Чародей - Дуглас Сара - Страница 67

Азур сидела в полном недоумении. Отчего Аксис интересуется Смиртоном?

Глава тридцать пятая

КАРЛОН И КРАЙ СВЕТА

На рассвете Фарадей открыла глаза. С той поры как Борнхелд уехал в Жервуа, она снова почувствовала вкус к жизни.

— Ну как, душечка, сны-то приятные были?

Фарадей перекатилась на другой бок и улыбнулась. Ир успела привести себя в полный порядок и сидела теперь на шелковом краешке огромной королевской кровати.

— Мне снился Аксис. Снилось, что мы с ним… любили друг друга.

Ир изобразила благородное негодование.

— Да разве королеве может сниться любовник?

— Может. Причем каждую ночь, Ир, каждую ночь. — Фарадей оперлась на локоть. — Может, в этот момент и я ему снюсь? Интересно, так ли сильно тоскует он по мне?

Коротко рассмеялась и постаралась выкинуть Аксиса из головы.

— Лучше скажи, старшая служанка, какие обязанности у меня на сегодня?

Жизнь королевы никак нельзя было назвать праздной. Большую часть дня Фарадей принимала гостей, льстила дипломатам, выслушивала речи нескончаемого потока торговых представителей, присутствовала на продолжительных и ужасающе скучных церемониях, проводившихся по случаю празднования неясно с какой целью заключенных союзов и сделок. Ежедневно то Джейм, то Морисон расписывали ей радужные перспективы Сенешаля. Это она особенно не любила. Сидела с опущенными глазами и непроницаемым выражением лица, а сама думала о Всемогущей Матери, о красоте и умиротворенности Священной рощи. Временами забавлялась тем, что представляла, как будет выглядеть Джейм, если изо лба его вдруг вырастут огромные рога.

Дворцовый этикет требовал от Фарадей соответствующих ее положению нарядов: в платья ее вшивали огромное количество драгоценностей, плюс к тому надевали браслеты, корону, ожерелье и боа. Вместе все это весило столько же, сколько она сама, и по спине бедняжки струился пот.

Ир улыбнулась. Ей ли не знать, как ненавидит госпожа свои обязанности, однако она видела, что Фарадей исполняет их скрупулезно. Раз уж она теперь королева, то, что бы ни случилось, служить интересам своего народа она обязана. И не имеет значения то, что северный Ахар превратился во фронтовую зону. Здесь, в Карлоне, ритуалы и традиции исполнялись неукоснительно, как если бы ничего не изменилось.

— У тебя, детка, сегодня совершенно свободное утро. У посла расстройство желудка: не выходит из туалета. Просил извинить. Во всяком случае, я так поняла: через дверь не очень слышно.

Фарадей засмеялась и подкатилась к краю кровати.

— У Флер, баронессы Тарантеза, на подбородке вскочил прыщик, поэтому любезное твое приглашение она отклонила и завтракать с тобой не будет. В довершение списка несчастных случаев — глава мясной гильдии, что должен был встретиться с тобой за час до ланча, вчера вечером, готовя жене запеканку, вместе с бараниной отрезал кусок пальца. — Ир улыбнулась. — Подмастерье, который передал мне извинения, сознался, что запеканку, несмотря на это, съели.

Фарадей не могла поверить своему счастью. С тех пор как она сделалась королевой, ей казалось, что вся ее жизнь расписана наперед. И вот, наконец, у нее свободное утро.

— Что твое величество намерено делать в свободные часы? Читать? Спать? Сосать леденцы? Могу ли я, недостойная, подсказать, что прикосновение мужской руки может оказаться весьма кстати?

— Какие могут быть здесь шутки? Ты же знаешь, я терпеть не могу леденцов.

Ир восторженно расхохоталась. Фарадей уже несколько месяцев не шутила.

— Утро в полном твоем распоряжении, красавица. Можешь делать с ним, что захочешь.

— Ир, — сказала Фарадей, — похоже, у меня самой желудок вот-вот расстроится. Так, что скажи придворным, что сегодня мне не по себе, и пусть раньше ланча меня не ждут. — Лицо ее омрачилось. — И Тимозелу скажи то же самое.

Когда Борнхелд сказал Тимозелу, что он, как телохранитель королевы, должен остаться с ней в Карлоне, Тимозел вышел из себя и стал кричать на Борнхелда.

