Слушайте звезды! (сборник) - Шитик Владимир - Страница 84

— Выходит, если мы с Георгием снова привезем тебе пустые биоловушки, фринам грозит голодная смерть? — пошутил Черных.

— Я могу поехать вместо тебя…

— Ты не обижайся, экстрабиолог, все в норме. Завтра наша очередь осматривать «мышеловки».

Черных поднял тяжелую крышку и высунулся из люка вездехода.

— Что там? — раздался в шлемофоне голос Янина.

— Валун тонн на пять, — ответил Черных.

— Откуда он свалился?

Прикатиться камню было абсолютно неоткуда. Они находились в самом центре кратера с идеально ровной поверхностью, покрытой слоем пыли, и до ближайших завалов базальта на склонах было не менее пятнадцати километров.

— Очевидно, шадринские прыгунчики приволокли.

Ни намека на волочение, конечно, не было. Чашу кратера пересекал только след гусениц вездехода двухдневной давности. Позавчера они установили биоловушки, до которых оставалось метров восемьсот, а сегодня след в след, как альпинисты, ехали тем же маршрутом, и вот обломок преградил им путь, придавив отпечаток правой гусеницы.

— Что думаешь делать? — спросил Янин.

— Пойду и пощупаю, — Черных выбрался из люка и сразу же стал похож на новогоднюю игрушку: задние стоп-сигналы вездехода окрасили скафандр красным светом, а боковые габаритные огни — зеленым.

— Подъехать ближе? — подал голос Янин.

— Оставайся на месте, — Черных спрыгнул с гусеницы, подняв зеленоватые клубы пыли, и, обогнув вездеход справа, вошел в яркий конус света.

— Убавь немного, — приказал он.

Янин переключил на ближний свет, и теперь след от гусениц не казался таким контрастным, когда с трудом отличаешь впадины от выпуклостей.

До «монумента» было метров двадцать. Черных, сопровождаемый тремя тенями — впереди, самой яркой, от прожектора вездехода, по бокам, едва различимыми, от двух лун, — направился к валуну. Перед ним прыгали в темноту небольшие зверьки, похожие на тушканчиков.

И может потому, что его внимание было приковано к треугольной глыбе, он не смог сразу остановить занесенную для следующего шага ногу, когда с небольшим опозданием заметил, что тень впереди него исчезла. Центр тяжести тела переместился всего лишь на каких-то десять сантиметров, но этого было достаточно, чтобы следующий шаг стал неизбежным.

Опустив левую ногу, Черных не почувствовал под нею опоры…

Янин только на долю секунды скосил глаза на шкалу топливного бака, как вскрикнул Черных — так непроизвольно кричат люди, падая с высоты. Янин чуть не разбил шлем о лобовое стекло — между вездеходом и валуном никого не было.

— Черных! — крикнул Янин и врубил освещение на полную мощность. В наушниках шлемофона появился свист.

— Черных! — снова закричал он, вращая прожектором по сторонам. Молчание и никакого движения, только на ребрах валуна вспыхивают синие звездочки кристаллов. Свист нарастал, и вдруг на его фоне Янин отчетливо различил вздох.

— Я сейчас! — крикнул Янин. — Я иду!

И стал карабкаться по вертикальной лестнице к люку.

— Стой! — раздалось в шлемофоне. Янин повис на верхней перекладине.

— Стой! — повторил Черных. — Оставайся… на месте. Я… скоро.

Черных говорил с трудом, прерывисто, как сквозь вату.

— Где ты! — закричал Янин, срывая голосовые связки.

— Падаю… Не выходи… Включаю ранец…

Причем здесь ранец? — подумал Янин, и вдруг все стало на свои места: Черных случайно включил ранцевый двигатель, его подбросило, от неожиданности он выключил двигатель, стал падать, снова включил, чтобы мягче приземлиться…

Вскрикнув, Черных инстинктивно сгруппировался, ожидая удара. Секунда… вторая… третья. Слишком долго. «Трещина!» — мелькнула мысль. Теперь уже группировка не поможет. Если не затормозить — конец. Выбросил в стороны руки, пытаясь дотянуться до отвесных стен, они прошли сквозь пустоту. Встречным потоком воздуха его завертело. Открыл глаза… Яркий свет и больше ничего. Привычным движением рук и ног прекратил кувыркание. Стал падать лицом вниз.

