Призрак из страшного сна - Ольховская Анна Николаевна - Страница 19

Но когда Моника, его Моника, пусть и с юмором, подхихикивая, описывала ему ухаживания Гизмо за ней и заговор их родителей, Павлу смеяться не очень-то хотелось.

Детские комплексы снова полезли наружу.

А потом Моника вдруг пропала. Из социальных сетей пропала, резко и неожиданно.

И Павел решил, что девушка все же поддалась обаянию красавчика Гизмо и, стесняясь этого, просто оборвала все прежние связи.

Расспрашивать маму Марфу он не стал – зачем? Расковыривать свою душевную рану, выведывая подробности счастливой супружеской жизни Гизмо и «его» Моники?!

В конце концов, все правильно. Он ведь урод, генетический отброс.

Глава 18

Но из виртуального пространства Моника пропала вовсе не из-за Гизмо.

Хотя нет: если искать первопричину конфликта, то именно из-за него, из-за Сигизмунда Кульчицкого, «подходящей партии».

Буря грянула после звонка Магдалены.

А звонок грянул после беседы Магды с сыном. Женщина видела, что ее Сиги явно не в духе. Она после первой беседы с Элеонорой решила потерпеть какое-то время и не вмешиваться в жизнь сына, не доставать его постоянными расспросами, не выведывать подробности его свиданий с девушкой.

Поскольку в том, что свидания имеют место быть, Магдалена ни секунды не сомневалась. Перед красотой и шармом ее Сиги не сможет устоять и более опытная женщина, а тут – какая-то девчушка без опыта отношений!

Как говорится, элементарно, Ватсон!

Но вскоре Магда заметила, что ее Сиги, поначалу ходивший по дому с сияющими глазами, помрачнел и опять начал где-то пропадать до самой ночи. И возвращаться странно опустошенным, с застывшим взглядом.

Причем теперь даже мать ощущала пульсирующую вокруг Гизмо тяжелую, давящую энергию.

И однажды за завтраком Магдалена поинтересовалась:

– Сынок, а как там продвигаются ваши отношения с Моникой? Можно уже договариваться о свадьбе?

– Да, кстати! – оживленно поддакнул отец. – Тоже собирался узнать, мы сегодня как раз с Климко обедаем, мне ведь надо показать ему свою осведомленность.

– А нечего показывать, – хмуро буркнул Гизмо, намазывая джем на тост.

– То есть?

– То и есть, что ничего нет. Эта девчонка меня игнорирует.

– Что значит – игнорирует? – искренне удивилась Магдалена. – Может, ты просто разучился общаться с приличными девушками и ведешь себя с ней, как с этими твоими шлюхами из клубов?

– Магда, что за моветон! – недоуменно приподнял бровь Венцеслав.

– Ой, да ладно тебе! Шлюхи, они и есть шлюхи. А с Моникой надо…

– Мама, я прекрасно знаю, как надо себя вести с Моникой, – сухо оборвал спич матери Сигизмунд. – Я так себя и вел. Приглашал ее в театр, в кино, на прогулку, появлялся неожиданно с букетом цветов…

– Молодец! Это очень романтично!

– Ага, вот только без толку. Моника не берет цветы, отказывается ходить на свидания и сбрасывает мои звонки с мобильного.

– Вот ведь капризная девчонка! – возмущенно поджала губы Магдалена. – Ну ничего, я с ее матерью поговорю, пусть вразумит свою дочь!

– Не надо, – Гизмо как-то странно усмехнулся, – я сам разберусь.

– Ты уже попробовал! – отмахнулась мать. – Только зря время потерял. Ничего, вместе мы эту норовистую кобылку объездим!

И сразу же после завтрака Магда набрала номер мобильного телефона Элеоноры. И высказала ей все, что думает насчет поведения Моники. И по поводу воспитания послушания у их дочери Магда прошлась, и насчет авторитета родителей, и так далее и тому подобное.

В общем, завела пружинку возмущения в Элеоноре до упора.

И мать сделала то, чего до сих пор себе не позволяла.

Зашла в комнату дочери, перерыла все ее вещи и отыскала старательно запрятанный дневник Моники.

Элеонора знала, что ее девочка ведет дневник, давно, уже года три. Не раз она заставала ее что-то пишущей в толстой тетради, и всегда дочка смущенно прятала тетрадь при виде матери.

И до сегодняшнего дня женщина уважала право дочери на личную жизнь и на секреты.