— Плевать я хотел на твои видения! — метнул в него молнии Борнхелд. — Твое место — возле Фарадей.

И как бы Тимозел ни злился за то, что его оставили в Карлоне, к приказу Борнхелда он отнесся со всей ответственностью: следовал за Фарадей неотступно, только что возле ее подушки по ночам не стоял. Фарадей знала: Борнхелд приказал Тимозелу следить за ней ежеминутно и докладывать обо всех ее движениях. Должно быть, опасался красивых придворных. Каковы бы ни были мотивы мужа, слишком рьяное отношение Тимозела к своим обязанностям отравляло Фарадей каждую минуту.

— Священная роща? — прошептала Ир.

— Да, — ответила Фарадей. — Священная роща. Я хочу обновления. Хочу покоя и радости.

Изумрудный свет умыл ее с головы до ног, в жилах запульсировала магическая энергия. Фарадей распустила длинные волосы и пошла сквозь свет к Священной роще. Много, ох как много месяцев не было ее здесь. Она почти забыла волшебное ощущение от струящейся по телу энергии. Так пусть же любовь и умиротворение смоют все ее страхи и сомнения. Изумрудный свет стал сгущаться, обретать форму, побежали тени. И вот она уже на поросшей травой тропинке, той, что ведет к Священной роще. Ее окружили деревья, а звезды над головой водили хороводы. Как бы хорошо остаться здесь навсегда. Душу переполнял восторг.

Ступила в рощу. Ветерок баюкал ее, словно в зыбке. В сумраке под деревьями, скользили чьи-то тени. Ей было ничуть не страшно, хотя чувствовала, как из теней смотрят на нее чьи-то глаза. Зла они не замышляли, напротив, желали ей силы, чтобы в нелегкой своей жизни она нашла гармонию.

Навстречу ей вышли пятеро Всемогущих Рогачей. Серебристый Рогач, тот, что приветствовал Фарадей в предыдущий раз, тихонько положил ей на плечи руки и, склонив оленью голову, любовно ткнулся ей в щеку.

— Фарадей Друг Леса, мы так о тебе тревожились. Чувствовали твою боль, страдали вместе с тобой.

Фарадей переполняли эмоции. Знать, что, кроме Ир, кто-то тревожится о тебе, очень трогательно.

— Спасибо, — сказала она и поприветствовала других Рогачей.

Потом вернулась к Серебристому Рогачу.

— Видел ли ты в своих видениях Аксиса, Всемогущий Рогач?

Серебристый Рогач откинул голову и легонько тряхнул рогами. Его, похоже, смутил вопрос. Фарадей испугалась, что обидела его. Четверо других Рогачей что-то быстро пробормотали и смолкли.

— Я видел Аксиса, только когда он вступил в Аваринхейм, — сказал наконец Всемогущий Рогач, — но специально не разыскивал.

— У него все хорошо? — спросила Фарадей.

— Да, — подтвердил Всемогущий Рогач. — Он отпраздновал Белтейн в роще Древа Жизни вместе с икарийцами и аварами. — Немного помолчал. — Аксис сделался икарийским чародеем. Просил аваров встать на его сторону (икарийцы к нему уже примкнули), но авары ему отказали.

— Ох! — в ужасе воскликнула Фарадей.

— Они ждут тебя, — тихо пояснил Всемогущий Рогач. — Без тебя, Фарадей Друг Леса, они не пойдут. Ты — единственная, кто может отвести их к Аксису Парящее Солнце. Если ты этого захочешь.

Какую же глупость он сказал, подумала про себя Фарадей. Ну разумеется, отвести аваров к Аксису.

— Думает ли он обо мне? — вопрос этот ей очень не хотелось задавать, однако знать было необходимо.

— Он думает о тебе каждый день и говорит о тебе друзьям.

«И изменяет тебе телом, а возможно, и душой, — подумало прекрасное лесное божество. Должен ли я сказать тебе, что он подарил другой женщине наследника, который по праву должен бы стать твоим, Фарадей Друг Леса? Нет, не могу».

— Спасибо тебе, Всемогущий Рогач… — Фарадей замялась, но Рогач снова положил руку на ее плечо.

— Никогда не бойся о чем-либо просить меня, Друг Леса. Все, что в моих силах, сделаю для тебя с радостью.

— Всемогущий Рогач, ты живешь в волшебном, заколдованном мире. Простирается ли он за эту рощу, за эти деревья?

Вперед вышел один из молодых Рогачей.