Ангел западного окна - Майринк Густав - Страница 58

Нет, все объяснилось куда более прозаично: он телефонировал по соседству. Так, внезапный каприз, какой-то импульс; и то, что при нём оказалась вещь, которая должна меня заинтересовать, чистая случайность.

С мучительным сомнением выслушав его объяснения, я спросил:

— Кто вы, собственно: привидение или живой человек из плоти и крови? Со мной вы можете быть совершенно откровенны. Ах, как мило мы сейчас с вами поболтаем! Вы даже представить себе не можете, как я безумно люблю беседовать с привидениями!

Липотин принял мой нервически шутливый тон как нечто само собой разумеющееся и усмехнулся уголками рта:

— На сей раз вынужден вас разочаровать: я безнадёжно реален, почтеннейший. Но, быть может, вас отчасти успокоит то, что я принес; вы у меня ещё не видели вот этой… штучки?!

Он принялся шарить в своих многочисленных карманах, потом жестом фокусника продемонстрировал мне пустые руки — я недоуменно пожал плечами, — и вдруг меж его растопыренных пальцев возник небольшой красный шар из слоновой кости.

Я стоял как громом пораженный — и в этом нет преувеличения: нервный разряд пронзил меня с головы до пят.

— Шар из склепа Святого Дунстана! — запинаясь, прошептал я.

Липотин по-мефистофельски усмехнулся.

— Вам померещилось, почтеннейший. Видимо, с шарами у вас связаны неприятные ассоциации. Признайтесь, в последнее время не отходили от бильярдного стола и крупно проигрались! Или при баллотировке в какой-нибудь клуб вам недостало одного-единственного шара. Ну ничего, такой достойный джентльмен, как вы, можете рассчитывать на куда более избранный круг.

С этими словами он сунул шар в карман и, всем своим видом давая понять, что тема исчерпана, рассеянно осмотрелся.

— Извините, — сказал я, сбитый с толку, — есть некоторые обстоятельства… обстоятельства… дайте же мне этот шар: он меня в самом деле интересует.

Однако Липотин, казалось, не слышал моей просьбы; подойдя к столу, он с величайшим вниманием рассматривал угольный кристалл в золотой оправе.

— Откуда он у вас?

Я указал на открытый тульский ларец.

— От вас.

— Ну что ж, поздравляю!

— С чем?

— Вырвали наконец ядовитый зуб у последнего подарка барона Строганова? Занятно!

— Что занятно? — подозрительно допытывался я. Липотин вскинул на меня глаза, левый хитро прищурил:

— Работа! Ювелирная тонкость! Богемия! Прага! Хочешь не хочешь, а сразу вспоминается знаменитый придворный ювелир Рудольфа Габсбурга мастер Градлик.

Снова короткая вспышка в моей душе: Прага? И, уже не скрывая раздражения, я пробурчал:

— Липотин, вы же отлично знаете, что в данный момент меня ваши искусствоведческие познания мало интересуют. Этот шар у вас в кармане означает для меня много больше…

— Да, да… Нет, но вы только посмотрите на эту филигранную отделку цоколя! Восхитительно!

— Прекратите, Липотин! — воскликнул я, не на шутку рассердившись. — Скажите-ка мне лучше, раз уж для вас на этом свете не существует тайн, что я должен сделать с этой вещью, которую вы притащили в мой дом?

— А что вы, собственно, собираетесь с ней делать?

— Я… ничего в ней не вижу, — беспомощно вырвалось у меня.

— Ах, во-о-от оно что! — изобразив на лице крайнюю степень удивления, протянул Липотин.

— Ну и отлично, я ведь знал, что мы найдем общий язык! — обрадовано воскликнул я, ощущая себя игроком, к которому пришли наконец козырные карты.

— Вот так фокус! — пробормотал Липотин и от избытка чувств сломал в пальцах неизменную свою сигарету; тлеющий окурок он, разумеется, бросил в корзину для бумаг — небрежность, которая всегда выводила меня из себя. — Ну кто бы мог подумать, ведь это магический кристалл. «Глазок», как его называют в Шотландии.

— Почему именно в Шотландии?! — поймал я его на слове, как дотошный следователь.

