Искусство острова Пасхи - Хейердал Тур - Страница 78

15. Двенадцать более реалистических солнечных символов в виде двойных концентрических кругов, изображающих солнце не как бога, а как небесное тело, помещены на концах многих перьев в головном уборе бога солнца на тиауанакских дверях; еще пять таких символов выстроены в ряд ниже его подбородка. Различные изображения солнца повторяются во всей композиции. Такой неантропоморфный тип солнечного символа широко представлен среди пасхальских письмен.

16. Наконец, еще одна идеограмма на тиауанакских дверях — вертикальный ряд кружочков под глазами главного божества и всех окружающих его птицечеловеков. Мотив «плачущий глаз», символизирующий дождь, вместе с трехпалой рукой считается типичным для Тиауанако, и по нему определяют тиауанакоидное влияние в обширных областях тихо океанского побережья Южной Америки (рис. 47). Вертикальный ряд кружочков часто встречаем и в пасхальской письменности ронго-ронго. Но только в тех случаях, когда «слезы» изображены на человеческой личине, как это сделано в росписи культового центра Оронго, мы можем уверенно говорить, что на острове Пасхи наряду со всеми прочими тиауанакоидными идеограммами присутствует и символ «плачущий глаз».

17. Дополнительная аналогия — так сказать, сюрреалистический прием, когда изображения головы и конечностей птиц, млекопитающих и рыб обрамляют предметы явно иного порядка. Прием этот весьма характерен для тиауанакского и тиауанакоидного искусства. И в то же время он типичен для художественного оформления пасхальских ронго-ронго.

Нестандартная скульптура, дерево и камень

Общее описание

Много неверных представлений об острове Пасхи рождалось на свет, но особенно прочно в умах исследователей и любителей засело убеждение, что пасхальское искусство стереотипно, лишено разнообразия. на самом деле, достаточно посмотреть фотографии в этом томе, и вы убедитесь, что в искусстве этого острова больше фантазии и разнообразия, чем на любом другом полинезийском острове или архипелаге, за исключением, разве что, Новой Зеландии. Естественно спросить, как же во всем мире могло утвердиться основанное на печатных публикациях неверное впечатление, когда музейные экспонаты свидетельствуют о противном.

Похоже, есть две основные причины, почему мы поддались заблуждению. Во-первых, гражданские войны (которые продолжались до открытия Пасхи европейцами и даже потом) привели к тому, что все мобильное имущество было спрятано, на поверхности голого острова оставались только многочисленные гигантские однотипные статуи. Но однообразие этих надгробных памятников говорит об уровне художественного воображения пасхальцев ничуть не больше, чем вездесущие кресты на христианском кладбище говорят о воображении художников христианского мира. Все эти статуи намеренно высекали по образу верховного пасхальского божества, воплощенного в статуе Раннего периода, которой поклонялись в культовом центре Оронго (фото 5). Лишь после того как острове впервые были произведены раскопки, выяснилось, что первоначально ваяние было разнообразным (фото 2–4).

Есть и вторая причина, почему богатое разнообразие пасхальских мотивов оставалось неизвестным. Когда на остров прибыли миссионеры, они сразу обнаружили в домах у пасхальцев множество фигурок и дощечек с письменами. Деревянные изделия участвовали в коллективных ритуалах. И святые отцы велели, чтобы все изделия языческого искусства были уничтожены. Что не подверглось немедленному уничтожению, быстро вернулось в надежные тайники. И так как вся скульптура носила религиозный характер, миссионерам удалось повторить то, что произошло во время гражданских войн: они очистили поверхность острова от всех мобильных произведений искусства. Однако еще до этого различные скульптуры были приобретены отрядами Кука и других ранних путешественников. И даже после того, как миссионеры доложили, что на острове нет больше фигурок и дощечек, интересные образцы приобретались за их спиной мирскими посетителями острова и попадали в частные коллекции и публичные музеи. Кук, Форстер и другие путешественники, да и сами миссионеры подчеркивали разнообразие пасхальских резных поделок и богатую фантазию резчиков. Массовое производство для продажи началось лишь после того, как поселенец Салмон увидел, какой интерес вызвали местные изделия у немецкой экспедиции с участием Гейзелера и Вайссера в 1882 году и у американской экспедиции с участием Томсона и Кука в 1886 году. Вскоре выяснилось, что некоторые деревянные фигурки особенно привлекают коллекционеров: моаи кавакава с торчащими ребрами, плоская моаи папа, реалистичная моаи тангата, дощечки с письменами, а также некоторые эмблемы ранга. С 1880-х годов на мировой рынок хлынул поток этих поделок, и у этнографов сложилось то же впечатление, что у обозревающих скудный ландшафт посетителей острова: для пасхальского искусства характерно постоянное повторение и малое разнообразие.

