Чародей - Дуглас Сара - Страница 89

Азур глубоко вздохнула.

— Но ведь ты женишься на Фарадей.

— Должен, Азур. Пророчество обязало Фарадей выйти замуж за Борнхелда, и оно же обязывает меня жениться на Фарадей. Разве не помнишь, пророчество утверждает, что она возляжет с человеком, который убьет ее мужа? Необходимо к тому же, чтобы она посадила деревья.

— Тогда я должна уйти…

— Нет, — резко сказал Аксис, и крепче сжал ее талию. — Я не позволю тебе уйти, Азур. Фарадей — светская женщина. Без сомнения, у Борнхелда есть любовницы…

— Нет! — воскликнула Азур и попыталась вывернуться из его рук, но он прижал ее к себе еще крепче.

— Останься со мной. Танцуй со мной. Будь моей. Фарадей тебя примет.

Азур закрыла глаза. Любовница, куртизанка, наложница. Суть этого понятия нельзя прикрыть красивым словом. Но бедная Фарадей… Азур знала: такое положение ее глубоко ранит.

— Можешь ты уйти от меня, Азур? — спросил Аксис. — Сможешь ли?

— Нет, — ответила Азур, не открывая глаз, не ощущая ничего, кроме тепла его тела. — Нет, не смогу.

— Так же как ты не можешь от меня уйти, так же и я не могу тебя покинуть, — сказал Аксис. — Раньше думал, что мне это удастся. Думал, пока буду на юге, оставлю тебя с Калумом здесь. Оказалось, я и мысли не переношу, что с кем-то из вас расстанусь. Ты околдовала мою душу, Азур, мне от тебя не уйти. Останься рядом. Пожалуйста… умоляю.

Азур представилась вдруг страшная картина. Она увидела Аксиса и Калума через триста лет. Оба молодые и сильные. Сидят на вершине горы Великого Когтя и безуспешно пытаются вспомнить ее имя. Потом со смехом и шутками бросают это занятие. Умершая давным-давно любовница и мать испарилась из их мыслей.

— Пожалуйста, — прошептал он, уткнувшись лицом в ее волосы.

— Да, — сказала она, ненавидя себя в это мгновение.

— Тогда пойдем, — сказал Аксис и опустил руки. — Открой глаза, возьми ребенка и сойдем вниз. Сигхолт ждет.

Азур вынула из кроватки Калума, прижалась губами к его голове. Прошептала что-то так тихо, что Аксис, как ни старался, не услышал.

— Сделай для меня за долгую свою жизнь, Калум, одно-единственное: не забудь имя своей матери, как я забыла имя своей. Меня зовут Азур, Калум. Азур. Азур.

Двадцать третий день Голодного месяца был днем рождения Ривки, и в ее честь в Большом зале Сигхолта Аксис устроил прием, ставший не просто празднованием рождения его матери. В последние недели бои против Горгрила прекратились, и в Сигхолт вернулась почти вся команда Аксиса. Аксис хотел в этот день поблагодарить своих воинов. Вечером в зале собрались командиры отрядов, в том числе и рейвенсбандцы, знатные горожане, большинство икарийских чародеев, ну и, конечно же, блюстители пророчества.

Собравшиеся на приеме люди, по мысли Аксиса, должны были сформировать королевский двор. Настало время примерить мантию будущего короля Ахара и одновременно наследника трона икарийцев. Обретя силу и славу, Аксис хотел, чтобы и двор его стал таким же славным и сильным. На вечер пригласили купцов из Тарантеза и Нора: пусть слово о Звездном Человеке, претенденте на трон Ахара, дойдет до южных областей. Если Борнхелду не удалось стать для народа королем-солнцем, таким королем станет он, Аксис.

Несколько икарийских чародеев, непринужденно рассевшихся на стропилах Большого зала, услаждали публику пением и игрой на арфе. Между нарядными гостями сновали слуги, разливали вино, разносили блюда с едой. Организуя и направляя процесс приготовления пищи, Рейнольд превзошел сам себя и, сидя сейчас в мягком кресле, подливая в бокал превосходного вина из стоявшего рядом с ним на столике большого графина, смотрел на гостей с галереи. «Никогда еще, — думал он, — у ихтарских герцогов не проходили приемы так весело, красиво и живо: ни при Сиэрласе, ни при Борнхелде».

