Месть Акулы - Майоров Сергей - Страница 65

Акулов разговаривал по телефону, положив перед собой лист бумаги, на котором перьевой ручкой чертил геометрические фигуры. Волгин и прежде замечал за напарником такую привычку, свидетельствующую о том, что он сильно взволнован.

Сергей взял пустой электрочайник и направился в туалет за водой. Выходя из кабинета, ещё раз внимательно посмотрел на Андрея, который перестал говорить и теперь сидел с трубкой около уха в ожидании какой-то информации. Сергей посмотрел и подумал: Акулов нервничает не из-за скандала с Сазоновым.

Когда Волгин вернулся, Акулов уже освободил телефон. Сидел, глядя в окно. Покрытый рисунками лист был скомкан и валялся на полу посреди кабинета.

— Не попал в урну, — пояснил Андрей, поворачиваясь. — Срикошетило от стены.

— Бывает.

Волгин подобрал и бросил в корзину бумагу. Потом включил чайник, снял и убрал в шкаф куртку, повесил на спинку стула пиджак. Закурил, несколько раз глубоко затянулся и только после этого спросил:

— Это ты Шурику задницу наскипидарил?

— А кто же ещё? Я. Из того, что ты ему вчера поручал, он ничего толком не сделал. Только что запрос оттащил, а где пропадал остальное время — одному Богу известно. В ГАИ, говорит, не оказалось на месте какого-то майора. Якобы целый день пришлось ждать его под дверью, но он так и не появился. Врёт, конечно. И даже не старается делать это правдоподобно. А сегодня ему потребовалось к врачу. Дескать, простудился и ушиб руку, когда вчера менял колесо на машине.

— Примерно так я и думал. Что-то случилось ещё?

— Случилось. Моей матери вчера позвонили с угрозами.

— На работу?

— Домой. Посоветовали не писать больше о «ПКТ» и сказали, что покушение на Викторию — это месть за опубликованную статью.

— Ты этому веришь?

— Ни капли. Журнал вышел только вчера. Да и какой смысл стрелять по дочери, если возникли претензии к матери? Вдобавок валить двух неповинных людей. Для чего? Чтобы показать, какие они крутые и серьёзные? Так не делается…

— Может быть, они хотели, чтобы она написала опровержение?

— Нет, даже не заикнулись об этом.

— Говоришь, статья вышла через сутки после убийства. Там действительно есть что-то серьёзное?

— Кое-что есть. Факты, неприятные для «ПКТ».

— Они могли видеть черновики…

— Тогда бы раньше и позвонили, сразу после того, как увидели. Нет, Серёга, тут дело в другом. Кто-то подсовывает нам ложный след. И делает это не очень умело. Начиная с того, что ошибся в числах, и заканчивая тем, что назвал маму на «вы». Ты видел таких вежливых убийц? Он может запросто расстрелять трёх человек, но не может «тыкнуть» тому, на кого наезжает.

— Стрелять и звонить могли разные люди. И потом, нарочитая вежливость — один из способов психологического давления. Тебе ли это не знать?!.

— Всё равно я не верю. Матери показалось, что звонили из таксофона возле нашего дома.

— Ну и?..

— Я только что проверил, у меня одноклассник работает в «Городских таксофонах». Не совпадает. Компьютер зафиксировал звонок из этой будки в это время, но совсем на другой номер. Мама ошиблась. К тому же с ней говорили изменённым голосом. Сомневаюсь, что кому-нибудь пришло бы в голову таскаться с аппаратурой через весь город, чтобы непонятно зачем воспользоваться именно этим телефоном. А если бы я в этот момент случайно проходил мимо?

— Когда был звонок?

— Когда мы с тобой ужинали в кафе. Мама решила, что меня лучше не беспокоить, и рассказала об этом, только когда я пришёл домой.

— Н-да… У меня есть АОН.

— Спасибо, я вчера уже нашёл и поставил. Но на такие трюки сейчас попадаются одни малолетки, которые хотят сорвать в своей школе контрольную.

Вода в чайнике закипела, с громким щелчком электроприбор отключился. Акулов встал, чтобы приготовить кофе.

— Холодная вода кончилась, — сказал он Сергею, показывая пустую пластиковую бутылку.

