Группа риска - Майоров Сергей - Страница 47

Прихлебывая пиво и поглядывая по сторонам, Толя сначала отметил, что когда-то бывал здесь, а потом сообразил, что недалеко отсюда живет Оксана, у которой он прятался перед их блистательно провалившейся операцией с похищением. Тогда она отнеслась к нему совсем неплохо, так может, не откажется принять и сейчас?

Толя бросил пустую бутылку за спину. Требовалось облегчиться. Совсем рядом возвышалась панельная коробка недостроенной школы, и Толя, сунув в рот сигарету, направился туда.

Во внутреннем дворике здания был свален самый разнообразный строительный мусор, и Толя, поскользнувшись, едва не пропорол себе живот торчавшим из земли арматурным прутом. Входные двери оказались забраны металлическими решетками, но подвальные окна ничто не защищало, и Толя полез туда. Можно было сделать все дела и во дворе, но замоченные в пиве навязчивые идеи о милицейском «хвосте» гнали его в темноту подвала.

Подвал явно был кем-то обитаем, и Толя, облегчившись, решил прогуляться по нему, в надежде найти что-нибудь полезное для себя. По дороге он прихватил короткий обрубок арматурного прута и теперь заглядывал в самые темные закутки, ничего не боясь.

В потолке одной из комнат оказалась большая дырка, и Толя, разорвав штанину и раскровянив пальцы, вылез в помещение первого этажа. Видимо, это помещение планировалось под актовый зал — в одном конце было сделано возвышение наподобие сцены, да и габариты были соответствующие. Разглядывая выведенную под самым потолком красной краской надпись: «На-На — супер», Толя задумался о том, как это можно было сделать — ни лестницы, ни каких-либо других приспособлений поблизости не было видно. Помахивая прутом, Толя вышел из зала. В бетонных коридорах школы было прохладно, и покидать ее не хотелось. Но, осмотрев еще несколько помещений и перекурив, Толя решил, что пора уходить. Все равно ничего полезного найти так и не удалось.

Толя отправился обратно, на поиски актового зала, чтобы опять спуститься в подвал, но остановился, сообразив, что первый этаж расположен совсем невысоко и можно попросту выпрыгнуть из окна.

В коридоре раздались совершенно четкие шаги, и Толя замер, почувствовав, что кто-то находится совсем рядом с ним. Это могло означать и хорошее, и плохое. Толя спрятал прут за спину и напряг слух.

Из-за угла вышел улыбающийся Олег.

— Привет, козел, — сказал он и поднял руку с пистолетом.

Можно было успеть добежать до окна и выпрыгнуть наружу, но встреча была настолько неожиданной и сулила так много плохого, что Толя оцепенел и громко икнул.

— Ну-ну, не обделайся, — усмехнулся Олег и пошевелил рукой. Теперь ствол был направлен точно в середину груди Толи. — И железку свою брось, все равно она тебе не поможет. Только аккуратно, просто разожми пальцы и не делай никаких лишних движений… Ну, давай, давай!.. Молодец!

Металлический прут ударился о бетон и отскочил в сторону. Толя еще раз громко икнул. Он буквально физически ощущал, как хмель испаряется из его головы, и пытался найти выход, но выхода, похоже, не было. Толя пожалел, что его не арестовали.

— Я тебя долго искал, — Олег вовсю наслаждался положением. Написанный на лице Толи смертельный испуг заставлял его тянуть время, играя плохого героя из кинобоевика. — Ты ведь, козлина несчастная, мне все испортил. Понимаешь, все? Это ведь из-за тебя мне теперь прятаться приходится… И как, ты считаешь, я теперь должен с тобой поступить?

— Я могу заплатить, — Толя облизал пересохшие губы. — Я тогда соврал насчет бабы той… Но деньги у меня действительно остались.

— Не смеши, — Олег махнул пистолетом, и Толя напрягся, ожидая выстрела. — Это я тогда так думал. Не ожидал, что ты на самом деле такой мудак. А ты ведь действительно просрал все дело. Такое дело! Ну кому ты, такой недоделанный, нужен? Даже то, что в руках уже есть, удержать не можешь! Мало того, что сам — урод, так еще и другие из-за тебя страдают. Скажи, и какого хрена ты на мою голову навязался?

Вместо ответа Толя в третий раз икнул и помотал головой, а потом начал икать непрерывно.

— Не знаешь, — грустно усмехнулся Олег. — И я не знаю. Садись. Давай, давай, тут стульев нету, так что опускай задницу на пол!

