Слепой Агент [Последний долг, Золотой поезд] - Майоров Сергей - Страница 56

— Фу, какой грубиян. — Она приподняла и вторую ногу. — Дай мне сигарету.

— На лестнице покуришь.

Выругавшись, она залезла в карман своего красного пиджачка, долго там рылась и в конце концов извлекла мятую пачку «сент-мориса».

Я подумал, что надо выкинуть её из номера и лечь спать. Слишком много проституток оказывалось рядом со мной в последнее время. Но мне не хотелось лишнего шума и скандала. По её лицу я видел: она пришла торговаться. И ей есть что предложить.

— Я тебя запомнила, когда ты ещё в ментовке местной работал. Тебя за что уволили?

— А тебе какая разница?

— Никакой.

— Тебя ещё не учили не задавать лишних вопросов?

— Меня… — Она криво усмехнулась. — Если бы ты знал, сколько раз это было. И как… Только вот никак не могу от дурной привычки отделаться!

— Ничего, найдутся люди, которые помогут.

— Ты стал злой. Раньше таким не был.

— Жизнь довела. Ты, знаешь ли, тоже не добреешь.

— Открыл бы ты бутылку… А?

— Тебе уже хватит.

— Злой…

Она содрала фольгу и откупорила бутылку, не дав пробке выстрелить. Несмотря на пьяную ухмылку и дымящуюся под носом сигарету, движения её были чёткими и уверенными. Разлив вино в оба фужера, она взяла свой и откинулась на локти, снова вытянув ноги и демонстрируя нижнее бельё. Улыбнулась и сделала глоток.

— Ты сейчас в «Оцеплении»?

— Ну.

— Кем ты там?

— Тебя Фунтик послал?

— Меня? — Она рассмеялась. — Да если он узнает, что я у тебя была и о чём говорила…

— А ты ещё ни о чём и не говорила. Признаться, это начинает надоедать. И сядь по-нормальному, здесь тебе клиентов нету.

— Какой ты у нас верный! — Она поправила юбку и приподнялась.

Я решил, что на вопрос о своём сутенёре она ответила правду. Похоже, она действительно пришла сюда по своей инициативе и мнётся, так и не решив, стоит ли говорить.

— Сколько вы можете заплатить за информацию?

— Какую?

— Важную. Которая вас напрямую касается. Только не спрашивай, о чём.

— О чём?

— Не скажу. Пока насчёт денег не договоримся, ничего не скажу. И пытать меня бесполезно!

— Один рубль. Железный.

— Мне нужны деньги. — Она посмотрела на меня неожиданно трезво. — Тонна баксов.

— Мне тоже.

— Я серьёзно говорю. Мне надо уехать из этого е…ного города.

— Туда, где тебя никто не знает? Чтобы начать новую жизнь?

— Ты зря смеёшься. Это действительно так…

— Слишком часто такое слышать приходилось. И что дальше?

— У меня есть информация, которая вам будет интересна. Она стоит денег.

— Ты думаешь, я тебе прямо сейчас из лопатника эту самую тонну и достану?

— Не знаю. — Она покачала головой. — Но деньги мне нужны.

— Зато я сомневаюсь, что мне нужна твоя информация. Вряд ли ты сможешь что-нибудь новое сообщить.

Фужер дрогнул в её руке.

— Так ты уже знаешь?

— Конечно! А ты думаешь, я здесь случайно оказался? Негде мне больше прилечь, как только клопов ваших давить.

Она опустила голову и замерла. Я заметил, как у неё на глаза навернулись слёзы.

— Я так и знала, — прошептала она, плеская шампанское себе на пиджак. — Мне всегда не везёт…

Я ждал. Я уже не сомневался, что она может сказать что-то действительно важное. И кажется, я уже понял, с чем это связано…

Когда она подняла на меня свои мокрые покрасневшие глаза, я безразличным тоном подсказал ей:

— За кота в мешке никто тебе денег не заплатит. Хочешь — говори, и если у тебя окажется что-то важное, я тебе заплачу. Не хочешь — уходи.

— А ты не обманешь? Может быть, вы действительно не все знаете? — Она смотрела на меня с надеждой, и на какой-то миг мне стало неловко за своё враньё. — Ты ведь всегда хорошо ко мне относился! Ты всегда был другим, не таким, как остальные… Ты меня, честно, не обманешь?

Я налил себе шампанского и присел на подоконник, цедя холодный напиток.

