Костяная легенда. Книга вторая. (СИ) - Ясный Дмитрий - Страница 10

  Опал пересчитал взглядом оставшихся в живых бритоголовых. Ровно четыре штуки в почти приличном состоянии и еле дышащий, мёртвенно бледный, с переломанными ногами маг. Для трансформации и восстановления жертв ему хватает. Двое даже лишние, но вот проводить ритуал надо немедленно. Всё-таки конечности мёртвых легионеров не обладают необходимой чувствительностью. Не под то заточены, сил не распределяют, вот и у всех четверых бритоголовых раздроблены кости. Добавочный минус к их состоянию долгий паралич от заклятия существа. Или воздействия. Непонятная могучая тварь при жизни умом не отличалась, а сложное заклинание парализации точно требует дисциплинированного разума. О последствиях его применения Опал информации не имел, но предполагал, что долгое стояние в неудобных позах и полный паралич здоровью живых совершенно не способствует. Но, тем не менее, бритоголовые не жалуются, только тремор конечностей и дёргающиеся в судорогах боли бескровные лица выдают терзающую их муку. Стойкие живые. На вопросы упрямо не отвечают, даже покалеченный маг только терял сознание, когда Опал пинал по его сломанным ногам, но так и не произнёс и слова. Пятый бритоголовый просто и безыскусно откусил себе язык и пошел на корм легионерам. Достойные уважения противники. Напали, конечно, подло, но Опал так же поступил бы на их месте. Уже поступал. Разговорить, конечно, их возможно, но время, время! Да и что они ему скажут? То, что тварь была в начале на их стороне, а потом обезумела, союзников своих вместе с Ветром парализовала и затеяла на Опала самостоятельную охоту, он догадался и сам. Неясно было только, почему парализующее заклинание не подействовала на самого Опала и его легионеров, но об этом он будет думать не здесь и в другое время. Если будет. Одной загадкой больше, одной меньше - разницы, при их накопившемся количестве уже почти ни какой. Остаётся только ждать перехода в качество.

  Другой его догадкой было то, что напавшие на него бритоголовые были из какого-то храма. Некий местный боевой орден. Маги оттуда же. Предположение Опала подтверждали одинаковые руны ос, гейфун и вейн выжженные на груди живых. Бог, дар, слава. Интересное сочетание. Слава божественному дару? Бог дарит славу? Или, 'Слава в дар богу'? Почти что 'Во славу божью!'. Вполне возможно. Мир другой, а людишки те же. Дрянь людишки. Опал перевернул носком ступни привлекшую его внимание оторванную голову. Наклонился, стёр грязь. Интересно. Руна тейр - храбрость, выжжена на окровавленном лбу. Наверное, элитный воин. Или командир. Командир, организовавший засаду и привёдший своих людей в место появления Опала на поверхности. От кого же поступила информация? Распустил своё жало призрачный слуга неизвестного Повелителя? Предала баронесса? Или этих навёл преследовавший его гайт-офицер Олла из местной Службы? Нет. Все варианты неверны. Полузмею это просто ни к чему, он Опала использует, и 'сливать' столь шуструю пешку не в интересах его Повелителя. Люди, получившие информацию от баронессы, просто бы не успели добежать сюда - самолётов в этом мире нет, десант высаживать тут некому. Олла вряд ли бы поделился информацией с конкурентами. Значит, его шаги заранее предугадывала весьма информированная неизвестная личность, неожиданно вступившая в игру. Личность могущественная и немалого ранга, раз может получать информацию из структур Службы и обладает возможностью отправить сюда команду непростых монахов. Значит, его просчитали, отдали приказ, и боевые лысые ребята, поклонившись своему верховному командованию, бодро отправились брать и вязать указанную цель. И взяли бы, и доставили бы, куда требовалось, но вот только не учли в своих расчётах вышедшую из-под контроля находящуюся рядом с ними тварь. Тварь вышла из под контроля и операция оказалась полностью провалена. Но это Опала не радовало и не успокаивало. Единственным положительным моментом в этом случае являлось только то, что всем он нужен живым и целым, и это даёт ему шансы сопротивляться в меру своих сил и возможностей. Но сил и возможностей оказалась не так уж и много. Опал отдавал себе отчёт, что если бы бритоголовые не были парализованы, а тварей было две, то для него тут бы всё и закончилось. Что весьма неприятно и приходится допускать последующие попытки захвата увеличенными силами. Или полного уничтожения. Костяной колобок, мать его, оказался для всех местных величин очень ценным призом.

