Благие намерения - Макалистер Кейти - Страница 14

– Ноубл! – Она легонько толкнула его, но он не шевелился. «О Боже, я убила его!» – испугалась Джиллиан. – Ноубл! – Ее голос сорвался почти на крик, но Ноубл ожил и с жадностью втянул в себя воздух, как всплывший на поверхность утопающий. Джиллиан усомнилась, остался ли еще в комнате кислород. – Я думала, что убила тебя! – воскликнула она с облегчением и заботливо приложила руку к его сердцу – оно бешено стучало.

– Чуть было не убила, – ответил он серьезно, а затем усмехнулся и, обняв ее, перекатился вместе с ней на бок.

– Это замечательно, что мы так хорошо подходим друг другу, правда? Я хочу сказать, при том, что ты такой большой и прочее.

Граф хмыкнул.

– Когда мы снова сможем заняться этим? – Прильнув к его груди, она вздохнула в полном изнеможении.

– Я, вероятно, буду в состоянии повторить все еще раз лет эдак через восемь или девять. – Он снова втянул в себя воздух. – Как получится.

Она откинула назад голову, чтобы проверить, шутит он или нет: его глаза были закрыты, но уголки губ приподняты, и Джиллиан снова прильнула к его плечу, убедившись, что это была шутка.

Ранним утром следующего дня Джиллиан с Ником и двумя собаками прогуливалась по розарию. – … вот так мы встретились с твоим отцом. Ну разве это не романтическая история?

В ответ Ник только пожал плечами, искоса взглянув на нее. Джиллиан догадалась, что с ее приемным сыном что-то неладно, но решила подождать, чтобы он сам поделился с ней своими проблемами. Ей не хотелось заставлять его рассказывать о своих несчастьях. Ведь мать должна быть чуткой и участливой. В свое время Ник сам придет к ней и все объяснит.

– О, Пидлл, не думаю, что садовнику это понравится. – Джиллиан не обращала внимания на тихое повизгивание псов, бегущих рядом. Она нежно любила их, но они имели обыкновение преподносить ей неприятные сюрпризы в самые неподходящие моменты. Сейчас ей только не хватало, чтобы появился Ноубл и увидел подарок, который собака… о нет, обе собаки оставили посреди старинного английского парка, в котором каждый листик был строго на своем месте.

– Миледи… – прозвучал за спиной у Джиллиан низкий голос.

Вздрогнув от неожиданности, она обернулась, стараясь успокоиться, чтобы сердце не выпрыгнуло у нее из груди.

– Боже, Тремейн… Э-э… Вы который Тремейн?

– Я Тремейн дворецкий, миледи.

– А, Тремейн-второй. Ну, Тремейн, и напугали же вы меня! Вас послал лорд Уэссекс?

– Нет, миледи. – Дворецкий казался чем-то возмущенным: возможно, он заметил недостойное поведение собак. – Его милость вернулся в город. Он просил меня…

– Он – что? – Джиллиан невидящими глазами смотрела на то, что делал Эрп у благоухающего куста роз. – Вы, должно быть, ошиблись. – Она хмуро взглянула на дворецкого. – Мы только что приехали из Лондона. Он, наверное, поехал в соседнюю деревню или к своим арендаторам.

– Боюсь, миледи, это не так, – покачал головой Тремейн-второй. – Его светлость приказал собрать вещи и уехал со своим камердинером сегодня рано утром. Он оставил вам вот это письмо…

– Он бросил меня? На следующий день после свадьбы? – Джиллиан смотрела на стоявшего перед ней человека с ужасом, смешанным с праведным гневом, а Тремейн наблюдал за ней, пораженный способностью ее глаз менять свой цвет от изумрудно-зеленого до почти черного. – После первой брачной ночи, самой восхитительной в истории человечества, он бросил меня, Тремейн?

– Простите, миледи, я ничего не знаю о вашей брачной ночи. Безусловно, не знаю, но его милость оставил вам…

– Несчастный! – вскричала Джиллиан во всю, силу своих легких.

– Прошу прощения, миледи? – Тремейн в недоумении воззрился на нее.

– Несчастный, заблудший, глупый человек! – прокричала она в ответ.

– Заблудший, миледи? Но этот человек оставил вас после первой брачной ночи! Вас, невинную молодую жену! – Тремейн говорил так же громко, как и она, и Джиллиан не преминула это отметить.

