Искусство острова Пасхи - Хейердал Тур - Страница 85

17. Кисти рук в искусстве Американской стороны включают все формы, представленные в пасхальском искусстве. Так, в Перу хорошо известна отдельно вырезанная из дерева или вылепленная из глины кисть (например, фото 314 с, т). Трехпалая (не считая большого пальца) кисть в перуанском искусстве настолько обычна, что часто считается диагностической чертой культуры Тиауанако. На Островной стороне отдельно выполненная рука известна только по Маркизскому архипелагу, причем хранящийся в Сейлемском музее образец весь покрыт татуировкой — совсем как перуанские образцы, которые можно увидеть, например, в музее Лимы. Трехпалая рука тоже известна в Полинезии, особенно часто она представлена в маорийском искусстве. Ее можно увидеть в маркизской скульптуре, в частности на изображающих торс стилизованных головных украшениях из человеческой кости (например, Linton, 1923, pl. 83). Хотя черта эта настолько характерна, что по ней опознают тиауанакоидиое искусство, ее присутствие в Полинезии не позволяет однозначно решить вопрос, откуда она принесена на Пасху. Пасхальская идея отдельно вырезывать кисть руки, известная и в Перу и на Маркизских островах, также не может служить географическим индикатором.

18. Ноги и ступни на Американской стороне от Мексики до Тиауанако выполняются с таким же пренебрежением к пропорциям, как на острове Пасхи. В перуанской деревянной и каменной скульптуре ноги обычно не длиннее головы (фото 302 d, 305, 316). Стопа напоминает копыто, и у деревянных образцов пальцы, как на Пасхе, обозначены вертикальными бороздами, а пятка выдается. Но, как и в случае с кистями рук, нередки более реалистичные, отдельно выполненные изображения стопы (фото 95 с, 201, 314 d). В немногих районах Полинезии, где вообще вырезывали человеческие фигуры, непропорционально маленькие ноги с короткой ступней столь же обычны, как в Америке, а вот отдельно выполненные ступни в Полинезии, кроме Пасхи, не встречаются; таким образом, перед нами еще одна идея, указывающая на Перу.

19. Черепа весьма обычны в искусстве Американской стороны, особенно в Мексике, где каменный череп — хорошо известное изделие (фото 317 а — d). В Перу черепа довольно часто представлены в керамике, а на одном образце с северного побережья видим две ямки, что усиливает аналогию с Пасхой (фото 314 а, b). В искусстве Островной стороны черепа не представлены, если не считать модификацию подлинных человеческих черепов. Иногда указывают, что огромные глаза придают головам маркизских скульптур сходство с черепами, однако перед нами никак не черепа, ведь глаза рельефные, слегка выпуклые, с поперечным гребнем посередине; это не пустые глазницы. Более того, показаны брови, нос, губы и уши. Поскольку в искусстве собственно Полинезии черепа отсутствуют, важная роль этой идеи на Пасхе заставляет предполагать влияние Американской стороны.

20. Магические ямки хорошо известны на Американской стороне, они обычны в мексиканской каменной скульптуре и служили, как предполагают, магическим целям (фото 317 а, b). Пустые гнезда на груди нескольких каменных статуй в Национальном музее Мехико напоминают глубокие ямки на груди четырехгранной столбовидной пасхальской статуи Раннего периода. Еще одна яркая аналогия с Пасхой — упомянутая выше перуанская керамическая голова с двумя ямками (фото 314 а, b). На Островной стороне магические ямки на голове или туловище скульптур никем не отмечались и не иллюстрировались.

Таким образом, эта необычная черта — веский аргумент в пользу американского влияния на искусство острова Пасхи.

21. Птицечеловеки, столь важные на Пасхе, хорошо известны на Американской стороне (фото 310, 311). Представленные в искусстве древней Мексики, по-настоящему важную роль они приобретают в древнем Перу, где служат характерной чертой искусства как Тиауанако, так и культуры Мочика на побережье. В древнем Перу видим два главных класса птицечеловеков — у одного клюв короткий, изогнутый, как у кондора, у другого очень длинный, с крючком, как у фрегата (рис. 37–39). Именно эти два типа птицечеловеков представлены в пасхальском искусстве. На Островной стороне соответствий нет. В декоративной резьбе маори видим стилизованную фигуру манаиа, голова которой напоминает скорее птицу, чем человека, по ее значение неизвестно, и она не участвует ни в каких религиозных культах. Да и по виду она нисколько не похожа на пасхальского птицечеловека.

