Стёртые буквы - Первушина Елена Владимировна - Страница 83

Но не меньше удивился Керви и его спутники. Это говорила ингрих — маленькая кукла, сделанная из дерева и кожи и одетая в нарядное алое платьице с синими рукавами и кокетливой синей шапочкой в волосах из пакли. Ксанта держала ингрих на руках и довольно ловко управляла ею с помощью двух тростей, прикрепленных к рукавам куклиного платья. Вот маленькая ингрих сложила ладони подтверждая свою просьбу жестом, и Ксанта продолжала на языке болот:

— Я маленькая женщина из нижних земель, женщина аллирифас, покинувшая дом для того, чтобы найти свою родню. Мои близкие вынуждены были бежать с острова в море и, возможно, нашли приют у вас, по договору, заключенному на острове Стрела. Я прошу вас помочь найти их. Мои спутники не говорят на вашем языке, но они присоединяются к моей просьбе.

На сей раз предводитель Болотных Людей кивнул головой, поднял руки на уровень груди и сложил пальцы, изображая крышу дома:

— Спасибо за просьбу, женщина аллирифас. Мы будем рады помочь тебе соединить твой тухет. Идите выше по реке, она приведет вас к нашему поселку. Там и поговорим обо всем.

Керви не понял ни слова, но по лицу Ксанты и по благодарственному жесту маленькой ингрих понял, что им, удалось договориться, и вздохнул с облегчением. Перевела дух и Ксанта. Это оказалось ужасно тяжело — заговорить на незнакомом языке с незнакомыми людьми. Сейчас она чувствовала себя так, будто весь день носила воду и стирала, не разгибаясь. Кроме того, даже по нескольким фразам, сказанным пришельцами, Ксанта поняла, что Нишан здорово щадил ее, говорил нарочито медленно и с ровной интонацией. На самом деле Болотные Люди трещали как белки, сглатывали окончания, интонация скакала то вверх, то вниз, как сорвавшаяся с привязи коза, словом Ксанте предстояло еще многому и многому учиться. К счастью, она пока даже не догадывалась о том, что ожидало ее нынче вечером.

28

Вечером они уже сидели в небольшом полутемном доме, построенном из тонких прутьев, перевитых тростником и облепленных глиной. Крыша дома была также покрыта тростником и корой — поднимая голову, Ксанта видела в просветах звезды. Очаг здесь топили по-черному (собственно, очагом была яма в полу, обложенная камнями), время о времени хозяйка немного раздвигала камыш между прутьями на противоположных стенах дома и образовавшийся сквозняк быстро выдувал из дома чад. Над очагом к потолку было привешено большое сито, в котором сушились корни тростника — жрица уже выяснила, что позже их разотрут в муку. Ксанта и ее спутники сидели на низких деревянных скамеечках вокруг огня, ели рыбу, сваренную вместе с черным лишайником, и хлеб, испеченный из корней тростника, пили сладкий забродивший сок и травяной чай, сдобренный вином и патокой из запасов Керви. Ксанте такое жилье было не в новинку и, как она успела понять, большинству моряков — тоже. Конечно, дома в Королевстве строили по-иному: глубже закапывали в землю, почти не пользовались тростником, крышу крыли соломой, да и ели чаще толкушки из зерна с травами, чем варево из рыбы, но в общем бедняки из Королевства не погнушались бы зайти в подобный дом. А вот Керви, Дреки и четверо наемных гребцов из Хамарны хоть и старались быть любезными, все же поневоле морщились: они привыкли ходить по полу, дышать чистым воздухом и есть всякие разносолы.

Вокруг заморских гостей собрались все обитатели поселка — около пяти десятков человек. Придя с болот, люди переоделись в чистую одежду, и поселок словно расцвел. Женщины нарядились в алые и ярко-синие платья, повесили на шею деревянные бусы, вдели в уши деревянные серьги. Мужчины надели беленые и синие рубахи, вместо легкой плетеной из лыка обувки на ногах появились кожаные сапоги. Одно удивляло Ксанту — ни на женской, ни на мужской одежде не было вышивок, не удалось ей также увидеть ни медных, ни бронзовых украшений, не говоря уже о серебре и золоте. Между взрослыми сновали детишки, и Ксанта тоже обратила на них внимание. Все были как на подбор — крепкие, здоровые, с ясными любопытными глазами, хорошей кожей и лукавым выражением на лицах. Похоже, они здесь не голодали и не слишком боялись старших.

