Тигр в стоге сена - Майнаев Борис Михайлович - Страница 23

– Что там может быть? – Руки мужчины тряслись. Он подкладывал их под себя, потом снова выставлял наружу, а они продолжали дрожать.

– Ну, знаешь, это тебе лучше знать. Я в машине бандитов не возил.

Запевалов злился. Его удивляло то, что мужчина не каится и не рассказывает все, что только можно придумать, а пытается вопросами на вопросы выяснить что известно милиции. Майор встал, двумя широкими шагами подошел к задержанному.

– И запомни, там, в банке, твои товарищи налили столько крови, что тебе на три «вышки» хватит. Будешь из себя героя корчить, утонешь с головой. Ну, – офицер выбросил вперед руки и, немного не донеся их до лица Кутайсова, опустил вниз. Мужчина резко отшатнулся.

– Что вы тут собрались, – Запевалов повернулся к оперативникам, – не даете с человеком поговорить? Один из милиционеров поднялся и медленно пошел к двери, остальные продолжали сидеть. Майор снова повернулся к задержанному.Тот взглянул в его горящие от бешенства глаза и заговорил:

– Я скажу все, что знаю, только знаю я очень мало.

– Говори, мы тебе поможем.

– Вчера вечером меня попросили подбросить четверых парней к банку, а потом забрать их оттуда. За эту ходку обещали дать тысячу рублей.

– Кто попросил?

– Не знаю.

– Как не знаешь, ты чего, нас за дураков держишь?

– Честное слово не знаю. Мне позвонили по телефону и передали привет от Яшки-цыгана, я и поехал.

– Кто такой Яшка, где живет, работает, откуда его знаешь, почему поехал?

– Мы с ним работали в автобазе. Он в прошлом году сделал аварию, получил два года, теперь сидит.

– Он сидит, а ты по его просьбе пошел на банк?

– Не ходил я на банк.

– А бандитов я привез?

Кутайсов опустил голову.

– По телефону мне сказали, чтобы ровно в десять утра я подошел к стоянке около магазина «Мода». Слева, у входа, будут стоять красные «жигули» с ключами в зажигании. Мне надо забрать на перекрестке Лермонтова и Гагарина четверых солдат с чемоданом. Отвезти их туда, куда скажут. Деньги заплатит их старший. Вот и все.

– Во-первых, почему повез, если даже не знал звонившего?

– Деньги нужны, вот и повез. Мне за эту тысячу полгода надо горбатиться.

Запевалов уперся взглядом в глаза Кутайсова и вдруг понял:

– Так ты не первый раз ездил и был уверен, что они не обманывают, так что ли?

– Да, – кивнул тот.

– Не молчи, раз уж начал, колись дальше. У тебя нет выхода. Вспомни мертвяков из банка и не закрывай рта, пока все не скажешь. Запомни, если я на тебя обижусь, – майор не стал пояснять, что будет с шофером, но выразительно рубанул рукой по воздуху.

– Года два назад ко мне подошел Яшка.

– Фамилию, имя говори.

– Лактионов Яков. Тогда он работал у нас слесарем. Его после пьянки на три месяца прав лишили, вот он и припухал в мазутной братии. А мы с ним по получкам пили, одним словом, знакомы были хорошо. Подошел он, я уже говорил, ко мне и говорит: «Хочешь прилично заработать?» А кто от денег откажется? «Тогда слушай, – говорит, – тебе будут звонить по телефону и интересоваться здоровьем тещи.»

Померла, – отвечаю, теща, слава богу.

«Ты слушай и мотай на ус, – обиделся цыган, то есть Лактионов, – шутки теперь шутить не будем. Значит, спросят про тещу, потом передадут привет от меня и скажут, что дальше делать. Сделаешь, хорошо заплатят, но говорить об этом никому нельзя. Сболтнешь – и пискнуть не успеешь, как ногами по воздуху чиркнешь. Понял?»

– Понял, – я знал его, как любителя приврать и не поверил угрозе.

«Ну, то-то же. А раз понял и согласен, держи сберкнижку с двумя сотнями. Теперь на нее ежемесячно будут класть эти деньги. Ты ничего не делаешь, а заработная плата идет. За поездку плата отдельная, понял?»

– Вот тут я испугался, но делать уже было нечего.

