Крылатые властелины Вселенной. Насекомые - экстрасенсы - Белов Александр Иванович - Страница 23

Помимо этого, муравьи умеют изменять угол склона муравейника, что обеспечивает его нужный прогрев или, напротив, охлаждение. У многих муравьев есть каста теплоносцев. Нагревшись под солнечными лучами на склоне муравейника, они перемещаются внутрь, где медленно остывают, нагревая камеру, где находятся яйца, личинки или царица.

У муравьев, как и у пчел, помимо кастовой принадлежности обнаружена смена возрастных функций. Молодой муравей работает сначала нянькой, затем строителем гнезда, потом на него возлагается функция добытчика. Сначала он осваивает дальние участки от гнезда, затем, по мере взросления и благодаря естественной ротации кадров, приближается все ближе к гнезду. А на старости лет он занимает место на куполе муравейника. В случае опасности, подает нужные сигналы. Муравьи, отправляясь в дорогу, краем глаза выхватывают фигуру сторожа. По мере повышения уровня опасности, он всякий раз принимает определенную позу.

У муравьев, помимо химического языка активных веществ, существует язык определенных телодвижений, жестов, звуков. Возможно, у муравьев существует телепатия. Так, известный энтомолог проф. П. Мариковский из Алма-Аты проводил опыты, когда часть муравьев изолировалась в свинцовых стаканчиках и зарывалась в сухой песок. Как ни странно, именно эти стаканчики с муравьями начинали активно откапывать муравьи из муравейника, игнорируя другие пустые стаканчики. Стаканчики были герметичные и никакое химическое вещество не могло проникнуть через свинцовые стенки. Вероятно, сигнал «SOS» от терпящих бедствие товарищей муравьи из муравейника получали каким-то шестым чувством.

У некоторых муравьев, по всей видимости, существует и способность к телепортации. По крайней мере, так утверждает американский ученый Сандерсон, длительное время изучавший в американских тропиках муравьиную цивилизацию Атта. Ученый обнаружил, что царица всякий раз в случае опасности удивительным образом исчезала из вскрытой камеры царицы и оказывалась в нескольких метрах от нее.

Надо отметить, что не всегда жителями муравейника является сплоченный коллектив неполовозрелых домработниц. У некоторых муравьев распространенно рабство. Во время военных походов захватываются муравьи другого вида, их личинки, яйца. Они уносятся в свое гнездо, где воспитываются в соответствии с традициями данного муравейника. Пришельцы являются рабами. Они ухаживают за яйцами, личинками, участвуют в строительстве гнезда, иногда они даже выходят из гнезда на сбор фуража. Рабы получают, как клеймо, химическую метку. Их запах практически не отличается от запаха хозяев муравейника. Домработницы из числа хозяев подавляют развитие яичников своих рабынь, точно также, как это проделывает с ними самими их родная мать.

РЕИНКАРНАЦИЯ У ГАЛИКТОВ

У небольших пчелок галиктов можно наблюдать реинкарнацию. Ученые немало удивились, изучив образ жизни этих черно-зеленых крылатых созданий, обитающих в районах Средиземноморья.

Как только первые лучи ласкового весеннего солнца начинают нагревать землю, из подземного бункера-гнезда вылезают самочки, оплодотворенные еще осенью. Обуреваемые материнским инстинктом, самки роют вертикальный шурф в земле, неподалеку от родного гнезда. Внутри своего подземного убежища молодые самки устраивают ясельки для своего будущего потомства. Стены будущей детской полируются до блеска. Затем в каждый отсек детской приносится пыльца с цветов. Она смачивается нектаром, трамбуется, и из нее формируются хлебцы. На каждый хлебец самка откладывает по одному перламутровому яичку. После чего, завершив хозяйственные хлопоты, самка запечатывает свое гнездо изнутри, и семья переходит на автономный режим существования. Из яичек выходят личинки, они быстро растут, поедая хлебец, приготовленный им матерью. Мать заботится о своих будущих детях и подкармливает их своим выпотом — маточкиным веществом. Личинки окукливаются и, проведя несколько дней в своем коконе, рождаются на свет в виде молодой пчелки.

