Мальчик Пого - Канушкин Роман Анатольевич - Страница 4

Именно по такой, настоящей, земле, а вернее, по настоящей реке, отправился в путешествие Пого. Малыш Ящер стоял на берегу и, роняя скупую слезу прощания, махал Пого пальмовой веточкой. В те далекие времена еще не было белых кружевных платочков.

– Возвращайся скорее, друг, – всхлипывал Ящер, – мне без тебя будет так одиноко…

Пого взял бы Малыша с собой, да уж больно тот велик для деревянного плота. А не отправиться в путешествие он тоже не мог. Пого очень хотелось узнать, что там, за горой, за поворотом реки…

… А за поворотом реки, в иле прибрежных болот, в зарослях густого кустарника и в лабиринтах тростника жил Лягозавр. По-научному он назывался лабиринтодонт. Но ему было абсолютно плевать на науку. За всю свою жизнь Лягозавр не прочитал ни одной научной книжки. Во-первых, потому что лягозавры, как и все другие динозавры, не любят читать. А во-вторых, и это, в общем, тоже важно, потому что в те далекие времена не было никаких книг. Поэтому лабиринтодонт считал себя лягозавром – и мы будем так считать – и старался походить на здоровенную, раз в сто больше обычной, лягушку, да еще с хвостом. Ему это удавалось. Также ему удавалось, притаившись в лабиринте тростника и густого кустарника, наблюдать за всем, что происходит на поверхности реки. И как только там появлялось что-нибудь вкусненькое – особенно гигантские летающие рыжие муравьи, но годилось и все остальное, – Лягозавр от удовольствия зажмуривал глаза. А зажмурив свои большие водянистые и немного удивленные глаза, Лягозавр выплевывал в это вкусненькое шарик липкой слюны. После чего несчастная жертва оказывалась полностью в его власти. А аппетит Лягозавра еще ни разу не подвел. Как видишь, Лягозавр плевал не только на науку.

Сейчас на реке появилось что-то очень странное. Впервые за всю свою наплевательскую жизнь Лягозавр видел такое. Один из этих шумных, которые бегают по берегу с палицами и дубинками, плыл сейчас по реке на связанных вместе бревнах. Он был очень розовый и очень аппетитный. Но Лягозавр помнил, как бабушка учила, что с этими, кажется, людьми, лучше не связываться. Крайне неприятные типы. От них всегда жди какой-нибудь гадости. Но плывущий сейчас по реке – такой славный, такой аппетитный! И похож на розового детеныша… Стоит попробовать. Хотя и опасно! Но… Лягозавр не смог справиться со своим аппетитом, и вот уже шарик липкой слюны несется в Пого.

Пого ничего не знал о существовании лягозавров. И он даже не догадывался, что это за штука летит в него из Густых Таинственных Кустов. Поэтому он взял небольшую палицу и со всего размаха отбил шарик обратно. В Густые Таинственные Кусты.

Бабушка Лягозавра оказалась права. От этих с дубинами и палицами в руках всегда жди какой-нибудь гадости. Шарик угодил Лягозавру прямо между больших водянистых и немного удивленных глаз. Но на этом липкий шарик не остановился. Он полетел дальше, прихватив с собой Лягозавра. “Всегда надо слушать старших!” – подумал Лягозавр, когда шарик впечатал его в ствол высокой первобытной сосны. Потом сосна переломилась пополам. Лягозавр успел отползти в сторону и с грустью смотрел на свой свеженький отпечаток. Много тысяч лет спустя по этому отпечатку ученые-палеонтологи узнают о существовании нашего Лягозавра. Они-то и придумают назвать его лабиринтодонт. Вот так движется наука! И теперь, когда ты подслушаешь разговор старших, что, мол, наука или искусство требуют жертв, ты сможешь спокойно перебить разговор, заявив, что знаешь, кто конкретно был этой жертвой.

Описанный случай имел и другие последствия. Далеко за синим Атлантическим океаном (если, конечно, ты живешь в России, Франции или где-нибудь в Монако, словом – в Европе; если же ты дальневосточник, японец, монгол или, к примеру, папуас – то за синим Тихим океаном), в Америке, стране небоскребов и блюзов, бигмаков и сникерсов, живут американцы. Отбивание шарика палицей-битой они называют бейсболом. Американцы с гордостью считают бейсбол своей национальной игрой. Когда встретишь американца, не поленись рассказать ему о судьбе Лягозавра. Если же американец начнет отбиваться руками и ногами, кричать, что все это неправда, ты торжественно открой эту книжку на странице 49 и скажи: – Ага? – Американцу сразу станет стыдно, он невнятно пробормочет “сори” и уедет в свою Америку. К бигмакам и сникерсам. Вот так.

