Весенние сны - Арчер Джейн - Страница 73

Жажда мести, которая так долго мучила Хока, и чувство собственной правоты делали его преимущество в этой схватке неоспоримым, тем не менее Ти Эл снова удалось полоснуть противника по груди. Хок резким ударом свалил Латимера на землю, тот очумело помотал головой, шатаясь, поднялся на ноги и с перекошенным от ярости лицом опять рванулся в бой. Хок ждал этого и еще раз сбил его с ног. Латимер чуть не захлебнулся от злобы и ярости. Он жаждал крови, ему была нужна жизнь Хока, и чем скорее, тем лучше. С громким топотом, как обезумевший бык, весь покрытый потом и пылью, Латимер бросился на Хока, но тот быстро шагнул в сторону, и убийца его родителей промчался мимо. Споткнувшись, он растянулся во весь рост в пыли. Хок уже тяжело дышал и был не столь быстр, как в начале поединка, но все же выглядел свежее и дрался хладнокровнее.

Латимер медленно поднялся на ноги, держа нож в вытянутой руке, и вдруг стремительно сунул другую руку за голенище правого сапога. Хок моментально понял, что он замышляет, но тот уже выхватил маленький короткоствольный револьвер, о котором Хок не догадывался, и, наставив его на ненавистного противника, выстрелил.

Все равно Хок оказался быстрее. В момент выстрела он метнулся, буквально стелясь над землей, чтобы уйти от предназначенной ему пули, и врезался со всей силы в Латимера, стремясь вырвать у того нож. Латимер первым затеял нечестную схватку, и теперь Хок намеревался нанести ему с десяток мучительных ран, чтобы негодяй взмолился о собственной смерти, как об избавлении, но сразу вслед за выстрелом до его ушей донесся пронзительный женский крик.

Анастасия! Его ожгло, как огнем. Хок вскинул голову и увидел на земле ее безжизненное тело. Латимер застрелил Анастасию! Пуля, предназначавшаяся ему, нашла безвинную жертву – его возлюбленную! – молнией пронеслось у него в мозгу.

Ярость кровавой пеленой застлала Хоку взор. С диким криком набросился он на Латимера, вырвал нож из его рук, и тот впервые в жизни узнал, что такое леденящий душу животный ужас. Он завизжал, точно так же как визжит суслик, когда на него падает неумолимая тень ястреба, высмотревшего себе добычу и стрелой несущегося вниз. Нож вошел ему в грудь по рукоятку, с губ сорвались мольбы о пощаде. Но как сам он никого никогда не щадил, так и ему пощады дано не было.

Хок вскочил на ноги и бросился к Анастасии с безумной надеждой, что та еще жива, еще дышит, проклиная себя за очередную безрассудную беспечность. Он упал около нее на колени и глазами, полными ужаса и боли, уставился на ее белое как мел, залитое кровью лицо, затем, затаив дыхание, наклонился ниже, и вздох облегчения вырвался из его груди. Пуля всего лишь чиркнула по голове девушки точно так же, как это случилось с ним самим тринадцать лет назад. Хок тогда остался жив, значит, Анастасия тоже должна жить.

Он осторожно поднял ее на руки и с нежностью стал шептать ее имя.

Девушка с трудом открыла глаза, затуманенные болью.

– Хок? Хок... – слабым голосом позвала она и тут же сморщилась от боли. – Что... случилось? Ты ранен? Все закончилось? А Латимер...

– Все хорошо, Анастасия, все хорошо. Только не шевелись. Латимер мертв. Его пуля слегка задела твою голову, но ничего страшного с тобой не произошло. Я все сделаю, как нужно, не бойся. Мы теперь оба меченые, да еще по два раза: гремучей змеей и пулями Латимера. И все равно мы остались вместе!

– Хок, а как ты сам? Я видела, что он поранил тебя...

– Ничего страшного. Послушай, Анастасия Спенсер, разве я тебе не говорил, что люблю тебя больше жизни?

Она ничего ему не ответила, потому что горло перехватило от с трудом сдерживаемых слез, но, справившись с собой, тихо произнесла:

– Я помню, Хок, помню... – И уже не стесняясь слез, добавила: – Я тоже тебя очень люблю.

На миг забывшись, Хок сдавил ее в своих объятиях с такой силой, что только ее слабый возглас вернул его к действительности, и он трепетно и нежно прижал любимую к груди, сам едва не плача от счастья. Анастасия Спенсер в первый раз сказала, что любит его.