Учитывая важнейшую роль птицечеловека в ритуалах и резьбе Пасхи и его отсутствие в других частях Океании, представляется вероятной интродукция с Американской стороны.

22. Птицы, столь часто изображаемые в пасхальском искусстве, не менее важны на Американской стороне. Рельефы, каменные и деревянные скульптуры, даже монолитные статуи птиц известны от Мексики до Южной Америки, и в древнеперуанском искусстве птицы так же обычны, как птицечеловеки. На Островной стороне изображения птиц чрезвычайно редки, исключения составляют Меланезия и острова Чатем. Птичьими головами украшены навершия одного вида маорийских палиц, но в большей части Полинезии, включая Маркизы, птицы в искусстве не представлены.

Таким образом, обилие птичьих мотивов на Пасхе позволяет считать источником импульса, скорее, Перу, а не Маркизские острова.

23. Рептилии занимают видное место в искусстве от Мексики до Перу. Крупные четвероногие рептилии иногда изваяны в виде индивидуальных монументов, например в Сан-Агустине, Северные Анды (Heyerdahl 1965, pl. 49). В искусстве Тиауанако рельефы крупных ящериц настолько обычны, что Беннетт (1934, с. 474) включил ящериц и жаб вместе с объемными и плоскими каменными головами в группу III своей классификации тиауанакских статуй. На Островной стороне крупные рептилии, хотя и не водятся, часто упоминаются в устных преданиях и представлены в изобразительном искусстве. На Маркизских островах среди немногих рельефов, не изображающих человеческие фигуры, есть и ящерица.

Поскольку рептилии представлены в искусстве как Перу, так и — пусть намного реже — Маркизских островов, мы не можем судить, откуда пришел на Пасху этот импульс.

24. Лягушки и жабы занимают но самое видное место в богатейшей фауне Американского континента, однако играют чрезвычайно важную роль в искусстве от Мексики до Перу. Мы уже видели у Беннетта, что они характерны для тиауанакской скульптуры, но, пожалуй, еще более обычна лягушка в искусстве перуанского побережья. Характерный элемент керамики как Чиму, так и Ранной Мочика — выполненные налепом лягушки на фигурных сосудах и статуэтках, где они, казалось бы, совсем неуместны. Такие аппликации с черной посуды Чиму найдены при раскопках на Галапагосских островах, почти в тысяче миль от области Чиму на материке (Heyerdahl and Skjolsvold, 1956, p. 37–39, 41). На Островной стороне лягушки и жабы в фауне совсем не известны, и они не представлены в местном искусстве. Похожие на лягушек и жаб животные в пасхальской татуировке и скульптуре — сильный аргумент в пользу влияния с южноамериканского материка.

25. Млекопитающие, естественно, обычны в искусстве Американской стороны с ее богатой и разнообразной фауной, но из всех млекопитающих на первом месте в религиозных представлениях и в мотивах искусства от Мексики до Тиауанако стоят кошки, чаще всего представленные пумой. Вместе с змеей и хищной птицей пума символизирует во всей этой области бога-творца, который тождествен богу солнца, и фигуры с выгнутой спиной, когтями и оскаленной пастью преобладают в искусстве Перу от горных районов до тихоокеанского берега. В фауне Океании кошек нет, не представлены они, за одним возможным исключением, и в исконном искусстве этой области. Возможное исключение — долина Пуамау на восточном берегу острова Хива-Оа в Маркизском архипелаге. Здесь на пьедестале монументальной статуи и по бокам большой каменной головы (Heyerdahl, 1965, р. 129–134, pl. 44 а, b) высечены рельефом млекопитающие с когтями и длинным торчащим хвостом, непохожие ни на полинезийскую собаку, ни на свинью, ни на крысу — единственных млекопитающих, которые водились на этом острове в доевропейские времена.