А путешествие Пого тем временем продолжалось. Берега реки раздвинулись, и течение стало спокойнее. Перед Пого лежала бескрайняя равнина, покрытая тропическими лесами. В этих лесах жили самые большие в мире динозавры. Позже те же палеонтологи назовут их диплодоками. Диплодоки были очень дружелюбны. Они ощипывали сочную листву с верхушек деревьев. Когда Пого проплывал мимо, диплодоки вытянули свои грациозные шеи и приветливо закивали. Из-за этого их шеи сплелись. Диплодоки попытались распутаться и отдавили друг другу ноги. Потом они проломили панцирь гигантской черепахе и разворотили норы, занимаемые первобытными кроликами. Диплодоки были очень добры: все дело в том, что они имели маленькие головы. В голове, как известно, находится мозг. Когда мозга недостаточно, ты не всегда представляешь, чем заняты отдельные части твоего тела. Такие дела!

В заводях реки, на оранжевых песчаных отмелях и в прохладной глубине озер водились плезиозавры. Они ловили рыбу и предпочитали не вмешиваться в чужие дела. Когда Пого поприветствовал одного, тот сделал вид, что не заметил, и скрылся под водой. После такого продолжать разговор о плезиозаврах как-то не хочется. Пусть сначала научатся себя вести. А во влажном тропическом воздухе носились птеродактили. О них я уже кое-что рассказал в первой истории. Но не все. У птеродактилей есть одна особенность: все счастливые птеродактили похожи, каждый несчастный – несчастен по-своему (смотри картинку).

Один из них точно Лев Толстой

Птиль – такие уж у них имена – был несчастным птеродактилем. У него не было детей. Потому что он не имел жены. Птиль был очень скромен и застенчив. Как-то раз он ухаживал за роскошной дамой с такими изумительными складочками на крыльях и на брюшке, что Птиль влюбился до беспамятства. Он забыл маму, папу, бабушку, дедушку, всех друзей, родственников и их знакомых и даже самого себя. Он помнил только о Птюль, а именно так звали красавицу, и о своей любви к изумительным складочкам. Но она улетела с другим птеродактилем. Потому что у него была побольше пасть да поострее зубы. А заводить детей без жены у птеродактилей не принято. Как-то не с руки. Влюбленный и одинокий Птиль, которому так хотелось стать папой, проводил время на высоком утесе, наблюдая за восходами и закатами своими ясными влажными глазами. Именно в такой момент мимо его холостяцкого гнезда проплывал Пого.

– Ой, детеныш, – всполошился Птиль. Он даже забыл, что детеныш птеродактиля выглядит по-другому. – Ой, он будет моим ребенком!!!

Птиль расправил крылья и на бреющем полете устремился к плоту. В следующую секунду с криком “Сынок!” Птиль обхватил Пого лапами и поднялся в воздух.

– Какой я тебе сынок, ты, псих летающий? – хотел было спросить Пого, но не успел. Бесхозный плот был уже далеко внизу. К счастью, Пого умудрился прихватить свою палицу. Сейчас он размышлял: врезать ли птеродактилю сразу, и тогда тот его отпустит, а было высоковато, или подождать до гнезда. А счастливый Птиль подруливал к своему жилищу, с беспредельной лаской поглядывая на Пого.

– Сынок, я так давно тебя искал! Сейчас, потерпи, я покажу тебе наш дом. Ты увидишь, какой он уютный. Каждое утро я буду приносить тебе на завтрак крокодила или дикого кабана, а ты будешь расти и набираться сил. Мой малыш!

Пого был умным мальчиком. И у него было доброе сердце. Он понял, что имеет дело с несчастным сумасшедшим, а обижать таких – самое последнее дело. Но соседи Птиля не были несчастными сумасшедшими. Напротив, они были самыми что ни на есть счастливыми птеродактилями. Присутствие Пого в гнезде у Птиля делало их счастье еще более полным. Может быть, мальчику и не удастся стать хорошим сыном птеродактилю, но то, что он вкуснее любого крокодила или там дикого кабана – это уж наверняка.