Насколько обычными были до начала коммерческой продукции ставшие теперь стандартными формы пасхальской резьбы? Изучение наличного материала убедило автора, что нестандартные, уникальные деревянные изделия куда многочисленнее, чем все взятые вместе стандартные фигурки, приобретенные до коммерсиализации. Мы уже видели, что наводнившие в огромном количестве рынок этнографических курьезов птицечеловеки типа, иллюстрированного на фото 38, повторяют прототип, известный нам по одному-единственному действительно старинному образцу. Конечно, фигурка с торчащими ребрами, показанная на фото 24, существовала в немалых количествах до коммерсиализации, но дело тут не в скудости воображения, а в том, что изделие это было призвало увековечить память об определенном физическом типе. Сами пасхальцы, как уже говорилось, настойчиво утверждали, что первая фигурка такого рода была вырезана их предком Туу-ко-иху, потому что он хотел сохранить память о последних представителях разбитого в бою племени «Длинноухих». Нереалистическая, плоская женская фигурка тоже повторялась разными художниками. Но если опять-таки представить себе, что они изображали одно и то же божество, это свидетельствует о скудости творческого воображения не больше, чем постоянное повторение в христианском искусстве девы Марии или многократное воспроизведение плоской фигуры Матери-земли среди сопредельных племен от Мексики до Перу, известных богатством своей художественной продукции. Великолепный реалистичный моаи тангата — тоже очевидная попытка изобразить портрет божественного прародителя людей. Добавим к этим фигуркам ряд стандартных эмблем ранга для занимавших видное положение в обществе мужчин и женщин, общеизвестные символы, которые, как у нас королевские регалии или военные отличия, позволяли сразу опознать их носителя, и перед нами окажется огромное количество скульптур с великим разнообразием идей и оформления. Напрашивается догадка, что количество разнообразных нестандартных фигурок не уступает числу индивидуальных аку-аку или духов-хранителей на острове. Другими словами, немногочисленные стандартные поделки воплощают сюжеты, важные для всего населения острова, а подавляющее большинство изделий относилось к сугубо частной сфере. Поскольку нетипичные вещи интересовали коллекционеров и ученых меньше, чем стандартные изделия, чье пасхальское происхождение но вызывало сомнения, они были обречены на безвестность. Чаще всего в музеях их даже не выставляли, а держали в запасниках для тех, кто специально изучает остров Пасхи.

В еще большей мере это справедливо для мелкой каменной скульптуры. Ни мужчины, ни женщины на Пасхе не носили знаков отличий из камня, а упомянутые выше немногие портретные фигуры можно было исполнить с более тонкими деталями и гладкой шлифовкой в превосходной древесине торомиро, чем в крупнозернистых и пузырчатых, по преимуществу, пасхальских туфах и лавах. Вот почему камень предназначался для больших монументов, устанавливаемых под открытым небом, и для малых, составлявших личную собственность моаи маэа или домашних идолов класса аку-аку, которых держали в лачугах или хранили в пещерах, чтобы они давали владельцу волшебную силу мана и другие магические преимущества перед соплеменниками.