Весенние сны - Арчер Джейн - Страница 48

Лорели заулыбалась и ласково похлопала дочь по руке.

– А вот теперь я лично прослежу, чтобы вас хорошенько накормили и каждому приготовили горячую ванну. А потом – спать! У тебя действительно ничего не болит, дочка? А как тебе жилось у индейцев?

– Не волнуйся, мама, я вполне здорова. А у хопи было просто замечательно, они были так добры ко мне. Все эти дни я жила у родственников Хока, у его тети с дочерью. Они с меня прямо глаз не спускали – так обо мне заботились. Чудесные люди, но я тебе все расскажу потом, ладно?

– Договорились, дорогая. Я умираю от любопытства. Мы так вам благодарны, Хок, и вашим близким за заботу об Анастасии.

– Да что вы, мэм! Я себе никогда не прощу, что так оплошал с этой змеей.

– Не возводите на себя напраслину, молодой человек, – возразила Лорели. – Все под Богом ходим.

– Такое с каждым может случиться, тем более в таких местах, как эти, – добавил Спенс. – Главное – вы спасли нашу дочь от неминуемой смерти.

– Благодарю вас, – почтительно наклонил голову Хок и поднялся со стула. Потом, бросив взгляд на Анастасию, многозначительно добавил: – Я совершенно согласен с вами.

Лорели тоже встала, порывисто обняла дочь и воскликнула:

– Теперь пора и вами заняться, мои дорогие, иначе у меня а руках в этом доме окажутся трое больных!

– Лорели, дорогая, я уже не болен, – хмыкнул Спенсер.

– Ты об этом твердишь мне изо дня в день, но я лучше знаю, болен ты или нет. Отдыхай, пока я займусь этими недотепами.

И с этими словами Лорели, подхватив Анастасию и Хока под руки, устремилась в коридор.

Много позже, когда на Гайю опустилась ночь и в доме воцарилась тишина, Хок покинул свою спальню и проскользнул в спальню Анастасии, предусмотрительно заперев за собой дверь.

Анастасия мирно спала. В незашторенные окна лился лунный свет, накрывая ее призрачным серебристым покрывалом и превращая разметавшиеся волосы в серебристо-золотистую волну. Ночь была теплой, и Анастасия во сне сбросила с себя одеяло, разметавшись по постели, а ночная рубашка лишь подчеркивала волнующие линии ее тела.

Хок остановился у края кровати и какое-то время любовался, как мерно, в такт дыханию поднимаются и опускаются ее прелестные груди. Сквозь тонкую ткань рубашки отчетливо виднелись темные кружки сосков. Наконец он охрипшим от желания голосом прошептал:

– Анастасия... Стейси...

Анастасия проснулась, как от толчка, и увидела, что над ней склонилась темная мужская фигура, сжимающая в руке какой-то длинный металлический предмет. Похолодев от страха, она уже готова была закричать что было мочи, но широкая ладонь накрыла ей рот и слегка вдавила ее голову в подушку. В ужасе она начала изо всех сил отбиваться, пока не услышала знакомый родной голос:

– Не бойся, Стейси, это я, Хок.

«Слава Богу!» – мелькнуло в голове у Анастасии, и девушка обессилено затихла. Хок убрал ладонь и осторожно присел на кровать. Переведя дыхание, Анастасия сердито прошептала:

– Ты что, решил меня испугать до смерти? Хок беззвучно рассмеялся:

– Конечно, нет! Прости, ради Бога, я не хотел. Он протянул руку и ласково погладил ее по щеке.

Мотнув головой, Анастасия сбросила его ладонь и, запахнув на груди рубашку, села на постели. Только сейчас она окончательно проснулась и осознала, что в ее спальне действительно сидит Хок.

– Кто-нибудь видел или слышал, как ты вошел ко мне? Если мама и папа узнают...

Хок приложил палец к ее губам и прошептал:

– Нет, я же умею быть невидимым и бесшумным, ты что, забыла?

Ей вспомнилась та ночь на берегу Колорадо, когда он беззвучно ускользнул в темноту и так же беззвучно появился. Память услужливо напомнила и о том, как они любили друг друга под высоким небом Аризоны. Сердце Анастасии забилось быстрее.

– Да, я вспомнила.

– Вот и хорошо. Все уже спят, и я не утерпел.

– Как хорошо, что ты здесь. – Анастасия с нежностью погладила его по руке.

