Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Синяя дорога - Браун Жанна Александровна - Страница 27


27
Изменить размер шрифта:

— Здрасте!.. Эдик проходит бег в поводке, это важно в условиях иных планет… Витька в техникум провалил, потому что большой, а балда, от него все кошки убегают… Ника Вознесенская рисовать теперь разучилась, — голосок у него был насмешливый (и вообще, этот другой малыш Нильс казался гораздо умнее нашего, напоминал даже чем-то моего Герку). — Девчонку Лизку, ту, что приехала весной, доставили назад, а ее мать оставили лечиться на базе…

— Стой! — у меня даже занемело внутри. — На какой базе?

И именно в этот миг я увидел папу. Папа пожимал руку старушке Татьяне Тарасовне. Пожал и пошел вместе с ней в ее подъезд. Появился он изнутри или с улицы? Вот за этим — самым главным — я и не уследил…

* * *

Теперь мне оставался только один Нильс. То есть с нашим глупеньким шестилеткой Нильсом я и говорить бы не стал. Но этот… Он таинственно повел глазами и шепнул:

— У нас во дворах, вот совсем где-то тут спрятана настоящая научная база. Честное слово!

И, насладившись произведенным впечатлением, продолжил важно:

— А знаешь, что на ней делают? Животных к космосу приучают! Как я — Эдика. Только у них — все дикие: медведи, тигры, инфузории…

— Кто-кто? — перебил я. — Инфузории? Ну ты даешь!..

Жаль, что он брякнул такую глупость! Не хотелось, чтобы правдивый, может быть, рассказ засорялся такой ерундой.

Он в ответ надулся:

— Инфузория — это микроба такая. Не хочешь слушать, так не надо.

Сразу, хитрец, почуял, что мне необходимо его послушать!

— Ну что ты, Нильсик? Я хочу.

— А тогда не дразнись… Без микробы в космосе тоже ведь нельзя… Всех зверей привозят к нам сюда и здесь тренируют.

Опять он понес ерунду, так что скучно стало разговаривать. Я возразил неохотно:

— Если привозят сюда, так почему мы их не видим?

— А вот в том-то и есть главный секрет. Зверей в какой-то тайный двор спускают. На вертолете. Спускают ночью, а навстречу шлют такой специальный лучик, тонюсенький-тонюсенький, бледный-пребледный… И на что лучик упадет, того становится не видно…

Вот тебе и малыш! Конечно, не то чтобы я всему поверил, тут еще надо разбираться и разбираться… Но что-то ценное здесь явно было.

— Скажи, Нильсик, а откуда ты это знаешь?

— Мне один человек рассказал. Он, когда надо, зверям лекарство носит. Вот он один раз на базу шел, а к нему пристал один, понимаешь? Любопытный такой балда, вроде нашего Витьки. Он идет, а любопытный — за ним. И пришлось ему тогда к моему деду зайти, чтобы, понимаешь, не показать любопытному дорогу…

Ну и дела! Ведь все было именно так: Юркий исчез у меня из-под носа как раз на той лестнице, где жил Нильсов дед!

— Да как он мог к нему зайти? Двери не отпирались, — этим утверждением я выдавал себя Нильсу, вполне он мог теперь догадаться, что любопытный балда вовсе не Витька, а я. Но он ничего не заметил, лишь буркнул:

— А дверь была отперта еще раньше. Я тогда развел костер у деда в пепельнице. А дед велел открыть окно и дверь, чтобы проветрилось.

"Как глупо я упустил тогда Юркого!" — подумал я.

— И твоему деду он тоже рассказал?..

— Ну что ты? Дедушка в комнате на диване лежал. А мы слушали в передней — я и Эдик.

Я посмотрел на Нильса и кота с чувством, похожим на зависть: ведь встретить человека с базы необходимо было не им, а мне.

— А знаешь, как Лизкину мать будут лечить? — донесся до меня Нильсов голосок. — А я знаю! На нее напустят этот тонюсенький луч, и она сделается невидимкой. А когда луч пропадет, она появится опять. А потом еще раз. И еще. И каждый раз она будет появляться не такая, как была, а чуть-чуть поздоровее. Потому что от тряски часть болезни из человека выпадает.

Опять я не понимал, где правда, а где выдумка. И спросил:

— От какой такой тряски?

— А ты попробуй стань невидимкой и появись. Тогда поймешь.

Он не мог, конечно, знать, что я давно это попробовал.

— Нильсик, а ты не видел, на чем увезли Лизину мать?