Аксис с Азур появились на главной лестнице, и зал притих. Великолепная пара: оба красивые, молодые, уверенные в себе. Он — золотой и алый, — казалось, притягивал к себе все лучи света, она — высокая и черноволосая — спускалась по ступеням так грациозно, будто скользила, а не шла. На руках у Азур был Калум. Ребенок смотрел на собравшихся внизу людей такими же, как у матери, серьезными глазами. Кудри у него отрастали такие же черные и непокорные, правда, слезящиеся глаза Рейнольда тут же подметили икарийское телосложение отца.

Аксис подошел к большому камину, и пламя обрисовало вокруг него золотой ореол. Ривка, смеясь, встала рядом с сыном. Азур, с ребенком в одной руке и бокалом вина в другой, пошла к гостям. Держалась она спокойно и уверенно, на лице — ни следа от недавних сомнений. В обращенных на нее и Аксиса глазах она читала уважение, восхищение, зависть и даже любовь. Недоверчиво пригляделась, пытаясь разгадать насмешку, но нет, не обнаружила. Люди приняли ее. Аксис улыбнулся ей глазами, и она услышала обращенные к ней слова: «Ты можешь управлять ими так же легко, как и я, Азур, так же легко, как ты управляешь мной. Не надо недооценивать своих способностей».

Она словно бы искупалась в его любви и в любви своего сына. Калум впервые вдруг мысленно заговорил с ней: «Азур. Это твое имя. Я его знаю». Оба — и отец и сын — подарили ей силу, и Азур осознала, что, какие бы ни встретились на пути ее трудности, она все преодолеет. Улыбнулась, засмеялась и смешалась с толпой.

— Роланд, — Азур остановилась поговорить с больным герцогом Олдени.

Когда вместе с рейвенсбандцами он добрался до Сигхолта, казалось, что тут же и умрет. Измученный продолжительной болезнью и тяжелой поездкой, Роланд четыре дня пролежал в постели, не в силах пошевелиться. Когда герцог немного оправился, Аксис спросил его, почему после стольких лет он решился оставить Борнхелда. Роланд ответил, что умирает, а умереть хочет со спокойной совестью. «Оставался я с ним так долго, потому что верил, что за ним правда, — сказал герцог, — а после того как Борнхелд приказал Готье распять троих рейвенсбандцев, я понял, что заблуждался. Я хочу умереть достойно, Аксис. Позволь мне остаться. Пожалуйста». И Аксис позволил.

Рейнольд уговорил Роланда сделать усилие и искупаться в озере Жизни. «Озеро вылечило меня от артрита», — сказал ему Рейнольд, и в самом деле, озеро помогло и Роланду: опухоль в животе уменьшилась, и чувствовать себя он стал лучше.

Тем не менее Аксис сказал Азур, что смерть ходит вокруг Роланда и что, если тот не умрет через месяц или даже через год, вряд ли проживет более двух лет.

Роланд с любопытством разглядывал Азур. Выглядела она как норийка, но при этом чувствовалось в ней что-то особенное. Неудивительно, что Аксис забыл о Фарадей, думал Роланд, улыбаясь остроумным замечаниям Азур об икарийских музыкантах. К тому же она ему и сына подарила. В ребенке, таком еще маленьком, угадывались необычайные способности. Широко раскрытыми синими глазами он смотрел по сторонам. Наверное, чародейская кровь сделала его таким развитым, подумал герцог и взглянул на неотступно следовавшую за Азур гончую. Невелон рассказывал ему и об этой женщине, и об умении ее обращаться с луком, и о своре гончих-убийц. Возможно, что ребенку есть что унаследовать и от нее.

— Бедный Невелон, — сказала Азур, резко сменив тему разговора. — Я слышала, что его утащила грифа.

Изумившись, Роланд лишь кивнул. «Да, в ее жилах наверняка течет чародейская кровь, — подумал он, — она же читает мои мысли».

— Мы тоже потеряли близких друзей, — сказала Азур, — их убили грифы. Это страшные чудовища. Я сожалею, что ранила Невелона. Магариз сказал, что он был хорошим человеком.

— Он в этих переменах, миледи Азур, не разобрался. Как и большинство людей.

Азур сделала вид, что не заметила присвоенного ей титула, и пригубила вино. Вокруг свет, и музыка, и разговоры. Сын прижимался к ее плечу.

— Порою жизнь совершает зигзаги, требующие от человека большого мужества, — сказала она и подумала, что к ней это относится не в меньшей степени, чем к Роланду. Не бойся и принимай случившееся. Да, это хороший совет. Что ж, она смиренно примет то, что готовит ей будущее. Любовница? Куртизанка? Возможно. Возлюбленная? Да, и еще раз да.