Отправив пасынка в дом, она глубоко вздохнула и, повернувшись, уже спокойно обратилась к возмущенному дворецкому:

– Не волнуйтесь, Тремейн, все нормально. Я понимаю, почему его светлость…

– Он бросил вас, миледи! Просто встал утром, уложил вещи и оставил вас, как вчерашний завтрак! Такой бессердечный, черствый человек не заслуживает вашей доброты!

– Тремейн, я понимаю…

– Он, должно быть, сошел с ума, если оставил молодую жену на следующий день после свадьбы! Тем более вас, миледи! Тем более после первой брачной ночи, самой восхитительной в истории человечества! Он совсем лишился рассудка, вот что я думаю!

– Тремейн! – Она подумала, что оглохнет, если он продолжит выступление в ее защиту. Джиллиан притопнула ногой по мягкой траве, и дворецкий, прервав свою тираду, взглянул на нее. – Немедленно прекратите эту нелепую болтовню о лорде Уэссексе! Он ваш хозяин. Он граф. Он мой муж, и я не хочу, чтобы вы за глаза обвиняли его, когда он не может себя защитить.

– Но, миледи… – тихо возразил дворецкий, в растерянности глядя на нее, и беспомощно развел руками.

– Это мне? – Джиллиан заметила кремовый конверт, лежавший на серебряном подносе.

– Да, миледи. Это от… – Он перевел дыхание и с негодованием закончил: – От его милости.

Джиллиан прочитала короткую, всего в три строчки, записку. В ней говорилось, что лорд Уэссекс считает необходимым присутствовать в Лондоне на сессии парламента и, не сомневаясь, что ей будет гораздо приятнее находиться с собаками за городом, полагает, что она не будет скучать до его возвращения. Аккуратно сложив записку и не обращая внимания на вопросительный взгляд Тремейна, Джиллиан, повернувшись к нему спиной, обозревала роскошные, ухоженные земли Нидеркоута. Смешная штука жизнь: только что человек радуется жизни, а в следующее мгновение его счастье оказывается разбитым вдребезги. Джиллиан казалось, что она стоит на пороге: один шаг вперед, и ее жизнь пойдет по одной дорожке, шаг назад – и это будет совсем другое направление. Перед ней не стоял вопрос, какую дорожку выбрать: она пойдет за Ноублом. Она нужна ему, после их близости минувшей ночью для нее это совершенно очевидно, и не важно, догадывается он об этом или нет. Те, кто испытал те же чувства, что и они, не сомневались бы в родстве их душ, с самого сотворения мира предназначенных друг для друга. Она тяжело вздохнула, осознав еще одну стоящую перед ней задачу: заставить лорда Упрямство посмотреть правде в глаза. Стены, которые он воздвиг вокруг своего сердца, были неприступными, и она еще точно не знала, как собирается их преодолеть.

– Однако по деревьям я хорошо лазаю. – Джиллиан снова вздохнула. – И не думаю, что здесь есть какое-то отличие.

– Прошу прощения, миледи?

– Не имеет значения. – Обернувшись, Джиллиан встретила растерянный взгляд дворецкого. – Тремейн, прикажите горничной уложить мои вещи для поездки в Лондон!

– Конечно, миледи, сию же секунду. – Она получила в ответ сияющую улыбку. – Могу я пожелать вам удачи, миледи?

– И уложите, пожалуйста, вещи моего сына. Ник едет со мной. Мы поедем верхом, а не в экипаже.

– Отлично, миледи.

– Мы отправимся через час. – Кивнув, она пошла к дому. – Вы можете выехать позже с дорожными сундуками и теми слугами, которые понадобятся в городском доме. Да, еще Пиддл и Эрп – я совсем забыла о них. Негоже оставлять их в незнакомом месте… Тремейн, я не думаю…

– Нет, миледи, я не могу, и не просите меня об этом.

– Но они очень послушны, и я не вынесу, если они останутся здесь.

– Я отказываюсь не из-за их поведения, миледи.

– У лорда Уэссекса есть какая-нибудь старая карета? – На мгновение Джиллиан задумалась. – Которой редко пользуются.

– Есть, миледи. – Дворецкий кривой улыбкой встретил ее взгляд. – Я сам прослежу, чтобы собак отвезли в Лондон.

– Не волнуйтесь, Тремейн-второй. – Задержавшись на нижней ступеньке лестницы, ведущей на веранду, она посмотрела на теплые камни дома. – Я не собираюсь от него отказываться.

– Премного благодарен вам, миледи.