Слепой Агент [Последний долг, Золотой поезд] - Майоров Сергей - Страница 32

Он явно не успел меня узнать. Его взгляд моментально потух, а тело обмякло, будто он враз лишился костей. Я сдержал занесённую для нового удара руку и ткнул его ногой в живот.

Столяр скатился по ступенькам и замер, скрючившись и разметав по снегу полы своего длинного пальто. С секундным опозданием по тем же ступеням прогромыхало что-то тяжёлое и металлическое.

Револьвер. Средних размеров, хромированный, с деревянными накладками на рукояти. Насколько я разбирался, это была полицейская модель «смит-вессона». Я спустился и положил её в свой карман.

Столяр лежал неподвижно, вокруг головы на снегу расплывалось чёрное пятно. Я испугался, что переборщил. Убивать его я не хотел.

Когда я подходил к своей машине, из подъезда выскочил молодой парень с плейером и в красных горнолыжных перчатках. Я отступил в тень. С будничным видом парень перепрыгнул через распластанное у лестницы тело и зашагал прочь. Наверное, Столяра каждый вечер кто-то метелит. Я забрался в кабину «ауди» и почувствовал, что хочу спать. Прямо здесь, не раскладывая сиденье. Пересилив себя, я включил зажигание.

Дома в почтовом ящике среди листков с рекламой я нашёл голубого цвета конверт непривычной продолговатой формы. Судя по штемпелям, отправлен он был из Германии, и относительно недавно. Значит, отец в очередной раз вспомнил обо мне. Письмо его оказалось коротким — отец звал к себе. Денег на дорогу в конверте не было, но предлагалось, если у меня есть желание и я выберу время, добраться до Петербурга и найти там некоего Сан Саныча, он устроит мой отъезд. Правда, добираться до Германии придётся, скорее всего, на торговом судне, не платя за билеты.

Я прочёл письмо и закурил. Может, действительно съездить, когда закончится вся эта суета с «ондатрой»? Тем более что сейчас у меня хватит денег добраться самому, не обращаясь за помощью неизвестно к кому… съездить, да там и остаться.

Я вспомнил про трофейный револьвер. Да, красивая штука. И в руке лежит удобно. Я откинул барабан. Он оказался заряжён тремя патронами. А на одной из деревянных накладок на рукояти я заметил две небольшие нарезки, явно сделанные совсем недавно. Наверное, Столяр, как истинный истребитель, вёл подсчёт побеждённым противникам. И перед бабами выпендриваться можно, и ментам работу облегчить, если в очередной раз «спалишься» со стволом.

Я положил револьвер на тумбочку, поверх письма. Надо было бы от него избавиться, тем более что у Столяра хватит ума таскать в кармане «мокрый» ствол. Надо… Но я слишком устал, да и жалко было, честно говоря, выбрасывать красивую вещь — я всегда был неравнодушен к оружию. Обыск у меня никто сегодня, кажется, делать не собирался, а значит, игрушка спокойно может полежать до утра…

Я так и уснул — сидя в кресле, в уличной одежде, с включённым светом.

Последней мыслью было, что сегодня вечером я повесил на себя две статьи, а значит, минимум пара лет условно мне уже обеспечена — если, конечно, кто-нибудь меня поймает…

После встречи с Шубиным я приехал к Марголину. Выслушав мой отчёт, он вытащил из сейфа толстый конверт. На этот раз там были не деньги, а десятка два фотографий дома на Рыбацкой, сделанные утром кем-то из его помощников, и ксерокопия строительного плана. Видимо, её раздобыли в фирме, которая будет делать ремонт.

— Смотри…

Фотографии были удачные и в сочетании с планом давали хорошее представление о месте, но посмотреть своими глазами всегда лучше, и мы, попив кофе, сели в марголинскую машину.

Рыбацкая улица располагалась почти в центре города, была застроена двух— и трехэтажными особнячками, стоявшими на большом удалении друг от друга. Некоторые были заселены — где-то располагались представительства крупных фирм, в другие въехали хозяева из «новых русских» или иностранцев, — а большинство пустовало. Цены на недвижимость в этом районе были сумасшедшие.