С этого момента жизнь в гнезде круто меняется. Молодые сестры полностью берут на свои хрупкие плечи заботу о своей матери. Они проводят в гнезде строительные работы и роют новые ячейки. В награду они получают выпот с материнского брюшка — волшебное зелье, которое делает их бесплодными.

Вскоре наступают холода, и мать и ее дочери замирают в своих подземных убежищах, скованные холодом, до будущей весны. Как только вновь пригреет солнце и появятся первые весенние цветы, пчелы разрывают вход в свое подземное убежище и устремляются за взятком. Они без устали носят в свой дом пыльцу и нектар, приготовляют из этого «теста» хлебцы и кладут их в предварительно выстроенные ими ясельки, предназначенные для новых поколений галиктов. При этом рабочие постоянно кормят свою мать. Она же не покидает своей царской.

Завершив хозяйственные хлопоты, рабочие замуровывают себя и мать изнутри и собираются в специально отстроенном ими помещении, подальше от подземного бункера царицы и ее будущих детей. Здесь они расстаются с жизнью, и подземная галерея становится их фамильным склепом.

Меж тем, мать деловито откладывает на приготовленные покойниками хлебцы по яичку и отправляется на покой в собственную опочивальню. Личинки растут, окукливаются, из них выходят новые пчелы. Теперь их несколько десятков. А вскоре вся компания забывается тяжелым зимним сном, на время оцепенев от холода.

Следующая весна повторяет предыдущую. Рабочие пчелы пробуждаются, открывают гнездо и устремляются к цветам. Их уже гораздо больше, поэтому их усилий хватает на то, чтобы отстроить уже с полсотни подземных яселек. В каждую из них положен увесистый хлебец, на каждый из которых царица отложит яичко. Исполнив свой долг все рабочие устремляются в специально отстроенный фамильный склеп и там прощаются с жизнью.

Так продолжается из года в год. Дети одной самки, снабдив гнездо провиантом и покормив царицу, отправляются в лучший из миров.

Наконец, семья на пятый-шестой год достигает численности в 500 рабочих. По-видимому, материнского вещества, выделяемого маткой, уже не хватает на все потомство. И новое поколение пчел приобретают способность к деторождению. Помимо самок на свет появляются самцы. Это поколение уже не хочет идти проторенной дорогой — жить и умирать, так и не изведав таинство любви. Новое поколение выбирает любовь! В начале сентября, в один из погожих дней, на поверхность почвы выбираются самцы. Они без устали кружат над землей, выискивая открытые входы в семьи своих соседей. Забравшись в чужое гнездо, самцы оплодотворяют находящихся в них самок. Престарелая царица-мать уже никак не может препятствовать такой вакханалии. Ей остается только одно: уединиться в своем убежище и тихо уснуть, чтобы уже никогда не проснуться. Ее опочивальня становится фамильной усыпальницей. Оплодотворенные ее дочки же получают шанс выйти в люди. Словно по привычке, проведя в своем гнезде зиму, весной они вырываются из плена и роют рядом собственный подземный дом. Каждая из них желает стать хозяйкой в нем на долгие годы.

Семью галиктов постоянно преследует гибель. Молодые рабочие пчелы, совершив свой трудовой подвиг, загибаются, так и не увидев плодов своего труда. Самцы гибнут сразу после того, как они исполняют свой отцовский долг. Другие самцы, не успевшие оплодотворить самку, загибаются от ночного холода, притулившись где-нибудь на ветке. И лишь половозрелые, оплодотворенные царицы не спешат уходить в мир иной. Они-то и являются подлинными хозяевами своего подземного дворца, который с каждым годом все расширяется и расширяется.

Очень может быть, что рабочими руководит не только инстинкт, когда они собираются в свой последний час в фамильном склепе. Может быть, они знают, что их души воплотятся в яички, отложенные самкой на приготовленные ими хлебцы. Может быть, рабочие стараются больше для себя, для того, чтобы им было, что есть и пить, развиваясь в новом теле в подземных чертогах дворца.

Пройдя четыре-пять неполовозрелых реинкарнаций и поработав как следует на благо и процветание семьи, рабочие, наконец, обретают свободу и вожделенное желание рожать. В награду за труды они получают долгую жизнь царицы-хозяйки и уже сами руководят целым скопищем подчиненных душ, ютящихся в неполовозрелом теле.