Невеста воина, или Месть по расписанию - Звездная Елена - Страница 22

Из всего сонма используемых мной ругательств

самым обидным было:

— Глист викрианский!

Улыбнувшись, мама сказала:

— Я тоже так подумала, хотя не скрою, тогда о подобном не знала.

А затем вдруг побледнела, даже плечи опустились, и мама продолжила:

— Тогда я все еще была гордой и отказалась… В ту же минуту тебя забрали.

Вот теперь у меня даже слов не было. Цензурных. Нецензурные были, но при маме я ругаться была отучена с детства и потому промолчала, зато взгляд был говорящий. И некоторым большие проблемы гарантирующий.

А мама продолжала рассказ о своей нелегкой жизни:

— Да, Кирюш, он решил вспомнить про традиции Иристана, которые вещают, что год — достаточный срок для вскармливания младенца… И тебя вырвали из моих рук и перевели в отдельные покои, предоставив двух нянек. А мне сообщили, что я могу видеть тебя только днем в перерывах между работой по дому, которую мне назначили. Ночью… ночью мне оставалось лишь слышать твой непре-кращающийся плач, а сделать я ничего не могла… теоретически.

— А на практике? — опять реву.

— На практике выломала двери, вырубила двух охранников, которых приставили к моей спальне, и рванула к тебе… чтобы замереть перед дверью в детскую, за которой ты разрывалась от плача… — Мама вытерла слезы. — Потому что хассар Айгора стоял там и ждал… меня.

— И? — шепотом спросила я.

— Не та ситуация, в которой я могла торговаться, — так же шепотом ответила мама.

— Все, мам! Я больше не могу!!! — даже вскочила от ярости. — Знаешь, это уже… уже предел. Я серьезно!

— Знаешь, Кирюш, а я ему благодарна, — спокойно ответила мама. — За то, что сделал меня сильной. Сильной настолько, что я уже не считала бесчестьем отдаваться не по любви и не из чувства долга, а потому, что так нужно. Нужно для того, чтобы иметь возможность видеть своего ребенка. Нужно для того, чтобы выжить. В чем-то он тогда сломал меня, а в чем-то просто сломал барьер, который сделал меня сильнее. Намного сильнее. И ты даже не представляешь, сколько жизней эта сила позволила мне спасти.

Сев обратно, я тихо попросила:

— Расскажи.

— Когда началось вторжение на Иристан, агрессоры высаживались на территории хассарата Айгора. Здесь равнинная территория, наиболее удобная. И я не знаю, до чего великие воины договорились между собой, но войска отступили. Иристан не был готов к войне, корабли, чьи конструкции были нашептаны тенями, только строились, оружие воина… воины Иристана не признают огнестрельного оружия, но в той ситуации даже эта традиция была пересмотрена. В общем, хассарат Айгора был оставлен на растерзание пришельцам, в то время как правящий клан готовил ответный удар. Жены и дети воинов были эвакуированы. Вся семья хассара также была спрятана в горах, а меня… меня Агарн не желал опускать от себя. Он вдруг стремительно вспомнил, что я еще и воин, а значит, нет и необходимости размещать меня с остальными женщинами. Подло… но факт. К тому моменту я уже больше года фактически была его бессменной наложницей.

— А… — У меня культурный шок. — А как же тупые иристанские традиции, мам? Или двери больше не закрывались?!

Пожав плечиками, она с усмешкой ответила:

— А я больше не была его женой, Кирюш. Женой была Эталин, причем единственной. А я стала его собственностью, той, чью жизнь он получил, победив в сражении меня и Кирана. Я сама отказалась от знака клана МакЭдл, став фактически рабыней. Наложницей… И у меня больше не было своей спальни, только его кровать. И не было права отказаться от близости. Никаких прав.

— Это когда ты так сглупила? — возмутилась я.

На ее губах вновь появилась эта полная грусти

усмешка, после чего мама повторила уже сказанное:

— Не та ситуация, в которой я могла торговаться.

И я все поняла!

— Та ночь, да? Я плакала, и ты уже была готова абсолютно на все?

— Абсолютно на все, лишь бы… мне дали возможность тебя успокоить, — словно эхо, ответила мама. — Я подписала все, что он мне дал, и принесла все клятвы, которые потребовал… Ты плакала, Кирюш… Ты была там одна, маленькая, беззащитная и напуганная…

А я сидела и просто не могла поверить во все это. Просто поверить не могла! Вот вам и «все традиции Иристана обоснованны». Уроды бугристо-мышечные!