— Ее-то? На вертолете. У них вертолет-вездеход. Иногда он совсем похож на маленький автобус.

— И Лиза все знает?

— Что ты? Она ж разболтает. Ей перед взлетом шапку с ушами надевают на самые глаза…

— И там тетя Инга и мой папа?

— Тс-с-с! Это страшный секрет. Того, кто работает на базе, знать не должен никто!

Нильс произнес это свистящим шепотом, так что Эдик и я вздрогнули. Эдику, наверное, показалось, что где-то шипит враждебный кот. А меня поразили слова: "Знать не должен никто!" Не этим ли объясняется и то, что тетя Инга и дядя Олег скрывали, куда папа пошел, и то, что папа возвращается после полуночи, а мама не знает, где он ходил? Ведь раз «никто», значит, конечно, и не жена… Выходит, ни к какой Лидии папа не уйдет, и все хорошо, и зря старается другая тетя Нина…

Да, со всех точек зрения похоже, что эта база — от папиного института. Тем более папин институт изучает антиматерию, а другие измерения вполне ведь могут быть из антиматерии… Однако если мир, куда я угодил, сделан из антивещества, то я должен бы был в первый же миг взорваться — аннигилировать, обратиться в нуль. Папа говорил: именно так и происходит, когда антивещество и вещество соприкасаются между собой. Ну а если так не случилось, то, может быть, лучик превратил в анти и меня?..

Я быстро ощупал свои кеды, провел по щекам, поглядел на ссадину у коленки. Неужели все это теперь антивещество? Недаром мне в последнее время подумывалось, что и сам я стал какой-то немного другой… Но если вещество во мне и переменилось, то все равно я не сделался абсолютно похож на своего двойника — другого Валю Моторина. Другая мама это наконец почувствовала, вот уже раза три она заглядывала мне в лицо:

— А ты у меня, кажется, взрослеешь?

И Ида Савельевна — актриса с пятого этажа — тоже поглядывала на меня с любопытством. Догадаться об истине она, конечно, никак не могла и шептала маме:

— В нем просыпается нравственное чувство…

А нынче утром, я слышал, мама сказала папе:

— Он меня озадачивает!

По тому как она произнесла «он», я понял: говорят обо мне.

— Хи… А не ты ли утверждала, что он весь у тебя как на ладони?

— Когда это было-то?..

— С месяц назад.

— Возможно, — мама вздохнула. — Но за месяц он разительно изменился. Не к худшему. Но я не могу привыкнуть. И иногда мне чудится — его подменили…

— Что? Подменили? Ты сказала, подменили?

Припомнив эту папину фразу, я понял теперь задним числом, сколько в ней было тревоги и смутной догадки… Не означает ли это, что достаточно открыть всю правду другому папе? Ведь человек с базы — это как раз он и есть! Возьмет и поменяет меня на своего сына…

Все оказывалось удивительно просто. Я почувствовал себя так, будто нахожусь уже на обратном пути. Все во мне ликовало и пело так, что хотелось даже плакать.

И за всем этим я совсем позабыл про Нильса, а он все сидел на корточках и теперь был какой-то нахохленный. Еще бы! Ведь у него, такого крошки, то, чего я только опасался, случилось уже на самом деле: мама болела, а папы не было, считай, совсем. Хорошо бы забрать его с собой… Захотелось сказать ему на прощанье что-то ласковое. Вместо этого я почему-то ляпнул:

— У тебя локоть в глине!

— Ага. Я вымою. Или дед вечером вымоет.

— А мама где?

— На работе, а потом пойдет в поликлинику. Опять она кашляет.

Он сидел нахохленный и грустный, будто брошенный птенец. И вдруг спросил:

— Валь, а ты как думаешь, этим вот лучиком, что Лизкину мать, им ото всех болезней можно лечить?

Так вот почему Нильс знал о лучике так много! Мне захотелось вскочить, куда-нибудь бежать, нырять на морское дно, с кем-то сражаться и сделать вообще что угодно, лишь бы этому малышу стало повеселее.

— Подожди, — пообещал я. — Скоро я это выясню.

* * *

Нильс все, конечно, перепутал: лифт для космических тренировок не годится: перегрузки в нем совсем ведь небольшие. Поэтому кот Эдик оказался вовсе не подготовленным и струсил, когда попал не то что в космический корабль, а в обычную электричку. Впрочем, от природы Эдик был такой способный, что на третий раз освоился и мог уже смотреть в окно на бегущие мимо кусты… Мы с Нильсом и Эдиком ездили теперь каждый день купаться на взморье.