Толя послушно сел на грязный бетонный пол. Олег подождал, а потом и сам сел, прислонившись спиной к стене. Положил пистолет рядом, так, чтобы можно было мгновенно его схватить. Достал пачку сигарет, закурил и положил ее рядом с пистолетом. Медленно выпустил дым вверх и прикрыл глаза. Ухмыльнулся.

— Можешь попробовать дернуться. Посмотрим, кто окажется быстрее.

— Чего мне дергаться-то, все равно против «пушки» не успеешь.

— А я бы попробовал. А тебя даже на это не хватает. Видишь, какая между нами разница? Я бы попробовал… Обидно. Столько сил было вложено, такой расчет был, а из-за какого-то одного мудака — все коту под хвост. Хотя, чего я говорю — тебе все равно этого не понять. Ты бы так всю жизнь и грабил пьяных, на большее-то ни ума, ни смелости не хватит. Так бы и грабил, пока, лет через десять-пятнадцать, не загнулся бы где-нибудь на зоне от туберкулеза. А ведь ты бы и там не смог бы удержаться! Чушком родился, чушком бы и помер! Что, не прав я?

— Дай сигарету, — попросил Толя, пытаясь справиться с приступом икоты.

— Что, даже сигарет своих нет? На, покури! — Олег вытряхнул из пачки одну штуку и бросил ее Толе. Толя не поймал. Сигарета упала на пол и покатилась по грязному бетону. Толя смотрел за ней голодными глазами, но встать без разрешения и подобрать не решился.

— Растяпа, — Олег затушил окурок о стенку. — И даже этого ты не можешь. Возьми, покури напоследок!

Дождавшись, пока Толя сядет на место и закурит, Олег продолжил:

— Знаешь, у меня и злости на тебя уже нет. Ну, как на тебя сердиться, на такого убогого? Ты ведь сам для себя — худшее наказание. Но и простить, сам понимаешь, так просто я не могу. Слишком много ты напортил. Из-за тебя меня теперь весь город ищет. Я-то, конечно, выкручусь, но почему я должен как-то страдать, а тебе ничего не будет? Согласись, несправедливо! Кстати, из ментовки тебя из-за чего выпустили? Заложил уже кого-то или так, на будущее стучать обещал?

— Не знаю, — буркнул Толя, пытаясь с помощью сигаретного дыма справиться с икотой. — Никого я не закладывал.

Напоминание Олега о милиции немного взбодрило Толю, и он поспешно опустил глаза. Ведь если за ним установили наблюдение, то они обязательно вмешаются, как только Олег попытается его убить. Не могут ведь они допустит, чтобы его вот так вот просто пристрелили!

— Врешь, — протянул Олег, внимательно разглядывая Толю. — И врать-то не умеешь, вон, покраснел даже!

— Я правду говорю, отвечаю!

— Чем же это ты отвечаешь? Что у тебя такого ценного есть, чем ответ держать можно?

— Чем угодно отвечаю.

— Чем угодно? Хм! Такими словами, знаешь ли, бросаться нельзя! Я-то тебя, конечно, прощу, по старой памяти, а вот другие люди, боюсь, могут и не понять. Так о чем, говоришь, опера тебя пытали?

— За грабеж один. Старый. Я, блин, уже и забыл про него. Как говорить начали, долго врубиться не мог, про что он. Потом понял… Там какой-то свидетель был, который меня опознал. Только свидетеля мне этого так и не показали. Ни опознанки не было, ни очняков. Не знаю, может, наврали все?

— Может, — кивнул Олег. — Опера — они ведь мастера врать-то…

— И про кастет еще спрашивали.

— Какой кастет?

— Да дома у меня нашли, самодельный.

— Так ведь дома — не в кармане, за это ответственности нету.

— Так мне его и не вязали. Так, поинтересовались, откуда да зачем.

— А про остальное, значит, не спрашивали?

— Как же не спрашивали? Еще как спрашивали! Только я врубился, что больше ничего конкретного они не знают. Так, назвали еще пару эпизодов, так все — невпопад.

— И ты, значит, такой герой, что не раскололся?

— Ну, как — на тот эпизод раскололся. Даже признанку им написал, только перепутал кое-что. Они спрашивали, куда я вещи бросил, которые у мужика взял… Так часы были битые и «лопатник» старый. А я перепутал, не то место назвал. Потом уже сообразил, когда в камере сидел. Хотел следователю об этом сказать, так он мне раньше подписку на стол выложил, а я и не стал уточнять.