Ветер и сталь. Авторский сборник - Бессонов Алексей Игоревич - Страница 88

Дверь салона отъехала в сторону, и через комингс перешагнул высокий молодой человек с погонами флаг-майора на плечах.

– Объект доставлен, милорд, – доложил он, поднеся два пальца к козырьку высоковерхой черной фуражки. – Прикажете ввести?

– Все в порядке, Форман? – спросил Детеринг, повернувшись вместе с креслом.

– Без потерь, милорд. И почти без шума.

– Что значит – почти?

– Пришлось провести воспитательную беседу с начальником поста. Жертв нет.

– Хорошо. Давайте его сюда. Сами расположитесь в свободных каютах.

Форман вторично отмахнул честь и вышел. Через минуту двое жилистых лейтенантов с одинаково безразличными костлявыми лицами (классические лица Третьего управления!) ввели в салон бледного как смерть здоровяка в дорогом сером камзоле.

– Спасибо, – одними губами произнес Детеринг. – Свободны.

Лейтенанты почти синхронно отдали честь и пропали, как будто их и не было. Бледнолицый крепыш боязливо огляделся и осторожно сел в свободное кресло.

– Я вас не знаю, – сообщил он, нервно царапнув ногтями кожаный подлокотник.

– Это неудивительно, – ответил Детеринг, изящным жестом стряхивая пепел с кончика сигары. – Зато мы вас знаем. Или вы считаете, что этого недостаточно? Ведь вы, мастер Николас, фигура известная. В определенных кругах, конечно, но все же, все же… а?

– Что вам от меня нужно? – спросил Курлов, облизнув пересохшие губы.

– Так, мелочи… в частности, меня интересует, каким образом некий милорд Спирос Фиола оф Брэдхэм оказался помимо своей воли втянут в махинации с федеральными кредитами по ресурсным разработкам его собственной планеты и хорошо на этом деле погорел.

– У вас нет никаких доказательств, – тихо ответил Курлов.

– Доказательств у меня, безусловно, нет. Но что может помешать мне отдать приказ лететь на Брэдхэм, в гости к милорду Фиоле? Или, может статься, вы предпочли бы отправиться на Даймонд-Тир, приникнуть к груди милорда Диркса? Пожалуйста, линкор в вашем полном распоряжении…

Курлов пошарил по карманам камзола, достал толстую пузатую сигару и изящную золотую зажигалку.

– Как зовут вашего начальника, уважаемый? – поинтересовался он.

– Какого? – недоуменно поднял брови Детеринг.

– Ну, того, который вами командует?

– Командует? Мной, лордом Детерингом оф Сент-Илер? Иисус Христос, разумеется! Вы что же, почтеннейший, до сих пор ничего не поняли?

– А что я должен был понять? Меня среди ночи хватают чины Службы безопасности, глушат паралитиком и волокут на какой-то корабль. И вот я здесь. Как я должен это понимать? Если вы получили приказ взять меня и доставить в Метрополию, то дайте мне возможность связаться с вашим начальством, и мы решим все вопросы к обоюдному удовольствию.

Детеринг выбрался из кресла и прошелся по салону. Курлов с равнодушным видом смотрел куда-то в сторону.

– Да, – задумчиво произнес Детеринг, присев на край командирского пульта, – экземпляр уникальный. Какая самоуверенность, какой апломб… Даже странно – у такого большого человека, и вдруг манеры провинциального нувориша. Гм… Вы, дорогой мой, вот что: вы сейчас садитесь к терминалу и пишите мне подробнейшую объяснительную записку по некоторым вопросам… по каким, я вам сейчас расскажу. А потом мы подумаем, что с вами делать.

– Послушайте, – умоляюще всплеснул руками Курлов, – я понимаю, что вам нужно выполнять взятые на себя обязательства, но поверьте, я могу… могу дать вам гораздо больше! Назовите сумму, и все проблемы будут решены. С вашими заказчиками я разберусь сам… меня ждут люди, в конце концов, я не могу терять тут драгоценное время!

– Вас уже никто не ждет, – ответил Детеринг. – Шкипер Олаф находится на борту этого корабля, а то, что он вам обещал, пылится в трюме… вам ведь нужно было исчезнуть? Дела замучили, правда? Я вас понимаю, бывает. Считайте, что вы уже исчезли.

Мясистое лицо Курлова посерело, рука с сигарой повисла безжизненной плетью.

– Откуда… вы узнали? – прошептал он.

