела океан и не скоро увижу его вновь, а небо всегда со мной. – Она устремила взгляд на розовато-сиреневый закат.

– Вольное небо равнины… – полушепотом пробормотал Альмарен. Он никак не мог вспомнить, откуда в его памяти взялись эти слова.