Лекарь (СИ) - Федосов Алексей Анатольевич - Страница 33

— О великие и сильно могучие богатуры, не гневаетесь на слугу вашего по недоразумению и слабости ума своего забывшего истину, на дороге ведущую к стопам вашим. Не бейте сильно ибо я еще пригожусь вам чтоб вы могли с моей помощью узнавать тайны тайные и истины истинные.

— Ибрагим заканчивай дурачиться, говори толком, что узнал.

Он оглянулся назад и уселся на Назара, тот попытался зашевелиться, но перестал от удара в живот, — Лежи смирно, тварь.

— Фадрийя узнала того мужчину, который приходил к ней за отваром. Он был у неё позавчера, вечером.

На судью было больно смотреть, он сразу постарел как-то.

— Но когда я стал его спрашивать, — Ибрагим улыбнулся, — Я только ему печку показал и пригрозил положить его яйца на сковороду, как он всё выложил без утайки.

Судья ваш племянник жив и здоров и с ним ничего не случилось. Вы сможете, — Он посмотрел на меня, дождавшись ответного кивка, продолжил, — Забрать его.

— Это как? Он что не предавал ничего?

— Передавал, только этот неуклюжий осел, по дороге уронил баклажку, она разбилась. Он взял дома пустую, налил воды и отдал своей сестрице.

— Это точно так, ты уверен в том, что он говорит правду?

— Точно! Я же на кухне хотел его потрошить, так вот, в углу рядом печью, она родимая и лежала, он, как увидал, так стал мычать как бык перед случкой, я даже и не понял сначала, что это он так радуется.

— Ты проверил её?

— Она лежала горлышком к нам, он сказал, что на донышке должен быть значок нацарапан. Я осмотрел, он там есть. Спросил у знахарки, она сказала, что ничего на баклажках не ставит. Так что он не виновен, связал на всякий случай и оставил под охраной одного из стражников.

— А Фадрийя что на кухне делала?

— Руки мыла, сейчас подойдет.

Мы еще поговорили немного ни о чем, когда пришла знахарка. Она прошла в комнату остановилась предо мной, слегка поклонилась. — Инаам беременна.

В полной тишине прозвучал голос старого судьи. — Благодарю тебя Аллах Милостивый и Милосердный.

— Фадрийя, какой срок?

Знахарка глянула на Афдала, бормотавшего слова молитвы и отбивающего поклоны, опустила голову и прошептала, — Почти три месяца, у неё животик появляться начал.

— А … ага. — Я был обескуражен.

«Ничего не понимаю, она, что скрывала свою беременность от Рагима или от Фарханы? Говорила, что её две недели тошнит. А тут выясняется, что еще немного и пузо на нос полезет»

Судья закончил, кряхтя поднялся с коленей, — Ибрагим, вы не видели где там Гафур?

— Последний раз я видел, когда он с родственниками Рагима разговаривал

— Вы не могли бы его позвать сюда?

— Фадрийя принеси мне попить.

Судья отправил всех из комнаты, и мы остались одни (не считая Назара)

— Мухамад, вы помните, о чем мы с вами договорились?

— да помню.

— Знаете, а вы неплохой человек, оказывается.

— Афдал, вы можете прямо сказать, что вы хотите?

Он скривил губы, — Эх, молодость, молодость, вам бы только скакать на коне с саблей в руках. Я просто хотел напомнить вам о нашей договоренности.

— Я еще не успел забыть.

— Думаю, что пора заканчивать.

В распахнувшиеся двери вошли Гафур, Фадрийя несущая кувшин с шербетом и Ибрагим идущий позади всех. Судья забрал напиток и отошел к своему месту. Двое мужчин остановились передо мной.

— Так у нас остался маленький пустяк, завершить наше дело. Давайте всех сюда и будем заканчивать.

— С племянником чего делать, — Ибрагим посмотрел на судью смакующего шербет.

— Афдал не будете против если….

— Не буду, всыпьте ему хорошенько, чтоб место знал паршивый баран, может хоть это вобьет ему в голову благоразумия. Не понимает моих разговоров, пусть поймет через задницу.

— Ибрагим, плетями со двора и чтоб он до дому бежал. И расскажи, от чего его судьба уберегла.

— Гафур, всех женщин сюда, ты понял меня, всех!!

— И мертвую тоже! Она там пока не прибранная, ведь в ту комнату никого не пускают.

— Погорячился, живых давай.