— Что ж теперь делать? Придётся мучиться и обжигаться.

— Ага. Мыши плакали, но продолжали жрать кактус… Черт, и кофе осталось две ложки! Мы слишком часто угощаем соседей.

— Доживёшь до моих лет — поймёшь, почему это происходит. Второй закон Волгина гласит: чем больше банка растворимого кофе, тем она быстрее кончается.

— А какой первый закон? Тоже какая-нибудь гадость про оперов?

— Конечно! Для любой милицейской пьянки, на которой присутствует свыше двух человек, требуется не меньше трёх литров водки.

Андрей поставил чашку перед Волгиным, изобразил халдейский поклон и сел на своё место.

Едва он пригубил напиток, как телефон подал голос.

— Да! Что, из больницы?.. Очень плохо слышно… Можно приезжать? Хорошо, я буду через двадцать минут. Спасибо!

Акулов вскочил, одновременно бросая трубку и подхватывая свою куртку, которая лежала на «ничейном» стуле в углу кабинета. Посмотрел на Сергея.

— Я всё понял, — кивнул Волгин, продолжая сидеть. — Хочешь поехать один?

— Ты не обидишься?

— Я понимаю.

Дверь за Андреем закрылась неплотно. Волгин подумал, что надо бы встать и поправить.

Красная кружка с почти нетронутым Акуловым кофе осталась стоять у телефонного аппарата.

От кружки поднимался пар. Чёрная поверхность напитка подрагивала.

Проникнуть в пустующий дом оказалось несложно.

Человек зашёл с чёрного хода, сорвав хилый замок обрезком трубы. При этом раскровянил палец: он не был приучен к физическому труду. По широкой, запорошённой мелом и бетонной крошкой лестнице поднимался с затаённым дыханием. Прислушивался к каждому шороху. Порадовался собственной предусмотрительности: ещё на улице он надел на ноги полиэтиленовые пакеты, и теперь следы, оставляемые на грязных ступенях, идентификации не поддавались. Хотелось надеяться, что и собака ничего не почует.

В том, что через какое-то время здесь будет работать кинолог, человек не сомневался.

Когда в последний раз в условиях крупного города служебная собака помогала раскрыть преступление?

Накануне именно об этом говорили в вечернем ток-шоу «Дилетантское следствие», так что человек знал некоторые данные специальной статистики и мог бы не опасаться. А он всё равно опасался. Защищённые нитяными перчатками руки не оставляли отпечатков на деревянных перилах. Третий этаж.

Человек чуть помедлил, прежде чем зайти в коридор, по обе стороны которого тянулись раскуроченные дверные проёмы. Казалось, дом взялись не ремонтировать, а доломать. Или готовились к съёмкам кино о штурме Грозного.

Пахло строительным мусором и нечистотами. В коридоре он зацепил ногой вскрытую консервную банку, и она противно загромыхала. Человек замер от неожиданности, испугавшись не столько мерзкого звука, сколько панической мысли: жестяной грохот непременно услышат в доме через дорогу.

В доме, где находилась клиника военно-полевой хирургии.

Комната была выбрана точно. Окно нужной палаты просматривалось идеально. Человек напряг зрение, переместился так, чтобы больничное стекло не бликовало. Результат превзошёл ожидания. Человек улыбнулся и потерял осторожность. Снова наступил, куда не надо. Замер и посмотрел вниз, зная уже, какую картину увидит. Угадал на пятьдесят процентов: массивная куча дерьма, чуть прикрытая сбоку газеткой, оказалась раздавленной ровно наполовину.

Человек вспомнил старое поверье домушников. В обворованной квартире надо опорожнить кишечник и забрать кал с собой. До тех пор, пока он останется тёплым, менты не найдут.

Вспомнил и удивился, какие глупости приходят на память в такой сложный момент.

Шагнул подальше от кучи, поскрёб ногой об пол. Полностью отчиститься таким способом не представлялось возможным. Плюнул и стал выбирать огневую позицию.

Для того, чтобы поразить большую мишень на таком смешном расстоянии, стрелку его квалификации никакая оптика не требовалась, но на винтовке стоял штатный диоптрический прицел, и человек не стал его демонтировать перед выездом на операцию.

Операция! Ему нравилось это слово.