Дом 50а стоял последним. С одной стороны от него начинался Центральный городской парк культуры и отдыха, с другой тянулись пустыри, а ближайший соседний дом отстоял метров на двести и имел явно нежилой вид.

Мы медленно проехали мимо.

Ограда была высотой метра два, с солидным бетонным основанием и металлическими воротами. Телекамера была укреплена именно здесь, а не на доме, и контролировала участок дороги и территорию возле ворот.

Мы выехали на параллельную улицу и остановились так, чтобы можно было разглядеть калитку чёрного хода, ключ от которой дал мне Шубин. Точнее, он дал мне два ключа — от этой калитки и двери в дом.

— Маленькая крепость, — пробормотал Марголин, включая скорость. — Все посмотрел?

— Все.

— Тогда поехали готовиться, шпион!

Мы пообедали в ресторанчике и вернулись в штаб-квартиру. Почти час я смотрел фотографии и планы, пока не убедился, что знаю территорию досконально. Марголин проверил меня и остался доволен. После этого он достал из сейфа ещё один конверт и с извиняющимся, насколько он мог изобразить на своём каменном лице это чувство, видом положил его передо мной на стол.

— Я понимаю, что ты уже устал и всё такое прочее, но родина ждёт подвига. Здесь те, кто может оказаться «ондатрой». Я сократил круг подозреваемых до восьми человек. Постарайся их всех запомнить.

Он вывалил на стол новую пачку фотографий.

— Сиди, смотри. Кофе сделать?

— Не надо.

— Как хочешь. А я выпью…

Пока я рассматривал снимки, он выпил кофе, поболтал с кем-то по телефону, посетил загадочную комнату, где мерцал экран компьютера с ярко-красными лабиринтами и жабоподобными монстрами.

Из комнаты он вышел, неся в руке пистолет, держа его за спусковую скобу стволом назад и небрежно им помахивая. Положил пистолет на стол передо мной. ПМ новенький, как будто только что с завода.

— Это тебе.

— Именной?

— Хватит острить. Рабочий. Он числится за фирмой, и выдаю я его тебе официально, но в остальном — как я тебе говорил. Если ты, не дай Бог, попадёшься, ситуация выглядит следующим образом: да, ты — сотрудник «Оцепления», работаешь в отделе по связи с прессой. В дом ты залез по своей инициативе. Как ты будешь это объяснять, мы уже обсудили. Фирма не имеет к этому ни малейшего отношения, ты действовал на свой страх и риск. Конечно, никто тебя не бросит и вытягивать тебя мы будем, но неофициально. Оружие ты получил сегодня утром, по разрешению начальника отдела, так как у тебя была назначена встреча с человеком, который позвонил тебе по телефону и, не называя себя, предложил сообщить важные сведения, касающиеся одного из наших клиентов. Ты должен был сообщить о звонке руководству, но решил прославиться и занялся самодеятельностью. Держи!

Марголин придвинул пистолет мне.

— Была б моя воля, я бы на такое дело вообще оружие не выдавал бы. И сам бы пошёл без ствола. Левый тащить — ещё хуже, если «спалишься»… Но генеральный распорядился выдать. Хотя, если ты из него кого завалишь или даже слегка поцарапаешь, — сам понимаешь, что будет… Незаконное проникновение на частную территорию, да ещё это… Я тебе в сотый раз повторяю, ты его даже вынимать должен в самом пиковом случае, а уж про то, чтобы стрелять… Если их будет десять человек и все с автоматами. В общем, делай что хочешь, но должен вернуться оттуда с информацией и без шума. Я тебя озолочу после этого, только сделай все по-человечески.

— Как получится.

— Не как получится, а как надо!

Я подумал, не сказать ли ему про «смит-вессон», и решил, что не стоит. А возьму в дом именно его, а не этот.

— Не хочешь прилечь отдохнуть? — сказал Марголин.

Я посмотрел на часы. В моём распоряжении оставалось часа три, хорошо бы позвонить Лике, да зачем? Вряд ли она сильно за меня переживает, вечером приду.

— Можно и отдохнуть.

— Располагайся, а я в той комнате буду. Я разбужу. Не думай об этом.

— Жалко. Я надеялся, что можно будет проспать.

Я сунул пистолет за брючный ремень и устроился на диване.

— Иваныч! — крикнул я.

— Чего тебе?