Тигр в стоге сена - Майнаев Борис Михайлович - Страница 25

– А я что по-вашему, – злился отец, – раздолбай какой-нибудь? Ко мне каждый день приходят ученые, чтобы я им деталюшку какую похитрее выточил, а я вот к ним не ходил ни разу.

Тогда в спор вступала мать и все стихало. Моршанский нежно любивший свою жену, никогда с ней не спорил.

– Ну разве матери сделает что-нибудь добренькое, это ваш умник, – успокаивался он, перелистывая дневник младшего сына.-Хоть бы двойку когда принес, все разнообразие, а то стыдно расписываться – кругом молодец.

Но, когда после окончания школы, Петя решил сразу поступать в институт, отец воспротивился и впервые не послушал жену.

– Пусть сначала в армии послужит, хоть жизнь чуток увидит. А то, глядишь, станет инженером, а за спиной кроме школы, да материнского подола, ничего нет.

Петька к тому времени уже чувствовал себя твердо и не послушался бы отца, но в тот день их интересы впервые совпали. Утром юноша поссорился со своей девушкой и, чтобы досадить ей, решил отказаться от задуманного совместного поступления в институт.

Отгуляли проводы и призывник Моршанский отбыл к месту своей службы. На выезде из военкомата Петя увидел свою одноклассницу, из-за которой сейчас уезжал из родного города. Она стояла с увядшим букетиком цветов и потерянным взглядом провожала проходившие мимо автобусы.

– Стой! – Не своим голосом закричал Петька и бросился вперед. Водитель резко затормозил и открыл дверь. Моршанский, спотыкаясь через чемоданы и вещевые мешки, пробежал к выходу и выпрыгнул наружу. Девушка стояла с другой стороны автобуса и не сразу увидела его.

– Я-я-я, – он не находил слов, но ему было так больно, что на глаза навернулись слезы.

– Петенька, милый, – ее мокрый нос ткнулся в его щеку.

Раздался громой хохот и десятки голосов закричали на разный манер:

– Тащи ее сюда, мы тоже хотим…

– Жми девицу, пока есть время…

– Хоть оближи ее напоследок, лопух…

Лида резко отшатнулась, потом ткнула ему в руки букетик.

– Я буду ждать тебя, дурак.

– Эй, теленок, тебя ждет вся колонна, – раздался голос сопровождающего офицера, – марш на место.

Петя, оглушенный встречей и криками товарищей, махнул рукой и побежал назад. Автобус тронулся и поехал дальше, но юноша ничего не видел. Только у самого вокзала Петя пришел в себя. Он смущенно огляделся, выбрал из букета целый цветок и осторожно положил его между страниц записной книжки.

– Ты бы лучше ее фотографию с собой взял, – зашептал сосед, – что цветок – через неделю рассыплется, а снимок на всю жизнь останется.

Он полез в карман и достал маленький квадратик фотобумаги, на котором едва проступали черты девичьего лица.

– Сам снимал. Ну, как?

– Красивая.

– Твоя тоже ничего, особенно ножки.

– Заткнись, – Пете стало стыдно того, что он даже не поцеловал Лиду. «Вот бы они сейчас все мне завидовали, – думал он, – а так и не смотрят.»

Автобус свернул в какие-то переулки и запрыгал на ухабах грунтовой дороги, потом стал. Около длинного эшелона спальных вагонов бродили сотни молодых людей. Не успел Петя, выйдя из машины, осмотреться, как от вагонов скомандовали:

– Становись!

Сержанты стали криком и матом сгонять призывников в какое-то подобие шеренг. С правого фланга донеслось:

– Равняйсь, смирно!

Шум медленно стих. Моршанский увидел двух сержантов и офицера, которые подошли к их шеренге.

– Вещевые мешки и чемоданы положить перед собой, – резко выкрикнул офицер, – и всем сделать шаг назад.

Петя недоуменно покрутил головой. Стоявший рядом парень бросил свою сумку на землю и отошел назад. Моршанский сделал тоже самое.

– Шмон будет, – сосед сумрачно выругался и сплюнул.

– Обыск?! А они имеют право?

Моршанский не услышал ответа. Перед ним возник сержант.

– Твои шмотки?

Петя кивнул.

– Наркотики, спиртное есть?

– Да вы что?

Сержант присел, резким движением откинул клапан рюкзака, сунул в него руку, поковырялся и встал.

