Зажечь звезду - Ролдугина Софья Валерьевна - Страница 21

Жила Сианна в резиденции Пепельного клана и выполняла по просьбе Тантаэ разные деликатные задания, которые нельзя было поручить ни слабому человеку, ни сильному шакаи-ар, чьё происхождение не спрячешь никакой маскировкой. В данном случае служба состояла в том, чтобы ненавязчиво следить за нами и направлять наши мысли в нужное русло – чтобы обедать не забывали, не гуляли одни, спать ложились пораньше… И раньше времени не совались к местной «сирене». Поисковая сеть Сианне была не страшна – когда регены «спят», их даже не всякий целитель в лаборатории обнаружить сможет, что уж говорить о равейне-недоучке! А когда Тантаэ решил сам заняться нашей охраной, Сианна тихо отошла в сторону, изобразив влюблённость в «приятеля по работе» – разумеется, ещё одного кланника из свиты Тантаэ.

Остаток отдыха пролетел безмятежно. После загадочного исчезновения сестёр Блиц в нашем распоряжении оказался целый пятиместный номер. Что же касалось Тантаэ, то он пробыл с нами почти до самого конца.

О Максимилиане мы говорили каждый вечер, но теперь я избегала задавать личные вопросы. В основном выясняла, как и когда его ранили, каким образом протекают приступы, как проходит ремиссия и прочее. Тантаэ охотно делился сведениями, а я не менее охотно их записывала, надеясь, что они помогут мне и Дэриэллу разобраться с противоядием.

Одна из последних бесед запомнилась особенно.

– Ты сама будешь заниматься разработкой лекарства? – поинтересовался Тантаэ.

– Нет, – рассмеялась я. – Куда мне одной. Есть один целитель…

И я попыталась описать Дэриэлла и его многочисленные таланты.

Тантаэ поначалу слушал мой сбивчивый рассказ, а потом попросил хорошенько припомнить внешность и характер целителя, а он уж лучше сам считает воспоминания. Сеанс чтения длился недолго, но судя по выражению лица Тантаэ, был весьма продуктивным.

– Знаете, Найта, – осторожно начал Пепельный князь, – если уважаемый целитель Дэриэлл эм-Ллиамат и будет принимать участие в эксперименте, то настоятельно советую ему делать это на расстоянии от Максимилиана.

– Это почему же ещё? – недоверчиво переспросила я.

Тантаэ помедлил с ответом и продолжил с большой неохотой, словно сомневался, стоит ли мне вообще знать о том, что он хочет сказать.

– У меня есть подозрения, практически уверенность, что Дэриэлл почти наверняка окажется в сфере интересов Ксиля. И, зная его характер, могу совершенно точно сказать, что ничего хорошего целителю этот интерес не принесёт. Просто поверьте мне на слово.

Я спорить не стала – да и не поняла толком, что имеет в виду Тантаэ. А когда попросила пояснить, он ответил коротко и туманно:

«Шакарские особенности восприятия».

Это означало конец разговора.

Оставшаяся неделя до отъезда пролетела незаметно. Мы с Этной много загорали, купались, объедались деликатесами в столовой и ходили на экскурсии – отдыхали. В последние несколько дней я активно взялась за зубрёжку, штудируя энциклопедии по ботанике и пособия по алхимии. До экзаменов в Академию оставался всего месяц, а я ещё даже не придумала, чем удивить экзаменаторов.

Накануне отъезда мы с Этной решили устроить себе небольшой праздник. Набрали фруктов, сладостей и пошли ночью на пирс. Ничего не делали – просто лениво валялись на досках, поглощали вкусности и слушали пение Мирры на пляже – Тантаэ настоял на том, чтобы она переборола свой страх и начала петь на следующий же день. Какими способами Мирре вернули голос, я предпочитала не думать, но судя по тому, как легко девушка дала согласие переехать в Пепельный клан – ничего плохого ей не сделали.

Когда мы уже собрались уходить, Мирра вдруг отложила в сторону гитару, догнала меня и схватила за рукав:

– Вы ведь завтра уезжаете?

– Скорее, уже сегодня, – хмыкнула я, глядя в небо.