— Потому что эта вещица родом из Англии, — с барственной ленцой объяснил Липотин и указал мизинцем на тончайшую гравировку: причудливая вязь позднеготического орнамента, опоясывающая лапки цоколя, при ближайшем рассмотрении оказалась надписью на английском языке:

Сей благородный и драгоценный камень, вместилище чудесных сил, является собственностью высокочтимого мастера тайной премудрости, несчастного Джона Ди, баронета Глэдхилла. В год возвращения его на родину 1607.

Итак, ещё одна реликвия, знакомая мне лишь по дневникам моего предка, который бы не променял её на все сокровища мира, преданно вернулась ко мне, как бы признавая в моем лице настоящего наследника и поверенного судьбы Джона Ди. Одновременно отпали последние сомнения, кем в сущности является Липотин. Я положил ему руку на плечо и сказал:

— Ну, старый мистификатор, скажите же наконец: что вы мне принесли? Хватит ходить вокруг да около. Доставайте ваш красный шар! Будем тингировать[42] свинец? Или займемся изготовлением золота?

Липотин повернул свою лисью голову ко мне и деловито констатировал:

— Надо думать, вы уже разок попытали кристалл. И ничего не увидели. Я вас правильно понял?

Мой ответ его не интересовал, он и так всё знал. Сейчас, когда он шёл по следу, приближаясь к своей неведомой цели, лучше его не отвлекать и ему не перечить. В таких случаях он становился упрямым и раздражительным. Ну что ж, придется подчиниться, иначе от него ничего не добьёшься. И я со вздохом подтвердил:

— Совершенно верно. Никакого эффекта, как я его ни крутил.

— Естественно, — Липотин пожал плечами.

— Ну а как бы поступили вы на моём месте?

— Я? У меня нет ни малейшего желания становиться медиумом.

— Медиумом? А как-нибудь иначе нельзя?

— Это самое простое: стать медиумом, — ответил Липотин.

— А как становятся медиумом?

— Спросите у Шренка-Нотцинга[43]. — Коварная усмешка играла на лице Липотина.

— Благодарю покорно, но, по правде говоря, у меня тоже нет ни времени, ни желания становиться медиумом, — парировал я. — Но разве вы только что не сказали: проще всего стать медиумом? Может быть, лучше тогда попробовать что-нибудь менее простое? Что для этого надо предпринять?

— Послать к черту свое любопытство и не таращиться в кристалл!

Я настороженно усмехнулся:

— Ваши парадоксы, как всегда, неотразимы; но вот так взять да и послать всё к черту не входит в мои планы! Известные обстоятельства дают мне основание предполагать, что в этих угольных гранях дремлют некие астральные клише — как выражаются господа оккультисты — или, говоря проще: образы прошлого, значение которых для меня может оказаться немаловажным…

— В таком случае вам надо рискнуть!

— А в чём заключается риск?

— Не исключена вероятность фальсификаций со стороны… со стороны… ну скажем, вашей собственной фантазии… Кроме того, медиумический галлюциноз со временем превращается в нечто вроде духовного морфинизма, с такими же печальными последствиями: распад личности, абстиненция… Вот разве что вам удастся…

— Что удастся?..

— «Выйти».

— Что вы хотите сказать?

— Выйти на «ту» сторону!

— Как?

— Так! — Красный шар вновь, как по волшебству, возник в руке Липотина; он небрежно поиграл им между пальцами.

— Дайте! Я ведь уже вас просил.

— О нет, почтеннейший, я не могу вам передать этот шар! Только теперь я вспомнил, что этого делать нельзя.

Мое терпение стало иссякать:

— Что все это означает?

Липотин сделал серьезное лицо:

— Извините! Дело в том, что я забыл об одной мелочи. Чувствую, без объяснений не обойтись. Этот шар полый.

— Знаю.

— Он содержит известную пудру.

— Знаю.

— Откуда, чёрт побери, вы знаете?.. — липотинские брови поползли вверх.

— Маленький фокус! Сдаётся мне, я вам уже однажды говорил: слишком хорошо мне известен подарок господина Маске, добытый им в склепе Святого Дунстана! Дадите вы мне его, наконец?