— У Женьки, ну, у Фунта то есть, проблемы… Давно уже! Он на деньги попал, а там ребята крутые оказались, включили ему «счётчик». Сейчас столько накапало, что ему вовек не расплатиться. Даже если сам вместо нас пойдёт работать.

Я понял, в чём дело, раньше, чем она это сказала.

— Сюда ведь каждый понедельник ваши приезжают. Трое, с чемоданом. Они возят деньги. Все об этом знают. А Фунт договорился завтра, то есть сегодня уже, на ваших напасть. Они в своём номере поселятся, в соседних его ребята ждать будут. Человек пять или шесть, какие-то отморозки, из пригорода. Они приезжали сюда к Женьке, так… Первый раз драку в ресторане устроили, половину столов разломали, официантам морды разбили… Они со стволами всегда, чуть что — сразу достают… Второй раз Людку с собой в номер забрали, всю ночь продержали вчетвером. Она уже месяц на работу не выходит: трипак подхватила и сигаретами всю истыкали, у них развлечение такое… Фунт их пригласил. Хочет их с вашими стравить, а кассу себе забрать. Сегодня это всё будет…

— А ты откуда знаешь?

— Знаю. — Она невесело усмехнулась и показала мне язык. — Я же не дура, хоть и работаю здесь. Много чего слышать приходится, а он дважды по телефону, по трубке своей ср…ой, с ними трепался, думал, что я не слышу. Они должны утром часов в одиннадцать заехать. Они себя самыми крутыми считают, им всё равно, на кого выступать…

— Так не бывает, чтоб все равно на кого.

— А вот и бывает, много ты знаешь! Я же говорю, отморозки полные.

— Чего ж они тогда Фунтику с долгами его не помогли управиться?

— Очень он им нужен, без денег-то! А здесь он, я так поняла, пообещал им, что у ваших при себе сотни три будет, вот они и подписались.

— А если не будет?

— Тогда с него шкуру спустят. Только ему денег больше брать неоткуда.

— Что ж он, совсем безбашенный, думает наши деньги забрать, а потом светить ими, с долгами расплачиваться?

— Откуда я знаю, чего он думает? Он мне не докладывает! Я так поняла, что он надумал, как всех нае…ать. Ни с кем делиться не станет, все себе — и с концами, пусть ищут.

Я задумался. Реальную защиту деньгам «золотого поезда» обеспечивали не трое головорезов, какими бы крутыми они ни были, а неотвратимость расплаты за покушение на них. Даже если бы Реваз с товарищами перевозили в своём чемодане всего один доллар, и тогда тайные и явные силы «Оцепления» обрушились бы на голову еретика, осмелившегося на это замахнуться. И местная гопота, и серьёзные бандиты не стали бы даже думать об этом.

— Как он собирается на них нападать? И где?

— Он со мной не советовался. В номере, я думаю, где же ещё? Не на лестнице же мочилово устраивать? Тем более ваши всегда в ресторан ужинать ходят.

Я попытался представить себя на месте Фунта. Он далеко не глупый человек… Кличка прилипла к нему, когда он был одним из самых удачливых в городе фарцовщиков. Потом, как я слышал, в одночасье все переменилось, он угодил за решётку, попавшись на незаконном ношении оружия. Говорили, что в лучшие свои времена он приобрёл какой-то «навороченный» западногерманский ствол, хранил его в тайнике, а когда совсем припёрло с деньгами, понёс его продавать и влип. Освободившись, он снова сел. Теперь уже за хулиганство…

Я задумался и не заметил, как Таня, аккуратно поставив фужер на пол, уснула на кровати.

Я вспомнил письмо отца. Если добраться до Петербурга и найти некоего Сан Саныча, он поможет…

Я почувствовал возбуждение. Похоже, вот он, выход! Какие бы длинные руки у «Оцепления» ни были, достать меня там им будет сложновато. Тем более если удастся сорвать солидный куш. Правда, тогда и у них будет лишний повод не забывать обо мне.

Захватив их деньги, я рассчитаюсь за все свои неприятности, отомщу за смерть Лики.

Я проснулся, когда за окном начало светлеть. Таня спала на кровати, повернувшись на бок и положив руки под голову. Лицо её было измождённым. Мне было её искренне жалко, но я не мог позволить себе эту жалость.

Я встал с кресла и потянулся. Душевых кабин не было даже в самых дорогих номерах «Правобережной», и я умылся тонкой струёй прохладной воды, вытекавшей из ободранного крана в углу комнаты.