Мирра улыбнулась:

– Тогда возьми это, – и протянула мне небольшой свёрток. От него ощутимо веяло магией. – Я только вчера вспомнила о нём. Понимаете, ещё в прошлом году, до того, как русалка появилась, ко мне после выступления подошёл один мужчина… такой серьёзный, на профессора больше похож… отдал мне красивую подвеску. Сказал, что в благодарность за красивое пение. Я ещё тогда подумала, что она волшебная. И когда вчера наткнулась на неё, то хотела сначала отдать господину Тантаэ, а потом решила, что раз ты волшебница, то она тебе лучше подойдёт.

Я поблагодарила девушку и сунула свёрток в карман. Мирра махнула рукой и вернулась к слушателям.

Вспомнила о свёртке я только тогда, когда самолёт уже взлетел. Достала, полюбовалась на коричневую бумагу – и замерла.

– Ну же, разворачивай, – поторопила меня Этна.

Я послушно разодрала хрупкую упаковку. На моей ладони оказался небольшой круглый амулет, источавший странную магию. Спереди был выгравирован слепой глаз, вписанный в треугольник, в обрамлении оливковой ветви и молний. На обратной стороне был нарисован значок «контроль».

Значит, всё-таки Орден…

– Не думай об этом, – решительно отобрала медальон Этна и спрятала его в сумку. – Дома отдадим эстиль Элен, пусть они с Советом разбираются. Ты уже в этой песне свою партию спела, дай и другим поразвлечься.

– Даже и не собиралась думать, – обиженно надулась я и закрыла глаза, изображая дрёму.

Что-то мне подсказывало, что это была не последняя моя «песня».

Луч второй

Некроромантика

…Бац! Мой кулак с размаху впечатывается в ненавистное лицо, стирая снисходительную усмешку. Капельки крови некрасиво орошают серый свитер грубой вязки.

Я тяжело дышу, как будто минут двадцать пробежала без остановки. В голове проносятся самые уничижительные оскорбления на четырёх языках – но ни одно не кажется мне достаточно обидным, чтобы бросить его в лицо этому… этому…

Он медленно вытирает губы и подбородок, оглядывает испачканную ладонь и вдумчиво произносит несколько слов из тех, что я так и не решилась озвучить.

Боги, а ведь всё так хорошо начиналось!

Серый туман неторопливо наползал с чёрно-зелёных склонов. Тучи проплывали так низко, что задевали вершины гор, смешивались с туманом, и казалось, что острые скалы отрывают от облаков клочья ледяной мглы. Вялый подъём продолжался уже почти час, и конца-края ему не было видно. От постоянной промозглой сырости, проникающей даже под аллийские доспехи, клонило в сон. До смерти хотелось забиться под мягкий шерстяной плед в кресле у камина и задремать, глядя на огонь и неспешно прихлёбывая чай с пряностями. Но, к сожалению, камин с чаем и штопаным-перештопаным пледом остался в доме у Дэриэлла, а туда я попаду не скоро…

Не раньше весны – точно.

К слову сказать, Дэйр мою идею поступить в Академию воспринял с восторгом. Кроме моральной поддержки и рекомендательного письма в деканат, для меня его восторг вылился в четырёхстраничный список литературы, которую требовалось прочитать перед экзаменом. А память-то у меня не аллийская… Большие надежды возлагались на двухнедельное пребывание на курорте, где, кроме сна и купания, и заняться-то нечем, но… Сумбурное расследование таинственных убийств в сочетании с гадкими соседками по номеру благополучно потопили в море надежды на продуктивные занятия. Прочитала я хорошо если половину, половину которой тут же и забыла. С оставшимся багажом хаотичных сведений не стоило и надеяться на успешный штурм цитадели знаний…

«О! Ничего себе! Действительно, цитадель!» – осталась в голове единственная мысль, как только дорога вильнула очередным – последним! – поворотом. Нет, я, конечно, представляла Академию по рассказам брата, но вблизи…

Возводил замок гениальный архитектор… или маг-иллюзионист. После крутого витка по склону Академия вдруг вынырнула из серого тумана, как айсберг перед злосчастным кораблём-дворцом из заокеанской мелодрамы, внушая такой же суеверный ужас. Серые скалы настолько сливались с плитами облицовки, что можно было подумать, будто замок вырос из скалы. Языки сизой мглы сползали по выщербленным камням стен и оседали у подножья крепости. Здесь деревья, обнимавшие горы почти до самой вершины, переходили в чахлый кустарник с бурыми иголками вместо листьев. Только у самых ворот раскинула корявые ветви дряхлая сосна, невесть каким чудом держащаяся вспученными корнями за скудную мёрзлую землю.