— Фадрийя, тебе опять туда, ты мой козырь потом расскажешь все, когда позову. Иди.

— Мухаммад, вы мне можете вкратце объяснить, что будет, чтоб не выглядеть дураком?

— Нет, пусть и для вас мои рассуждения будут такой же новостью, как и для других. В качестве свидетеля надо будет позвать десятника, он засвидетельствует, что все свершилось по воле Аллаха, и не было нарушения закона.

Постепенно собрались все, все кто должен был быть. Не было Гуфран, её тело сейчас прибирали приглашенные женщины, судья удивился когда я дал добро на проведения обряда но я в двух словах объяснил ему почему он не должен мне мешать. Он проникся и замолчал до самого начала, последним пришел Ибрагим, с довольным лицом, как видно порученное ему дело, доставило удовольствие обоим, ему и племяннику.

И так мы собрались, Я, Судья, Гафур, Ибрагим, Назар изображающий покойника, Фадрийя за пологом на кровати, Фархана, старшая жена и Инаам, младшая жена, покойного ныне Рагима, бывшего совладельца красильной мастерской. Ну вроде все, а вот еще, Десятник дворцовой стражи как представитель законной власти.

Я оглядел это почтенное общество, подошел к судье взял у него кувшин с остатками шербета. Допил. Отошел в сторону, и встал напротив лежавшего тела лицом к сидящим женщинам, еще раз оглядел, вздохнул и начал:

— Все что я сейчас расскажу вам произошло здесь в этом доме, я укажу на людей которые виновны в том что они задумали и совершили злодеяние, убили человека, я укажу и докажу их виновность в этом.

Всё началось ранним утром, Я и мой друг Ибрагим шли по одному очень важному делу, можно было пройти по верхнему но мы пошли по нижнему городу и на одной из улочек обнаружили тело человека лежавшего лицом вниз. Сначала я не понял, что он мертв, это стало понятно, после того как я перевернул его. На шее была ужасная рана, в которой я как лекарь признал неопасную для жизни болезнь, это болезнь грязной воды, да от неё умирают, но не так как умер он. В ней было что-то что привлекло мое внимание, по середине язвы было углубление оно вело вовнутрь. У меня сложилось такое впечатление, что его ткнули в эту язву чем-то острым и длинным, оно прошло через грудную клетку и достало до сердца, но мне не понравилось что на лице убитого было безмятежное выражение лица, как будто он спал. Но тут нас отвлекли, и мы с моим другом были вынуждены идти дальше. О том, что было, я не буду говорить, это не относится к моему рассказу. Так вот, Сюда меня привело распоряжение нашего Эмира, пусть ему будет много лет жизни. Оказавшись здесь, я начал расспрашивать, всех кто был в этом доме и тех, кто пришел из родственников. Слово здесь слово там и сложился почти законченный узор.

Была ночь полная луна светила, в безоблачном небе заливая своим серебристым сиянием всю округу. Изредка доносился лай шакалов, промышляющих в черте города, им лениво отвечали дикие собаки. Бесшумными тенями проскальзывали крысы, рывшиеся в мусорных кучах в поисках съестного. То здесь, то там среди серой братии вспыхивали короткие стычки, после которых побежденные с писком убегали, оставив поле боя победителям. Крохотный огонек масляного светильника, казалось, что он освещает сам себя, мерцал под легкими дуновениями ветерка врывающегося в открытое окно. Женщина безмятежно спала на своей кровати, раскинув руку, как вдруг на неё сверху упало что-то тяжелое и стало срывать с неё одежды. Она стала бороться и хотела закричать, но неизвестный заткнул е рот ладонью, она попыталась укусить его за руку, и это ей удалось, но ночной гость в ярости хлестанул по лицу ладонью. Она упала на подушки, и тогда он решил, что она в его власти, но не тут-то было, у женщины остался последний довод, шило, которое она держала под подушкой, она ударила им в левый бок. Мужчина дернулся и оттолкнувшись от своей жертвы подняв с пола галабею, шатаясь вышел из комнаты. Он дошел до своей распахнул дверь и тут силы покинули его, он упал, ничком, успев подставить руки и не разбить при падении лицо. Рукой он зажал рану на боку, и кровь не стекала на ковер. Через некоторое время он очнулся и с трудом добрался до кровати. Там под бок попала подушка, она стала впитывать кровь идущую из раны. Он чувствовал себя все хуже и хуже видимо удар повредил сердце этого негодяя.