Мама мне улыбнулась, спокойно так, словно все произошедшее вообще мелочи жизни, и продолжила:

— Правда, мои новообретенные знания позволили не беременеть, что крайне его злило. С другой стороны, став чуть-чуть более ласковой в одну из ночей, я уговорила Агарна не отдавать тебя Эталин, а позволить спрятать у моей матери. Эйтны живут под землей.

Я вновь слушала, затаив дыхание.

— На этом мое послушание его воле и его желаниям закончилось! В тот момент, когда ты была передана моей матери, я перестала быть и рабыней, и наложницей, и покорной игрушкой! Я сбежала! Захватив с собой лишь нож. Тот самый, который хранила все эти годы, тот, которым когда-то ранила хассара Айгора. Я не взяла ничего из подаренного им… В ту же ночь пробралась в дом своего отца… Папа плакал, когда увидел меня спустя столько времени. Я и сама ужаснулась… Вроде выросла, даже родила, а стала значительно худее, чем была в семнадцать. Черты лица заострились, губы теперь были вечно поджаты. Стоя в своей прежней комнате перед большим зеркалом, я с удивлением смотрела на себя и не узнавала… Просто не могла узнать, это была я… и в то же время совсем не я. Но я стала сильнее! И потому решилась на невероятное, по меркам Иристана. Дом отца я покинула сразу же, из одежды взяла то, что носила в четырнадцать, а после…

— Он тебя нашел?!

— Агарн? Пытался. Возможно, он и нашел бы, но был вынужден отбыть в горы. И я осталась в столице хассарата, среди брошенных врагам жителей, среди тех, кого фактически принесли в жертву.

— Ой… — Чем дальше в лес, тем меньше я уважала этих самых воинов. Еще и трусы ко всему!

Мама только улыбнулась и продолжила:

— Мы пережили обстрел с воздуха, нападения истребителей. Мы сопротивлялись как могли. И как-то так получилось, что я возглавила сопротивление. Потому что я все же воин из семьи воина первой руки, вместе с братом нас учили тактике и стратегии.

— А где был дядя Киран? — не удержалась я. — Вы встретились?

— К сожалению, не смогли. — И вот теперь у мамы в глазах блестели слезы. — Я держала оборону на юге, он был на западе. Мы переговаривались каждый день, строили планы, обсуждали действия. Мы были так далеко и в то же время словно рядом, и я была счастлива. Тебя не хватало, но мама каждый день присылала свою тень с рассказами о том, сколько ты спала, что ела, какие новые слова начала говорить. И мы очень жалели, что не получилось передать ей Аравана, единственного сына Кирана… Но планировали сделать это в ближайшее время. — Помолчав, тихо добавила: — Не успели. Видимо, я все же в большей степени женщина, чем воин — я действовала осторожнее, и наш штаб не нашли. А вот Кирана обнаружили. Я выла от страха, когда он не ответил на вызов. Я плакала, когда мне сообщили, что их захватили и переместили на орбиту во флагманский корабль. Захватчиков очень интересовали особенности воинов, а Киран был воином. Единственным, кого им удалось захватить. И вместе с ним были захвачены еще несколько тысяч мужчин, не считая женщин и детей. Но каюсь, больше всего я переживала за Кирана и Аравана… И понимая, что у меня нет времени, чтобы действовать как воин, я поступила как женщина.

— Это как? — не сообразила я.

И мама пояснила:

— Сдалась в плен… объявив себя женой хассара Айгора. И соблазнила главнокомандующего, адмирала Эешсси.

У меня от удивления рот открылся. Так вот о какой измене говорил Дьяр! Но обвинять маму в этой вынужденной мере мерзко… даже для воина.

Мама, вытирая слезы, продолжила:

— Жаль, что к тому моменту, как я попала на флагманский корабль, Киран был уже мертв. — У меня от этого в груди что-то оборвалось, и Ар вспомнился… — Это я потом выяснила, что он защищал своих до последнего… и принял на себя два выстрела, которые предназначались маленькому Аравану… Просто воины слишком быстры, чтобы позволить ранить себя, но, спасая малыша, он подставился. Киран погиб прежде, чем его смогли доставить в гел-ликс… А воскрешать аракшанцы не умели. И дико пожалели об этом, когда я уничтожила половину экипажа… Я тогда словно с ума сошла от горя.