Костяная легенда. Книга вторая. (СИ) - Ясный Дмитрий - Страница 7

   Первого лысого он снёс размашистым ударом, на лету подхватывая выбитый из рук врага металлический шест, напомнивший ему стилизованный пожарный багор. Сильно швырнул опасную железяку вбок, туда, где кто-то мельтешил тенью, подбираясь всё ближе. Там по-заячьи тонко вскрикнули. Попал. Возвратным движением ударил шестопёром второго в сером балахоне, растерянно отмечая, что противник успевает отклониться и только его колено, выставленной далеко вперёд ноги, остаётся доступным для перьев шестопёра. Хруст, капли горячей крови осами разлетаются в пыли, превращаясь в бурые мохнатые комочки. А на смену дико воющему, катающемуся по камням неудачнику, из пыльного марева мутными тенями возникают ещё четверо. Свистяще шелестят в воздухе тонкие металлические цепи, крепящиеся на концах шестов, туго оплетают руки Опала, тянут в разные стороны. Затем ещё двое в балахонах, серыми пятнами припадают к земле, проворно выбрасывая шесты вперёд и ловко цепляя Опала за ноги крюками. Дёрнули, мгновенно уронили с оглушающим грохотом лат, синхронно разбежались в стороны, распиная его на камнях. Левого он ударил огненной 'кляксой', прожигая тело шестоносца насквозь в области паха. Правого не успел. В забрало шлема молотом ударила металлическая пятка шеста, обрывая начатый поворот головы. Руки, ноги, всё тело целиком что-то тяжелое вмяло в камень, лишая малейшей подвижности. И тут же грубо завертело, заворочало вокруг оси, словно огромные лапы сжали комок мягкой глины, сплющивая между собой его ноги, вдавливая в грудь нижнюю челюсть, прижимая к спине неловко вывернутые руки. 'Накинули сеть' догадался Опал.

  Мерзостная белая паутина, подобно трусливому падальщику, вновь осторожно прикоснулась к его сознанию оплавленными кончиками своих нитей. Осторожно кольнула, боязливо отдёрнулась. Тронула ещё раз, уже гораздо смелее и торжествующе влилась в зазоры лат, оплетая его костяк, полностью лишая сил, выпивая подобно пиявке внутреннюю энергию. В узкую щель расплющенного забрала заглянули неестественно выпуклые глаза, промелькнуло довольно оскалившаяся, запылённая рожа.

   -Ага, вот ты и отбрыкалась, демонова отрыжка! И без всяких там могуществ Пробужденных и магов тебя скрутили! Эх, ловко-то как! Ну, мать грязи и отец дерьма трахарь её, что же за идиотский приказ брать эту тварь целой! Давайте, братья, взяли дружно мертвяка и понесли отсюда на чистое место.

   Рядом завозились, натужно засопели. Опал ощутил, как его снова небрежно ворочают, поднимают вверх ноги, набрасывая петли верёвок и туго затягивая. Сильным рывком стащили с места, поволокли, подбадривая себя дружным уханьем, надсадливо сопя на трудных участках. Через повреждённое забрало ему были видны мелькающие, напряженно согнутые спины с темными пятнами пота на серых балахонах между лопаток.

   -Ещё немного, братья! Давайте, давайте все вместе! Всеблагие нам в помощь! Всё! Бросайте мертвяка рядом с собачьей нежитью.

   Бросили, отхаркнули пыль, кто-то из носильщиков пнул его кожаным башмаком в стальной бок, зашипел от боли в отбитых пальцах, в сердцах помянул демонов нижнего мира. С трудом повернув череп в сторону, Опал встретился взглядом с тоскливо мерцающими зелёными огнями глазницами Ветра. Пёс чуть заметно шевельнулся под сетью, слабо дёрнул лапами и вдруг, приводя Опала в изумление, тихонько заскулил.

   -Ну, что ты.... Ветер... Потерпи.... Я...

   Слова шершавой лентой выползали изо рта, бились о сталь шлема, бессильным шепотом падая на безжизненные камни.

   -Я... помогу тебе...

   Тихий шепот Опала заглушил всё тот же громкий энергичный голос, что командовал при его транспортировке.

   -Нет, вы только посмотрите, братья! Эта отрыжка бездны ещё и болтает! Мать грязи и Всеблагие! Да как вас тварей только земля-то носит?

