Отказной материал - Майоров Сергей - Страница 26

Но график оказался сорванным, и на свою работу в этот день Игорь так и не попал. Когда он проходил мимо синего «авиа», пассажирская дверца кабины распахнулась, и выскочивший оттуда парень с ходу ударил его резиновой дубинкой по голове. Удар был рассчитан точно и сразу лишил Юрьева чувств, но упасть ему не дали. Тот же парень подхватил Игоря под руки и проворно оттащил к задним дверцам фургона, которые кто-то уже успел открыть. Внутри фургона ждали ещё двое, которые умело приняли и швырнули в угол бесчувственное тело с «дипломатом». Дверцы фургона захлопнулись, парень с дубинкой успел занять своё место в кабине, и машина плавно отошла от тротуара.

— Отлично, — проговорил Вова по рации, обгоняя на своей «семёрке» фургон. — Никто нас не видел. Едем, куда договаривались. Поосторожнее с гаишниками.

Понедельник вообще тяжёлый день, но этот понедельник оказался для Игоря Петровича Юрьева просто неподъёмным и сломал его на всю жизнь.

Когда он пришёл в себя, фургон уже остановился. Задние дверцы были открыты, и Юрьев увидел зелёную лужайку, строгие сосны и заросшее камышом озеро. Сам он лежал на боку на грязном полу фургона, сведённые за спину руки стягивали наручники, а брюки, вместе с трусами, оказались спущены ниже колен, и его собственный ремень туго перехватывал щиколотки. Голова разламывалась от боли, в ушах непрерывно стучало, глаза с трудом фокусировались на отдельных предметах. Рядом никого не было.

Юрьев попытался пошевелиться. С трудом подавив стон, он сумел подползти к передней стенке и сесть, прислонившись к ней спиной. Он ничего не понимал. Видимо, произошла какая-то нелепая ошибка, его просто с кем-то перепутали. В самом деле, кому он нужен, кто станет его похищать? Бред какой-то! Нет, точно, ребята обознались. Вот черт! Как бы с ними объясниться? И как они воспримут свою ошибку? Просто отметелят и бросят здесь, в лесу, или отправят в бессрочное подводное плавание? Ну надо же так влипнуть! Наверное, выйди он из дома на пять минут раньше или позже, ничего бы этого не было.

Снаружи донеслись голоса. Двое мужчин, о чём-то переговариваясь, приближались к машине.

Юрьев напрягся, пытаясь уловить хоть что-то из их разговора. Даже стук в ушах куда-то пропал. Голоса приближались, становились чётче. Они говорили… Они говорили о какой-то пьянке. Вернее, один говорил о том, как после субботней попойки переспал с мулаткой, а второй слушал, изредка вставляя короткие замечания. Юрьев ждал. Голоса становились все громче, и наконец Игорь увидел двух парней, подошедших к распахнутым дверцам фургона.

— О! Гляди, бля, оклемался! — обрадовался тот, который переспал с мулаткой. Он был одет только в синие спортивные брюки и кроссовки на огромных воздушных баллонах, мускулистый торс покрывали жёсткие чёрные волосы и разводы цветных татуировок, а лицо могло выдержать прямое попадание торпеды.

Второй, менее высокий, но такой же широкоплечий, одетый в полосатую футболку и голубые джинсы, молча кивнул.

— Слушай, Зуб, сходи позови Толстого, а я пока поговорю с человеком, объясню, как он не прав, — распорядился татуированный и легко запрыгнул в фургон. Казалось, пол прогибается под тяжестью огромных ног в кроссовках с развязанными шнурками.

— Ну чего, козёл, совсем обалдел? — добродушно спросил татуированный, присаживаясь на корточки рядом с Игорем. — Место своё забыл, а, гнида парашная?

— Р-ребята, это ошибка, — пробормотал Игорь, и громадный, покрытый волосами кулак врезался ему в подбородок. Тёплая кровь потекла из разбитых губ и закапала на белоснежную рубашку.

— Ха, козёл, — почти ласково проговорил татуированный. — Кто ж тебе тут ребята? Охренел совсем, да?

— Вы ошиблись, — упрямо пробормотал Игорь и зажмурился, ожидая следующего удара. Но его не последовало.

— Да ты че? В чём это мы ошиблись, а, дядя? — Собеседник покрутил головой и убеждённо проговорил: — Нет, это ты ошибся. Офигенно ошибся. Только, наверное, ещё не понял. Да?

— Там, в пиджаке, паспорт. Посмотри… те, — заикаясь, предложил Игорь.