Ему навстречу стремительно неслось бескрайнее снежное поле, освещенное ярким солнцем. Но это не поле… это облака. Что за чертовщина?

Когда чутье подсказало, что до облаков осталось метров сто, он включил ранцевый двигатель и направил сопла вниз. Кто знает, что там за белой мглой? Лучше пройти ее на меньшей скорости. На Земле, во время тренировок, ему приходилось пробивать облака, не раскрывая парашюта, но там была уверенность, что через несколько секунд откроется свободное пространство и до поверхности будет еще не менее тысячи метров. А здесь?

Здесь оказалось то же самое, только вместо парашюта у тебя ранцевый двигатель, и точно не знаешь, сколько осталось топлива, потому что пользовался им несколько раз без подзаправки на склонах кратера.

— Где ты? — хрипел Янин.

— Обожди немного… Все нормально.

— Ранец работает?

— Работает, — ответил Черных и выключил двигатель. Несколько секунд ускорения и снова установившаяся скорость. Плотный поток воздуха извлекал из скафандра свистящую протяжную ноту. Теперь только уловить момент и включить ранец в нужную секунду. Для торможения ему достаточно ста пятидесяти метров… Если хватит топлива.

Четыреста метров… триста пятьдесят… триста… двести… Пора! Справа и слева, под углом вниз, выросли пятиметровые огненные свечи, и Черных стал похож на стрекозу с оранжевыми крыльями. Сто метров… пятьдесят… Теперь на полную! — огненные крылья вытянулись вдвое, коснулись поверхности, и Черных плавно опустился в основание образовавшегося столба пыли.

…Пылевой столб снесло в сторону. Черных стоял посреди небольшого «пятачка» обнаженного грунта, приходя в себя после затяжного падения, во время которого у него не было ни секунды для осмысливания происшедшего. Теперь, когда он почувствовал под ногами твердую опору, естественный вопрос — куда это меня угораздило? — встал перед ним.

Самое непонятное — откуда такой мощный свет? Черных поднял голову. Сквозь густую облачность просматривалось светило таких невероятных размеров, каких не было и не могло быть в радиусе двух парсеков от этой планетной системы, роль солнца в которой играла звезда шестой величины — карлик по сравнению с этим гигантом. Оптический обман, связанный с преломлением лучей в атмосфере, отпадал потому, что в данный момент настоящее солнце освещало противоположную сторону Септимы.

Напрашивался только один ответ — Плутония. А что? — ведь он же куда-то провалился. А куда можно провалиться, если не во внутрь планеты? Не залетел же он в другую галактику? Вот и связь с Яниным прекратилась: еще бы, пробить радиоволнами такую толщу! И с освещением становится ясно — раскаленное ядро в роли солнца.

Яркий свет заливал обширную серую равнину, такую же, как та, на которой остался вездеход: пыль, каменистый грунт — продукты конечной стадии выветривания, низкорослые колючки, линия горизонта… Стоп! Какой горизонт может быть у внутренней полости планеты? — задал сам себе вопрос Черных и тут же нашел ответ: А тебе часто приходилось бывать в этих самых внутренних полостях? Тебе известна ее геометрия пространства? Может быть, горизонт — это всего лишь иллюзия…

Ну, а это — тоже иллюзия? К нему приближалась красная лодка.

Черных напряг зрение и различил мелькание тонких серебристых весел, загребающих пыль. Только какие-то странные эти весла, какие-то непрерывно ломающиеся, членистые…

«Лодка» остановилась метрах в пятнадцати и, опираясь «веслами» о поверхность, стала подыматься, как на домкратах, на глазах превращаясь в огромного паука.

…Паук и человек настороженно рассматривали друг друга. Что-то знакомое обнаружил Черных в обличье страшилища: длинные и тонкие членистые ноги, темно-красное туловище, по два глаза на каждом боку… Да это же фрин! Фрин, увеличенный в тысячу раз. Там, под микроскопом, он даже показался изящным, а сейчас… А сейчас под микроскопом находился сам Черных, и фрин изучал его. Вероятно, блеск скафандра показался пауку странным, и он медлил. Но недолго.