   Толстые, сильные пальцы дёрнули за бувигер шлема, ловко пробежались по височным штифтам крепления забрала, чуть помешкав, отстегнули ремни. Небрежно, грубо, задевая скулы и царапая челюсти, потащили с черепа шлем. Перед глазницами Опала появилось лицо с разводами грязи на плохо выбритых щеках, тяжелым подбородком, плоским сломанным носом. Из губастого рта с крупными редкими зубами густо пахнуло луком и плохо переваренным мясом.

   -Твоя собачка, мертвяк?- спросил Опала человек, снявший с него шлем - Никак помочь ей хочешь? Ну, давай-ка я за тебя помогу!

   Человек обошел пса, встал рядом с мордой Ветра, осклабляясь, подмигнул Опалу. Потоптался, приноравливаясь. С гулом взрезал воздух, вскидываемый вверх металлический шест. Ветер беспомощно, еле слышно скулил, не сводя пустых глазниц с хозяина. Опал, закаменев всем телом, в эти секунды дико ненавидел свою особенность, что не позволяет ему не слышать и не видеть.

   -Тебе хорошо меня видно, нежить? Эй, тварь, а ну голову поверни обратно! Братья, да кто-нибудь, придержите-ка его череп!

   Широкие ладони плотно обхватили череп Опала, резко повернули по направлению к псу, со скрипом сопротивляющихся позвонков надавили, вдавливая в камень.

   -Ну, во славу Всеблагих!

   Стальная полоса шеста в руках монаха, разрезая воздух, молнией обрушилась вниз.

  Опал, собрав крохи сил, резко дернул черепом в сторону, не желая видеть гибель верного друга. По пути прихватывая своими клыками пальцы, не успевших вовремя отдернуть руки бритоголовых. С силой сжал челюсти, надеясь хрустом перекусываемых пальцев заглушить звук раскалываемого черепа Ветра.

  Дико завопил от боли пострадавший, чьи пальцы ухватил Опал, кто-то надсадно заорал, требуя, что бы чертовы маги крепче 'пеленали' нежить, а звука, с которым металл крошит кость, всё не было. И вообще стало необычайно тихо вокруг. Словно всё бритоголовые вдруг мгновенно передохли, исчезли, провалились в бездну к Отцу Лжи, повинуясь заветному, неистовому желанию Опала. Он же видел перед собой только серую стену скалы. Затем Опал почувствовал, как снова бесследно исчезла белая паутина, а спеленавшая его сеть плавиться, каплями раскалённого металла втекая в щели доспехов. Что-то произошло и его больше ничего не сковывало. Опал медленно покрутил черепом по сторонам, мимолетно отмечая нелепо застывшие рядом неподвижные фигуры бритоголовых, и рывком метнулся под каменный карниз скалы, непроизвольно пытаясь укрыться в его тени.

  Кто-то или что-то очень могущественное вмешалось в ход схватки. Вмешалось мгновенно, не издавая бессмысленных воплей типа 'остановитесь!' или 'прекратите именем чего то!', а просто заставив окаменеть противников Опала в долю мига и освободив его самого. Опал видел, какой бессильной ненавистью наполнены глаза замерших в начатых движениях более двух десятков бритоголовых и трех сгорбленных фигур в чёрных плащах. Ненавистью и дикой смесью совершенного изумления и полного непонимания происходящего. Видел, как мертвенно бледнеет живой, до этого цепко державший его череп, от потери крови из откушенных пальцев. Видел, как глаза человека с раздробленным коленом наполняются пустотой растерянности и каким-то детским испугом, словно он видел для себя настолько неожиданное, что ни как мог поверить в происходящее. Это было чуть справа и позади Опала. Что-то принудившее бритоголового забыть о мучительной боли и смертно посереть лицом.

  Глухой звук тяжелых, заставляющих вздрагивать каменную поверхность плато шагов, заставил Опала напрячься и как можно сильнее вжаться в скалу за стеной. Проклятье, арбалет слишком далеко! Шестопёр возле беспалого и только кинжал - ключ доступен в качестве оружия. Что ж, этого мало, что бы победить, но вполне достаточно, что бы сражаться. Фаланги пальцев плотно обхватили рукоять клинка.

  Опал не знал, сколько времени он провел, вжимаясь спиной в поверхность скалы и с силой сдавливая в фалангах рукоять кинжала. Время то уплотнялось в ожидании приближения неведомого существа, то неслось бешеными скачками в ритм рваных шагов нечто. В черепе Опала мутной картинкой промелькнуло нелепое сравнение идущего к нему с раздолбанным экскаватором, на высоких оборотах рычащего изношенным двигателем, с лязганьем вонзающего изъеденный ржавчиной ковш в неподатливый грунт и с надсадным визгом гидравлики медленно подтягивающего к импровизированному якорю стальное тело.