— Ну и че? У меня этих паспортов вощ-ще штук десять!

Тем не менее татуированный залез во внутренний карман его пиджака, разорвал подкладку и вытащил бумажник и паспорт.

— Извини! — татуированный раскрыл документы, полистал и вопросительно посмотрел на Юрьева. — Ну и че? В чём мы ошиблись-то, а? Гонишь, дядя. Нехорошо!

Для убедительности он врезал Игорю раскрытой ладонью по уху. Игорь вскрикнул от боли и неожиданно понял, что эти, неизвестно кто, не ошиблись и нужен им действительно именно он. В голове завертелись самые неожиданные предположения.

— Ха, а чего ты такой бедный-то? — поразился татуированный, презрительно изучая содержимое изъятого бумажника. — А говорили, ты коммерсант. Какой же ты коммерсант, если с тебя и взять-то нечего?

Брезгливо вытянув из кармашка затёртую десятидолларовую купюру, он шлёпнул ею Игорю по носу и засунул её за воротник его рубашки. Подошли ещё двое — Зуб и, очевидно, Толстый.

— Гога, иди погуляй. Я сам с человеком поговорю, — распорядился последний, и татуированный Гога, отвесив на прощание Игорю ещё одну оплеуху, вышел из фургона.

— Пошли, Зубик, покурим, — предложил он, пропадая из поля зрения.

Вова встал перед Игорем, широко расставив ноги и заложив руки за спину.

— Чего, мужик, делать с тобой будем? Кончать тебя или как?

— За что сразу кончать-то?

— Как за что? Деньги берём, а отдавать не хотим?

— Какие деньги? — удивился Юрьев, в первый момент действительно не поняв, о чём идёт речь. — Я всегда все отдаю.

— Это хорошо, что ты всегда все отдаёшь. — Вова склонился к Игорю, опершись руками о колени. — Только вот не всем, не всем! Аллочку-учительницу помнишь?.. Ага, вижу, что вспомнил! Сколько ты ей должен?

— Н-нисколько.

— Нисколько? Совсем нисколько? — изумился Вова и, схватив Игоря за галстук, припечатал головой о стенку фургона. — Сука дешёвая, ты с кем играть вздумал, педик! Да я тебя сейчас в задницу сделаю!

Обутая в мягкий замшевый ботинок нога Вовы поднялась, на секунду замерла в воздухе, определяя цель, а потом резко обрушилась на промежность Игоря. Тот заорал от нестерпимой вяжущей боли и безысходности и получил ещё два удара под ребра. Вова разжал пальцы, и тело Юрьева мешком обвалилось ему под ноги.

Солнечная Болгария и тёплая Анапа остались где-то далеко, в другом, более добром мире.

— Хватит орать, гнида, — брезгливо проговорил Вова, отступая на шаг и приглаживая волосы. — Или мне Гогу позвать? Ты ему очень понравился. В последний раз спрашиваю, сколько ты ей должен?

— Я сейчас все объясню!

Вова повторил удар ногой.

— Хватит орать, я сказал! Ты понимаешь, с кем разговариваешь? Не понимаешь! Так тебе и понимать-то ещё рано, у тебя понималка ещё короткая, не отросла! Алла со мной работает, ясно? Так сколько ты ей должен?

— Пятьсот! Пятьсот баксов!

— И когда, говоришь, отдашь?

— Завтра. Отпустите, я завтра все отдам, у меня есть!

— О-пус-тить, говоришь? — театрально удивился Вова. — Ну, если ты так просишь, то пожалуйста. Гога!

— Нет! — заверещал Игорь, елозя голым задом по металлическому полу. — Не надо, ну пожалуйста, не надо, я прошу!

Мощный удар по затылку оборвал крик. Потом наступила пауза — Вова прикуривал сигарету. Игорь лежал, забившись в угол, не чувствуя боли от впившихся наручников и сжимая ягодицы. Его трясло. В голове проносился вихрь мыслей — от неуместной о том, что «накрылся» его отдых на курорте, и до запоздалой: откуда у этой шлюхи такие друзья?

— Чего ж ты раньше-то не отдал? — вроде бы спокойно поинтересовался Вова, присаживаясь на корточки. — Видишь теперь, сколько проблем ты себе создал? Заметь — сам себе создал. Твоё дело — детям азбуку преподавать, а ты куда полез, бизнесмен хренов! Согласен?

— Д-да.

— Вот видишь, все, оказывается, понимаешь. Так почему вовремя не отдал? В милицию, говоришь, надо обращаться?

— Я… Я думал, что ничего ей не должен.