Хок был обнаженным по пояс, в одних штанах. Луна серебрила его нагой торс, как-то особенно рельефно подчеркивая сильные мышцы. Анастасии подумалось, что он похож на древнего могущественного бога, сошедшего на землю, чтобы завладеть земной женщиной, насладиться телесными прелестями смертной и покинуть ее при первых лучах восходящего солнца, вернувшись в свои эмпиреи. Увлекшись этой фантазией, она машинально повела руку вниз и, внезапно коснувшись чего-то холодного, мигом вернулась к реальности.

– Что это у тебя? – вздрогнув, спросила она.

– Клеймо, – суровым низким голосом ответил он.

– Что? – переспросила Анастасия, внезапно охрипнув.

– Клеймо. На нем написано «Лейзи Зет». Им пользовался мой отец. Я его нашел на развалинах нашего ранчо и оставил у хопи. Там оно и пролежало почти три года. Когда мы были в пуэбло, я о нем вспомнил, и мне захотелось его тебе показать.

Анастасия рассмеялась каким-то сдавленным смехом.

– Хок, я полагала, что наш обмен прядями волос остается в силе. Не кажется ли тебе, что клеймение – это... э-э-э... несколько более сильнодействующее средство, или у тебя на уме что-то другое?

Хок хмыкнул.

– А что? Мысль неплохая. Давай-ка посмотрим, где для него найдется самое лучшее местечко? – Его рука скользнула под подол ночной рубашки Анастасии и легла на ее стройное бедро. Он провел ладонью вверх и задержался на тугой ягодице. Слегка сжав податливую плоть пальцами, Хок усмехнулся: – Очень неплохое место. А может быть, лучше вот здесь? – И он передвинул руку на внутреннюю сторону бедра. – Если бы ты носила мое клеймо, я был бы уверен, что всякий мужчина в округе знает, кому ты принадлежишь.

– Всякий раз у любого из них была бы возможность убедиться в этом лично?

Хок шутливо шлепнул Анастасию по ягодицам. В ночной тишине шлепок прозвучал оглушительно громко.

Прыснув от смеха, Анастасия зажала рот ладонью и свистящим шепотом воскликнула:

– Ты что, с ума сошел? Ишь, расшумелся! Хочешь весь дом перебудить?

– Признаюсь, сейчас это меня как-то мало волнует, – ответил он и, положив ладонь на ее плоский мягкий живот, принялся круговыми медленными движениями его ласкать. – Вообще-то говоря, лучше, чтобы этого клейма не видел никто, кроме меня. А уж я постараюсь, чтобы все от тебя держались подальше.

Анастасия пододвинулась поближе к Хоку, наслаждаясь теплом его ладони и тем сладким чувством, которое пробуждалось в ней.

– Хок, я вот сейчас подумала... Пожалуй, мне тоже нужно будет обзавестись своим клеймом.

– Вот как? – И его ладонь скользнула чуть ниже, на пушистый треугольник ее лона.

– Да, Хок. В конце концов, в округе столько привлекательных женщин...

– Тебе, моя Женщина Весны, не нужно никакого клейма. В округе может быть очень много женщин, но моя единственная – это ты.

Пальцы Хока двинулись в нежную глубину ее бедер, и у Анастасии от этого прикосновения перехватило дыхание. Она судорожно вздохнула и все же нашла в себе силы заметить:

– На самом-то деле, Хок, я оставила на тебе свою отметину давным-давно.

Она села, наклонилась вперед и принялась, легко касаясь кожи, покрывать нежными поцелуями его лицо, пока не добралась до змеиных отметин. Тут она быстро куснула его, словно ужалила, испытав острое наслаждение от ощущения его плоти, зажатой между зубами.

– Ох! – ойкнул Хок и, схватив Анастасию за плечи, опрокинул на постель и накрыл своим сильным телом. – Это еще что такое? Что за клеймо ты поставила на меня?

Анастасия улыбнулась и, блеснув глазами, объяснила:

– Хок, мы оба помечены гремучей змеей, и я заявляю, что это и есть мое клеймо.

В комнате повисла тишина, как если бы Хок размышлял над ее словами. Наконец он нарушил тишину, и голос его был серьезен:

– Знаешь, это наше общее клеймо. Мы оба мечены змеей, принадлежим друг другу и этой земле, где живут гремучие змеи. Если мы остались живы после такого клеймения, значит, нам жить и дальше на этой земле и строить на ней наш дом, в котором сердца наши всегда будут находить счастье и покой.