– Что к нам не пришел понятно, не спрашиваю. Дальше рассказывай: сколько раз вызывали и что делал? – Запевалов почувствовал, что тут дело пахнет серьезной организацией и взволнованно прошелся по кабинету. Его товарищи внимательно смотрели на Кутайсова.

– За это время меня вызывали всего раза три. Первый – в мае прошлого года позвонили, спросили про тещу и сказали, что около вокзала стоит «москвич» с четырьмя семерками на номере. Я должен в него сесть и ровно в девять утра встретить у двенадцатого дома в поселке железнодорожников двух парней с портфелями. Отвезти куда скажут, потом бросить машину подальше от города, на берегу реки.

Майор поднял голову. В мае прошлого года в поселке железнодорожников двое незнакомых, предъявив фальшивый ордер из прокуратуры, обчистили квартиру директора треста железнодорожных ресторанов и столовых.

– Второй раз – в январе нынешнего. Я должен был угнать «волгу» светлого цвета и ждать четверых около буфета геологов, в первом переулке справа. Они при мне выскочили из «бобика». Последний бросил в машину фляжку с бензином или спиртом и спичку. Не успел я тронуться с места, как та машина загорелась.

Запевалов вспомнил, что сам излазил сгоревший «уазик», на котором кто-то за полчаса до настоящих инкасаторов забрал выручку центрального гастронома, но ничего не нашел.

– И вот сегодня я поехал в третий раз.

– Так, биография у тебя богатая. Кого возил, конечно, не знаешь?

– Мне же ничего не говорили. Вез до места и все.

– Понятно, а сейчас, что было сегодня?

– Сели, как я говорил, на перекрестке Лермонтова и Гагарина четыре солдата с чемоданом. Тот, кто около меня сидел, говорит: «Гони к банку и жди ровно десять минут. Если через десять минут не выйдем, уезжай. Машину брось в любом переулке, – и пачку червонцев протягивает, – вот твоя тысяча и дай нам бог удачи.» Больше никто ничего не говорил. В зеркальце я увидел, что они достали из чемодана три автомата «АКМС», пистолет, патроны и гранаты. Зарядили оружие. Подъехали к банку. Они вверх побежали. Когда началась стрельба, я хотел уехать, но испугался. Держу руки на баранке и смотрю на часы. Через восемь минут они вернулись втроем. Один был ранен и в сознание не приходил. Они его на заднее сидение положили. Тот, что около меня сидел, все время гладил его по лицу и звал: «Братка, братка, открой глаза.» Как тронулись с места, он своему товарищу говорит: «Оружие – в чемодан, положишь его в старое место. Форму здесь оставь.» Выскочили мы к парку. Он приказал тому идти на автобусную остановку. А мне – ехать к барахолке. Сам он на ходу сбросил форму, остался в футболке и джинсах. Разорвал на раненом гимнастерку и перевязал ему грудь. Я подвез их к белым «жигулям» припаркованным около Дворца пионеров. Он сам перетащил своего братку в машину. Сказал мне, чтобы я бросил машину в ближайшем переулке и спокойно бы ехал по своем делам. Вот и все.

– Все?! Номера его машины, конечно, не запомнил?

– Не до того было – я дороги не видел.

– Действительно, ты в это время деньги считал. А где форма, ты говорил, что они ее в машине оставили?

– Я, сам не знаю почему, собрал ее и сунул в мусорку, там, на углу, около Дворца пионеров.

– Пассажирам помочь хотел, сука, чтобы и дальше людей убивали, а тебе деньги платили!..

Задержанный дернулся, но промолчал.

– Теперь поговорим о твоих подельщиках. Тебе как лучше – рассказывать о них будешь – как выглядят, какого роста, приметы… – или писать?

Кутайсов покрутил головой, посмотрел на оперативников, сжал руками виски.

– Дайте бумагу, сам, все, что помню, напишу.

Задержанного увели. Майор покрутил головой, прошелся по кабинету:

– Что же получается? В городе работает хорошо организованная, вооруженная банда, а мы все эти списываем на залетных гастролеров?

Стукнула дверь, через порог переступил высокий лейтенант.

– Ну, что Бычков, много нашел у Кутайсова?

– Одну сберкнижку с тремя тысячами рублей.

– А что в доме?

– Обычно, без признаков роскоши.

Лейтенант подошел ближе, свет настольных ламп упал на его лицо. Все увидели огромную шишку на лбу и синяк под глазом.