  Опал ещё раз подбросил череп непонятной твари на ладони. Вновь обратился с вопросом к живым:

  -Так всё-таки не поведаете, что это было? Рассказавшего об этом существе я отпущу живым.

  Ненавидящее молчание. Смачный плевок в его сторону. Смешанная с кровью слюна повисает грязной нитью на лицевом крыле наплечника. Всё меряют мёртвого по меркам живых.

  Опал обвёл темными глазницами бритоголовых, равнодушно пожал плечами и оглядел плато, выбирая площадку для начертания ритуального ромба.

  Глава вторая.

  'Скучно и неинтересно. Глупая и неискусная попытка скрыть свой незаконный доход. Никакой фантазии и изящества в решении задачи'.

  Человек с обожженным лицом и сильно скособоченный на правую сторону остановившись на пороге, ещё раз обвел комнату внимательным взглядом.

  М-да, человеческая глупость словно серая пыль однообразна и уныла. Ничего оригинального. Поверх дорогой марнийской скатерти наброшена и тщательно расправлена вытертая до основы парчовая дрянь, словно сдёрнутая с погребальных дрог в тот момент, когда возница отвернулся, но вот только вышитые золотыми нитями узоры скатерти предательски поблескивают в её прорехах. На полке буфета дорогие фарфоровые чаши прикрыты большими пузатыми глиняными кружками работы местного гончара, но если смотреть сбоку, то белизна фарфора отчетливо видна в узкие промежутки. В выемке буфета лежат кухонные ножи отличной стали с рукоятями из саграмского клёна, спрятанные за дешевыми щербатыми мисками. Не менее пяти серебренных лауриев за один нож и всего три медных ларина за миску.

  Хозяин дома поскупился на закрытые полки. Глупый скупец. Это сочетание достатка и выпячиваемой на глаза бедности выдаёт его так же, как натянутый на клейменый лоб колпак выдает каторжника.

  Человек пробежался дальше взором по комнате, ухватил взглядом сизые листья цветка в широком горшке на подоконнике.

  'Волнистые края листьев и их сизый оттенок, напоминающий цвет хорошей стали.... Толстый мясистый стебель. Терпкий, сочный аромат. Без сомнения, это весенний тюльпан. По одному золотому лару за луковицу. Посажен не для заработка, цветок только один. Это для себя, для собственного удовольствия. Ну, или.....' - человек с обожженным лицом втянул в лёгкие пыльный воздух комнаты - 'для редкой капризной гостьи'.

  -Ассель?

  -Да, сур Бруно!

  -Арестуйте хозяина дома.

  -Слушаюсь, сур!

  Взмах руки, поднятые вверх два пальца, и от дверного проёма отделяются две тени, тут же заменяемые своими двойниками. Быстрые шаги, сопровождаемые скрипом пяти первых ступенек лестницы ведущей наверх, а затем полное беззвучие. Под немалым весом трёх человек в плащах, кольчугах, боевых поясах и увешанных с ног до головы острой сталью, последующие ступени лестницы не издали ни малейшего протестующего звука, небрежно принимая на себя смешную для них нагрузку. Бруно позволил лёгкой усмешке чуть исказить черты своего изуродованного лица. Скорее всего, если знать, куда ступать, то и первые ступени лестницы не будут скрипеть. Он провёл рукой над стальной плитой очага. Ещё совсем тёплая. Снова вдохнул - втянул медленно воздух, чуть поворачивая голову к источнику заинтересовавшего его запаха.

  Громкий щелчок пальцами и сухие слова короткого приказа:

  -Разожгите огонь и приготовьте нам кофе. Оно на левой верхней полке.