Глубоко вздохнув, Хок снял с Анастасии шейный платок и перевязал ей голову, чтобы остановить кровь. Убедившись, что все в порядке, он осторожно поставил ее на землю. Наконец настал тот момент, когда, исполнив мрачные клятвы прошлого, освободившись от бремени, свинцовым грузом лежавшего на его плечах бесконечно долгие тринадцать лет, он может начать со своей возлюбленной новую, счастливую жизнь в любви и согласии.

– Хок... Я хочу, чтобы мы больше никогда не расставались, – просто сказала Анастасия и взяла его за руку.

Хок отвернулся, слегка растерянный от переполняющих его чувств, и прерывающимся голосом ответил:

– Я тоже, милая, хочу этого.

Она помогла ему надеть рубашку и отряхнуть штаны. Хок сунул ноги в сапоги – Анастасия выронила их, когда в нее угодила пуля. Они подошли к пистолерос Латимера.

– Латимер мертв. Схватка была честной. Отвезите его на ранчо, к его семье, и скажите им всем, чтобы они не попадались на глаза ни мне, ни Спенсерам, – твердо сказал им Хок.

Один из пистолерос шагнул вперед:

– А о праве кровной мести ты, случаем, не забыл?

– Если этого пожелает молодой Латимер, я готов, – спокойно ответил Хок.

– Ну и силен же ты, малый! – грубо хохотнул головорез. – Люк на своего отца молился! Ладно, отвезем мы его на ранчо. А работники тебе не нужны? На такого, как ты, я с удовольствием пойду работать. Подумай...

– Премного благодарен, приятель, но я как-нибудь управлюсь сам, – покачал головой Хок.

– Сдается мне, ты прав, – пожал плечами детина. – Может, Люк на стену из-за своего папаши и не полезет, но только свистни, мистер...

– То, что я сказал про Латимеров, касается и всех вас. Чтобы я ваших физиономий больше не видел, ясно? – договорил Хок.

Его собеседник кивнул и подошел к остальным, которые возились с телом Ти Эл. Когда они проносили его мимо Хока, тот остановил их:

– Подождите-ка, парни. Я все еще его должник.

Они в замешательстве остановились. Все, стоявшие вокруг, как один посмотрели на Хока. Тот вынул обломок шпоры и сунул его в нагрудный карман окровавленной рубашки Латимера, брошенной ему на грудь. Отступив назад, Хок махнул рукой пистолерос:

– Идите. Теперь мы квиты.

Пистолерос закинули тело убитого на одну из лошадей и молча ускакали прочь, явно довольные тем, что не пришлось вступать в схватку с индейцами и что Райдер Хокинс не стал мстить и им. Все они, не сговариваясь, решили держаться подальше от этого опасного безжалостного типа.

Анастасия тоже подумала, что Хок – опасный человек, наблюдая, как он переговаривается с индейцами, как хладнокровно вытирает о траву нож, которым только что прикончил Латимера. Закончив, он направился к Анастасии. На губах его играла улыбка. Бережно поддерживая, он помог ей сесть в седло. Пора было вернуться к делам насущным, чтобы успеть вовремя перегнать всех бычков в форт Дефианс, – впереди их ожидали еще пять дней тяжелого путешествия. Только после этого они смогут принадлежать друг другу. Волнения и заботы больше не мучили их – Латимер теперь уже никогда не сможет встать у них на пути.

Хок и Анастасия не спеша ехали по прерии. Мустанги их шли совсем рядом, так что молодые люди то и дело касались друг друга коленями, а за руки они держались уже давно.

– Анастасия, я любил тебя всю свою жизнь. Понимаешь, просто нашел не сразу, – смущенно признался Хок.

Анастасия молча улыбнулась, посмотрела ему в глаза, увидев в них все то, о чем в глубине души мечтала многие годы. Она знала, что в ее глазах Хок видит то же самое. Солнце висело у самого горизонта, и их длинные тени, что бежали впереди мустангов, как-то незаметно слились в одну, и уже ничто не могло их разлучить.

Эпилог

Спенс и Лорели сидели на веранде и любовались расстилавшимися перед их взором просторами. Кресла-качалки тихонько поскрипывали, и вид у мужа и жены был умиротворенный.