Но Моника сама виновата! Своим идиотским, незрелым, совершенно детским поведением она может сломать такую продуманную, такую перспективную конструкцию собственной жизни!

В общем, немного затрепанная, почти полностью исписанная тетрадь со смешным щенком на обложке была найдена. И прочитана.

Хотя это было нелегко – читать откровения дочери. Элеоноре все время казалось, что она ощущает чей-то укоризненный взгляд, давящий ей на плечи. Женщина даже ежилась периодически, пытаясь стряхнуть эту тяжесть. И инстинктивно оглядывалась по сторонам.

Но в комнате никого не было. И Элеонора дочитала до конца.

Ощущение собственной моральной нечистоплотности было смыто волной искреннего беспокойства – эта дурочка всерьез влюбилась неизвестно в кого!

Причем «неизвестно в кого» было не намеком на безродность и убогость возлюбленного Моники – это действительно был неизвестно кто!

Бред какой-то, честное слово!

Как, КАК можно всерьез увлечься, не видя, с кем общаешься?! А может, этот ее Арлекино урод какой-нибудь? Или старик похотливый, с немалым сексуальным опытом в «анамнезе», умело плетущий теперь сети вокруг глупой и наивной девчонки! Или извращенец, маньяк, псих? Или лесбиянка?

Да мало ли причин, по которым человек прячется, не показывает свое истинное, так сказать, лицо!

Элеоноре больше всего сейчас хотелось влезть в личную переписку дочери в социальных сетях, посмотреть – чем этот Арлекино так задурил голову девушке? Но с компьютером женщина была, мягко говоря, на «вы», а о том, чтобы взломать пароли Моники и получить доступ к ее страницам в социальных сетях и речи быть не могло.

Да, собственно, какая разница? Зло выявлено, как с этим злом бороться, Элеонора к моменту возвращения дочери домой – та где-то гуляла с Асей, лучшей подружкой – уже знала. И обсудила это с мужем. И тот одобрил план действий, даже обещал всяческое содействие.

Начинать разговор «с порога» родители не стали, Элеонора лишь улыбнулась в ответ на приветствие дочери и сказала:

– Ты как раз вовремя, мы с отцом ужинать садимся. Мой руки и за стол.

– Нет, мамуль, спасибо, я не голодна! Мы с Асей в кафешке посидели. Я к себе пойду, отдохну.

– Да, конечно, иди, – кивнула мать, многозначительно переглянувшись с мужем.

А тот, в свою очередь, едва Моника поднялась на второй этаж, вытащил из кармана мобильный телефон и, набрав номер, коротко приказал:

– Зайдите!

Со стороны выхода в сад появились двое крепких парней из службы безопасности банка, один из них взял сумку Моники, брошенную в холле, и принес ее Игорю Дмитриевичу. Затем он застыл, как гипсовое изваяние, такое же, как и его напарник, возле перил ведущей на второй этаж лестницы.

Откуда буквально через минуту возмущенным маленьким торнадо слетела Моника:

– Что за фокусы? Где мой комп?! Папа, почему ты роешься в моей сумке?!!

– Для того, чтобы забрать твой смартфон, – спокойно ответил Игорь Дмитриевич, вытаскивая серебристый аппаратик.

– Но зачем?!

– Чтобы отправить его туда же, где находятся и твой компьютер, и ноутбук, и планшет, – под замок.

– Что за ерунда?! – Моника обвела родителей ничего не понимающим взглядом. – Это розыгрыш какой-то, да?

– Нет, это попытка вернуть тебя в реальность, доченька, – мягко произнесла Элеонора. – Ты потерялась в виртуале, запуталась, ведешь себя неадекватно. Тебе надо отдохнуть от Интернета.

– А телефон тут при чем? Или мне и по телефону теперь общаться запрещено?

– Нет, конечно, – Игорь Дмитриевич придвинул к себе лежавшую на краю стола коробочку, открыл ее и вытащил оттуда простенький аппаратик, без наворотов, по которому можно было только звонить. Выхода в Интернет он не обеспечивал. – Вот, по этому будешь пока звонить. Я сейчас сюда симку переложу из смартфона.

– Да что происходит, в конце концов?!! – закричала Моника, сжав кулачки.

– А то и происходит, – усмехнулась Элеонора. – Пора взрослеть, доченька. И не вздыхать по какому-то клоуну, а обратить внимание на реального парня! Тоже мне, Коломбина нашлась!