– А вы сами во всем виноваты, дружище. Если бы ваши подручные не додумались поднять руку на генерала Фаржа, все прошло бы нормально, как вы и затевали. Но убить генерала СБ и после этого чему-то удивляться – это уже, простите, слишком. Вы хоть на минуту представили себе, какую машину вы привели в действие? Сколько тысяч людей во всех имперских мирах потеряли сон и покой? Или вы считаете, что наше заведение – это что-то вроде полицейского участка и любые проблемы решаются при помощи кредитки? Так я уверяю вас, что вы глубоко заблуждаетесь. Мы контролируем этот мир, мы! Мы держим в руках колониальную мафию, мы решаем, быть или не быть тому или иному клану, мы терпим пиратство, поскольку оно является стабилизирующим фактором, мы строим и рушим финансовые пирамиды, мы держим банк в этой игре. А ваша игра кончилась. Все, хватит комедии… рассказывайте.

– Что?

– Что хотел от тебя милорд Майкрофт Фарж?

– Он готовился к предвыборной кампании… я полагаю, ему нужно было крупное шоу с разоблачениями, он играл на имидж этакого борца за справедливость. В экономическом контексте, разумеется. Благодаря своему родственнику-генералу он наскреб целую кучу разного дерьма, касающегося некоторых моих друзей. В тот момент мне, конечно, уже было на все наплевать, но скандал мог мне сильно навредить… помешать. Поднялся бы шум со всеми вытекающими… И я дал ему понять, что, если вся эта гадость всплывет на поверхность, я вмиг разломаю все его построения. Это, в общем-то, было несложно, политика чистой не бывает, всегда можно найти какие-то промахи, ошибки, давно позабытое дерьмо. Если его вовремя вытащить на поверхность, не устоит никакая позиция, даже самая железная, любой имидж полетит к чертям. Потом, конечно, все это опять забудется, но уже будет поздно. А за кандидата, вовремя измазанного дерьмом, голосовать никто не станет, это идиоту ясно. И тогда он мне заявил, что имеет какую-то совершенно сногсшибательную информацию, способную свалить меня раз и навсегда. И я запсиховал. Нервы у меня к тому моменту уже были не в лучшем состоянии…

– Вот как? Всего-то навсего нервы подвели?

– Я был уверен, что генерал Фарж раскопал информацию по этому делу… он жил на Кассандане, а ведь именно там проходили все наши переговоры.

Детеринг тяжко вздохнул и слез с пульта.

– Боже, как все глупо… не знали они ничего, морды скотские! Не знали… Фарж был моим побратимом. Если бы ему в руки попала этакая бомба, первое, что он сделал бы, – это сообщил мне. Фу-ф-ф… сейчас тебя отведут в каюту, ты сядешь и будешь писать. Причем подробно, не пропуская ни единой детали.

– О чем я должен писать?

– Первое: кто стоял за аферой Кирилина с акциями «Аврора спейс корпорейшн». Кому это было нужно и зачем, все подробно. Дальше: каким образом, почему должники Джонатана Диркса вдруг стали такими состоятельными людьми. Третье: все детали подготовки биржевого кризиса на Кассандане. Опять-таки: Спирос Фиола… ты же понимаешь, о чем я?

Когда Курлова увели, Детеринг вновь занял свое кресло и закрыл глаза. Он молчал долго. Курил и молчал. Я не решался подать голос, хотя на языке все время вертелся один и тот же вопрос: что дальше? Что делать с опасной игрушкой, мирно лежащей в трюме? Страшно подумать, что произойдет, если она попадет в руки всякого рода авантюристам – пусть даже не сейчас, а через столетия. Но как ее уничтожить, если мы совершенно не понимаем, что это? Не понимаем, как эта хреновина работает?.. Что мы вообще знаем о времени? Ничего. А если попытка уничтожения монстра, предпринятая нашими обычными средствами – то есть, грубо говоря, топором по затылку, – вызовет катастрофу?

– Саша, какие глубины есть на Ралторре?

– Что? – Я не сразу сообразил, о чем идет речь. – Глубины на Ралторре? Большие, даже очень. Местами до сорока километров.

– Интересно, какие давления сможет выдержать ее капсула… Нужно проверить.

– Вы что, хотите ее утопить в океане на Ралторре? Вы серьезно?

– Вполне. А что нам остается? Уничтожить ее мы не можем, это я четко понял, когда Ройтер показывал мне внутренности капсулы. Там действительно нечто невообразимое. Это даже не кристаллы. Этому просто нет названия. А Ралторре – место почти идеальное. На планету никто не заходит, она, ты знаешь, объявлена зоной гуманитарного карантина на ближайшие триста лет. За это время о ней вообще забудут.