Ксанта и ее спутники мгновенно оказались в центре всеобщего внимания. Вопросы сыпались, как из решета, и Ксанта понимала едва ли один из пяти. Ей казалось, что она стоит со щитом и пытается отбиться от града камней. Хотя на самом деле Болотные Люди были весьма дружелюбны — они искренне обрадовались гостям, хотели знать, как те сюда попали и что нового происходит в нижних землях. За разговором не забывали угощаться. Здесь, как и в Хамарне, было принято кормить друг друга с рук, но, как успела заметить Ксанта, никакая иерархия не соблюдалась. Женщина могла угостить мужчину, который по возрасту годился ей в отцы, маленький мальчик — старика. Видимо, здесь этот обычай был знаком искренней приязни, а не покровительства и подчинения. Время от времени кто-то из болотных людей предлагал угощение Ксанте или ее спутникам. Жрица с благодарностью его принимала, и, к ее радости, моряки также не отказывались, хоть и не понимали ни слова — им хватило такта, чтобы угадать, насколько важен этот обычай для северян.

Когда вопросы пошли на убыль, Ксанта попыталась в свою очередь узнать, известно ли болотным людям хоть что-то о судьбе колонистов. Однако к тому времени она уже устала настолько, что даже с третьего раза не сумела понять ответ. Заметив, что Ксанта совсем без сил, хозяйка дома решительно погнала всю компанию на улицу. Керви и прочим гребцам предложили ночлег в других домах поселка. Ксанта перевела это предложение. Керви попросил ее поблагодарить Болотных Людей, сказать, что они не хотят никому быть в тягость, а потому раскинут на берегу свои палатки, и спросить, будет ли уместно, если завтра он одарит обитателей поселка в благодарность за их гостеприимство.

С горем пополам Ксанта объяснилась с хозяйкой, та ласково потрепала ее по плечу, улыбнулась и сказала:

— Завтра, завтра. Мы понимаем, вы не можете веселиться, пока не найдете свой тухет.

Дреки, стараясь не попадаться матери на глаза, выскользнул из дома вслед за прочими людьми, Ксанта все заметила, но и не думала его останавливать. Она не испытывала перед Болотными Людьми ни малейшего страха и не сомневалась, что Дреки сумеет с ними поладить. Не желая больше думать ни о чем, она рухнула на охапку тростника и тут же уснула.

Разбудило ее солнце. Полуденное солнце — его лучи успели нагреть и тростник и стену дома. В комнате никого не было. Пристыженная солнцем, Ксанта вскочила, нашла свою палку, как могла привела в порядок одежду, причесалась над деревянным ведерком с водой и вышла из дома. Во дворе сидели четверо пожилых женщин, в том числе и хозяйка дома, которая приютила Ксанту. Трое из женщин на широких досках, положенных на колени, разминали руками какие-то мясистые клубни красно-желтого цвета, превращая их в однородную вязкую массу и скатывая в шары. Четвертая с помощью тонкой нити ловко удаляла из получившихся шариков жесткие волокна и складывала полученную массу: большую, плетеную из ивняка корзину. Время от времени они прерывал* свою работу, чтобы хлебнуть чая из стоявших перед ними на маленькои. пеньке глиняных чашек. Посреди двора, привязанная за ногу к столбу, возлежала огромная свинья. Неподалеку в небольшой ямке горел огонь над огнем висел котел, в котором варились клубни. Тут же, чуть в сторонке, на углях пристроился еще один котелок с горячей водой.

Заметив Ксанту, хозяйка улыбнулась, взяла кувшин, стоявший у стены на самом солнцепеке, и налила гостье горького травяного все еще горячего чая. О чашке она позаботилась заранее — та стояла на пеньке, дожидаясь, пока Ксанта проснется. Затем хозяйка зачерпнула в горсть липкую кашицу из растертых клубней, скатала между ладонями, двумя ударами руки превратила в толстую лепешку, сдвинула с углей маленький котелок, бросила на его место лепешку, подождала немного, сняла (пояса нож, перевернула лепешку, дала ей обжариться с другой стороны, потом ловко подцепила ножом и протянула Ксанте. Та приняла угощение, благодарно кивнув, все еще не решаясь нарушить тишину.