Пленительные мечты - Арчер Джейн - Страница 30

– И ей хотелось бы отдать его тебе.

Слейт засмеялся и пошел вслед за Рейвен в ее комнату. Он зажег лампу и запер дверь на ключ. Рейвен сразу же опустилась на узкую кровать, а затем легла навзничь, наслаждаясь мягкостью матраса. Вспомнив вдруг о телеграмме, она достала ее и начала читать. Слейт сел рядом с ней на кровать, их бедра соприкасались.

Закончив чтение, Рейвен села.

– Слейт, у тебя не создалось впечатление, что Маргарита увлеклась этим бывшим техасским рейнджером, Слимом Джонсоном?

– Нет. В телеграмме говорится только, что все идет хорошо, и Маргарита поручила Слиму расследовать несколько дел.

– Но здесь также написано, что Слим много помогает ей.

– Да, но мне кажется, ты слишком преувеличиваешь значение этих слов, Рейвен.

– Возможно, это так, но было бы замечательно, если бы Маргарита повстречала человека, которого смогла бы снова полюбить. Со дня убийства твоего брата прошло довольно много времени. Возможно, ее душевные раны уже зарубцевались и она способна замечать вокруг себя других мужчин.

– Мне хотелось бы, чтобы она была счастлива, но я хорошо знаю Слима: он не смотрит на женщин, с тех пор как умерла его Молли.

– Он тоже потерял кого-то?

– Да. Свою жену. Они жили у реки Ред-Ривер, но Слим постоянно находился в разъездах по делам службы. И вот однажды летом Молли свела в могилу лихорадка, а вскоре умер и их сынишка. Слим так и не оправился от постигшего его горя. С тех пор он стал замкнутым и угрюмым и ушел из рейнджеров, обвиняя себя в том, что находился далеко от семьи, когда близким требовалась его помощь и их еще можно было спасти. Сейчас ему, должно быть, уже за сорок. Он очень суровый человек. Не могу представить себе, что он способен снова полюбить кого-то.

– Возможно, ты прав. Но у меня такое чувство, что их связывает еще что-то, помимо деловых отношений.

– Если бы они полюбили друг друга, я дал бы им свое благословение. Каждому из них нужен близкий человек, который был бы всегда рядом.

– Если уж речь зашла о нежных чувствах, – промолвила Рейвен, откладывая телеграмму в сторону, – то скажи, когда ты в последний раз признавался мне в любви?

– Не помню. А это имеет какое-то значение?

– Нет, если ты сейчас же на деле докажешь мне, что любишь меня.

– Я был бы счастлив сделать это, мэм.

– Но может быть, ты слишком устал, или переел, или...

– Иди ко мне, – промолвил Слейт, привлекая Рейвен к своей груди. – А теперь скажи: что ты там такое говорила о любви?

Когда он склонился над ней, его теплое дыхание коснулось лица Рейвен.

– Я задала вопрос... – начала было она, медленно расстегивая его рубашку и касаясь пальцами густых завитков на его груди, – хочешь ли ты...

– Поцеловать тебя? – закончил он за нее, и их губы слились.

Огонь страсти вспыхнул в их сердцах, и Рейвен застонала, когда язык Слейта проник глубоко в ее рот. Она крепко обнимала его за плечи, прижимаясь к нему всем телом. Для нее было настоящим наслаждением касаться его, чувствовать, осязать. Ее возбуждение нарастало, и ей хотелось все более смелых ласк. Рейвен кружило голову желание слиться со Слейтом в единое целое.

Когда Слейт прервал, наконец, поцелуй, она застонала от отчаяния и попыталась вновь привлечь его к себе. Но он сопротивлялся. Слейт начал покрывать быстрыми легкими поцелуями ее лицо, а затем приблизил свои губы к ее губам и прошептал:

– Я хочу снять с тебя одежду, прежде чем потеряю контроль над собой.

– О, Слейт, поспеши. Я сгораю от страсти.

Он поднял ее на ноги и начал расстегивать крошечные пуговицы на шелковом платье. Однако это не так просто было сделать. Теряя терпение, Слейт пробормотал:

– Черт возьми, Рейвен, мне хочется плюнуть на это проклятое платье и снова уложить тебя на кровать.

– Ты так горяч, – поддразнивая его, заметила Рейвен, но все же стала поспешно помогать ему.

Когда платье упало к ее ногам, Слейт быстро снял с нее нижнее белье – корсет, сорочку, панталоны и чулки – и бросил его на пол. Раздев ее, он так долго и с таким восторгом любовался ее великолепной наготой, что Рейвен почти физически ощутила исходивший от него пыл страсти.