Петя поднял рюкзак и удивился тому, что все вещи, аккуратно уложенные матерью, были перевернуты и измяты. Он хотел сказать что-то резкое, но пока подбирал слова, солдат начал ковыряться в чемодане соседа. Он откинул рубашку и издал торжествующий крик.

– Это что такое?

– Вы куда собрались, – Петя увидел подошедшего к ним офицера, – к теще на блины?

– Н-н-ет.

– Сержант, – офицер взмахнул рукой.

Только сейчас Петя увидел, что другой солдат держит в руках ведро. Первый – ударил бутылку боком о металлическое ребро. Хрустнуло стекло и в воздухе запахло спиртным.

– Мне не нужна ваша гадость, – закричал, багровея лицом, офицер, – но я не позволю, чтобы мой эшелон превратился в свинарник.

Они пошли дальше, и Петя время от времени слушал крик офицера и звон битого стекла.

– Гады, – прошептал сосед, хотя военные были далеко, – небось для себя стараются.

– Как это? – Удивился Петя.

– Процедят через марлю и выпьют. Заметил, ведро-то новое?

– Быть этого не может.

– Увидишь…

Эшелон тронулся только глубокой ночью. Утром Петя спустился вниз с доставшейся ему богажной полки. Ребята уже завтракали. Он достал из рюкзака колбасу, хлеб, яйца. Потом вспомнил, что старший брат положил куда-то вниз кулек с яблоками.

– Тут яблочки припасены, – Петя вытянул наружу сверток и вдруг увидел среди розовых плодов донце бутылки.

– Ну, старик, ты даешь, – восхищенно закричал сосед, – а я свои не сберег.

Он взял бутылку, ловко сковырнул колпачок и разлил содержимое по кружкам и стаканам.

Петя недоуменно смотрел на водку.

– Пей, – неожиданно, округлив глаза, выдохнул сидящий лицом к двери незнакомец.

Моршанский поднес ко рту кружку и почувствовал, что кто-то положил ему руку на плечо.

– Что пьете, призывник?

Горячая водка с трудом проходила через горло. Петя большими глотками пил ее, чувствуя, что на глазах выступают слезы. С последним – он поставил кружку на столик и повернелся лицом к двери.

Перед ним стоял тот самый капитан, который делал обыск в их вещах. Его серые глаза зло и настороженно смотрели на Моршанского.

– Воду, – ответил вместо Пети кто-то из парней, – водку-то вы всю себе забрали.

– Ну-ка, дай сюда тару, я посмотрю какая это вода, – недобро усмехнулся офицер. Ему протянули кружку. Он поднес ее к лицу и шумно втянул носом воздух.

– Странно, а чего ты плачешь?

– Это он от радости, что вас увидел, товарищ капитан, – пошутил тот же парень.

– В следующий раз увижу – накажу, – офицер резко повернулся и вышел из купе.

Моршанский хлопал глазами и ничего не мог понять.

– Ну и глупое же у тебя лицо, – необидно сказал новый знакомый и все засмеялись. – Я этому «петуху» дал понюхать другую кружку, с водой.

Теперь смеялся и Пеня. С этой минуты все в купе стали друзьями. Они вместе ели, бегали за водкой и играли в карты – больше делать было нечего. Через десять дней эшелон прибыл на место. Моршанский опять остался один. Всех, кто ехал с ним в одном купе, разобрали по разным частям. К обеду и Петя дождался своей очереди. Он шел в колонне призывников, выделяясь своим костюмом и начищенными туфлями. Рядом с ним шагали ребята, только своими молодыми и лицами, светившимися здоровьем, отличавшиеся от обычных оборванцев, одетых в лохмотья. Моршанский удивлялся этому, но не решался кому-нибудь задать вопрос – рядом шли совершенно незнакомые призывники.

Минут через тридцать их привели в воинскую часть и построили на огромной плацу. Тот час к нему со всех сторон стали сбегаться солдаты. Они, почему-то, не подходили близко, а, кружа на некотором расстоянии, лишь изредко выкрикивали:

– Тамбовские есть?

– Кто из Ташкента?

– А с Одессы корешков нет?

Несмотря на то, что среди прибывших земляков не находилось, солдаты не отходили от плаца. Такой «хоровод» удивлял Петю, но он не находил ему объяснения. Вдруг что-то произошло и солдатики смело ринулись к новобранцам. Один, подбежав к Пете, молча ухватился за рукав его пиджака.