– Рейвен, ты, без сомнения, самая прекрасная женщина на свете, и я хочу тебя с каждым разом все больше и больше.

– О, Слейт, – простонала она, прижимаясь к нему всем телом, чтобы не упасть, – Я так сильно хочу тебя, что у меня подкашиваются ноги.

– Не беспокойся. Я не дам тебе упасть, у меня хватит сил на двоих.

Он поднял ее на руки и осторожно положил на кропать. Пока он поспешно стаскивал с себя одежду, Рейвен откинула стеганое одеяло, под которым были свежие белые простыни, и скользнула в постель. Теперь наступила ее очередь разглядывать Слейта, который уже успел отбросить свою одежду в сторону и стоял перед ней обнаженным. Рейвен окинула взглядом его бронзовое стройное мускулистое тело и увидела, что Слейт готов доставить ей и себе удовольствие. Она протянула к нему руки, и он подошел к ней, лег рядом и крепко прижал к своей груди.

От Слейта исходил такой жар, что, казалось, он в лихорадке. Рейвен стала нежно покрывать поцелуями его лицо, шею, грудь, а затем начала осторожно покусывать его кожу. Припав сначала к одному, а затем к другому соску Слейта, она поигрывала с ними языком, пока те не затвердели. Слейт застонал от наслаждения, и ее покусывание стало более страстным. Слейт гладил ее по спине, а затем впился в губы. Она застонала, ощущая биение его плоти, в такт которому его сильные руки размашистыми движениями скользили вверх и вниз по ее спине, гладя и разминая кожу и мышцы. Чувствуя нарастание неистовой страсти, Рейвен начала извиваться, выгибая спину и требуя большего от партнера. Она вцепилась в его плечи, вонзив в них ногти, а затем припала к губам Слейта и начала играть с ними языком. Волны ее серебристых волос, словно горный неудержимый поток, упали на его лицо, окутав его и погрузив Слейта в темный мир, где властвовала одна лишь Рейвен – ее запах, ее голос, вкус ее поцелуев, ее яростное возбуждение, сила которого поразила его. Слейт с наслаждением вдыхал исходивший от нее аромат лаванды, а она все не отрывала своих губ, исследуя языком глубины его рта. Руки Слейта продолжали поглаживать ее спину и бедра, все сильнее прижимая их.

И вот он мягко приподнял ее и, посадив так, чтобы грудь Рейвен касалась его губ, стал попеременно целовать, а потом посасывать ее соски. Из груди Рейвен вырвался стон наслаждения, и она снова вцепилась в его плечи, чувствуя, как ее охватывает неистовое желание. Не в силах больше ждать, он вошел в ее лоно, заставив Рейвен оседлать себя.

Рейвен застонала, упершись руками в его грудь, а затем, почувствовав движения его плоти глубоко внутри себя, содрогнулась всем телом от наслаждения. Тогда Слейт положил ладони на ее бедра и начал приподнимать и опускать их в такт своим толчкам. Исступление Рейвен нарастало, она начала извиваться, стараясь достичь апогея страсти и утолить свое неистовое желание.

Охваченная огнем, Рейвен прижала губы к губам Слейта, ощущая острую необходимость слиться с ним в единое целое, и он поцеловал ее. Его язык вошел в глубину ее рта одновременно с мощным толчком его плоти внутри лона Рейвен. Экстаз увлек их, оба погрузились в полузабытье, утратив контроль над своими мыслями и чувствами, и, одновременно достигнув вершины страсти, внезапно как будто вновь спустились с небес на землю.

Рейвен расслабилась, ей ни о чем не хотелось думать, но внезапно на нее нахлынули воспоминания о Бегущем Медведе, Быстром Орле и деревне кайова, и ее охватила тревога.

Пока она тут нежилась в объятиях Слейта, кайова с замиранием сердца ожидали, чем закончится ее расследование, от которого зависело проведение священного праздника Пляски солнца. Как она могла забыть о них?

Холодок пробежал по спине Рейвен. Неужели она действительно была столь легкомысленной и непостоянной, что не умела держать свое слово? Неужели дядя значил для нее так мало, что ее не огорчала его смерть? Речь шла о судьбе ее народа, а не народа Слейта, поэтому у него не было стремления во что бы то ни стало помочь кайова, и Рейвен не могла обвинять его в том, что он не слишком-то старался найти Тайми. Неужели поиск святыни племени стал для нее своего рода игрой, потеряв значение, после того как она покинула деревню кайова?