Ни пенсом больше, ни пенсом меньше - Арчер Джеффри - Страница 11

— Тогда, думаю, ваш вопрос решится положительно и мы выдадим вам ссуду в 150 000 фунтов стерлингов под два процента годовых по базовой ссудной ставке.

Джеймс не знал, что означает «базовая ссудная ставка», но знал, что компетенция и репутация банка «Уильямс и Глин» были безупречны.

— Благодарю. И приобретите для меня, пожалуйста, 35000 акций компании «Проспекта ойл».

— А вы тщательно проверили эту компанию, милорд? — спросил Изард.

— Разумеется! — весьма резко ответил Бригсли. Он никогда не испытывал благоговейного трепета перед банкирами.

Силвермен вкратце рассказал по телефону Харви Меткафу о знакомстве Дэвида в «Аннабель» с неизвестным пэром, у которого, похоже, денег было больше, чем мозгов. Харви тут же выбросил на рынок 40 000 акций по 4 фунта 80 пенсов за штуку. 35 000 купили «Уильямс и Глин», а остаток снова разобрали мелкие инвесторы. Цена опять немного поднялась. У Харви осталось всего 35 000 своих собственных акций, и за четыре дня ему удалось полностью избавиться от них. Итак, на распродажу всего запаса акций «Проспекта ойл» ушло четырнадцать недель. Прибыль Харви Меткафа составила более шести миллионов долларов.

В пятницу утром акции стоили 4 фунта 90 пенсов, а Кеслер — сама наивность — привёл четырех крупных вкладчиков: перед тем как позвонить Йоргу Бирреру, Харви тщательно изучил все материалы.

Стивен Брэдли купил 40 000 акций по $ 6,10.

Д-р Робин Оукли купил 35000 акций по $ 7,35.

Жан-Пьер Ламани купил 25 000 акций по $ 7,80.

Джеймс Бригсли купил 35 000 акций по $ 8,80.

Сам Дэвид Кеслер купил 500 акций по $ 7,25.

Все вместе они купили 135 500 акций на сумму чуть больше одного миллиона долларов. Также, благодаря им, цены всё время поднимались, что дало Харви возможность выбросить все свои акции на естественный рынок.

И снова Харви Меткафу афёра удалась. Его имя не появлялось на фирменных бланках, и сейчас у него не было акций «Проспекта ойл». Никто ни в чём не мог обвинить его. Он нигде не нарушил закон. Даже геологический отчёт содержал столько «если» и «но», что спокойно прошёл бы в суде. Что же до Дэвида Кеслера, то разве Харви виноват в его юношеском энтузиазме и неумении подождать? Он даже никогда не встречался с этим человеком. Харви Меткаф открыл бутылку шампанского «Крюг Приве Кюве» 1964 года, доставленную из Лондона от «Хеджес энд Батлер», медленно отхлебнул глоток и закурил сигару «Ромео и Хулиета Черчилль». Устроившись поудобнее, он тихо наслаждался своей победой.

Дэвид, Стивен, Робин, Жан-Пьер и Джеймс также на выходных отмечали свои достижения. А почему бы и нет? Их акции стоили 4 фунта 90 пенсов, и Дэвид уверял, что они ещё поднимутся до 10 фунтов. В субботу утром Дэвид впервые в жизни заказал себе у портного костюм. Стивен раздражённо просмотрел экзаменационные работы своих студентов-первокурсников. Робин был на спортивном празднике в школе, где учатся его сыновья. Жан-Пьер вставлял в новую раму картину Ренуара. А Джеймс Бригсли уехал на охоту, убеждённый, что наконец-то сможет похвастаться отцу попаданием в яблочко.

3

В понедельник в девять часов утра Дэвид пришёл на службу и обнаружил, что дверь заперта. Он никак не мог сообразить почему. Обычно секретарши приходили к 8.45.

Подождав чуть больше часа, он дошёл до ближайшей телефонной будки и набрал номер домашнего телефона Берни Силвермена. Никто не ответил. Тогда он позвонил домой Ричарду Эллиоту — ничего, кроме длинных гудков. Он позвонил в Абердинский филиал — результат был тот же. Дэвид решил вернуться в офис. «Наверняка существует какой-то простой ответ на этот вопрос», — размышлял он. Может, ему все приснилось? Или сегодня воскресенье? Нет, на улицах было полно людей и машин.

Когда Дэвид вернулся к конторе, какой-то молодой человек прибивал вывеску:

— Что вы делаете? — возмутился Дэвид.

— Прежние съёмщики предупредили о прекращении аренды и уехали. Мы ищем новых. Хотите посмотреть помещения?

— Нет, — в панике попятился Дэвид. — Спасибо, нет.

Он бросился к телефонной будке, на ходу вытирая выступивший пот. Только бы никто не занял телефон!

Быстро пролистав телефонную книгу на букву «Л», Дэвид нашёл номер секретарши Берни Силвермена Джудит Лэмпсон. На этот раз на звонок ответили.

— Джудит, ради всего святого, скажи, что происходит? — Его голос не оставлял ни малейшего сомнения, что он искренне взволнован.

— Ничего не знаю, — ответила Джудит. — В пятницу вечером я получила уведомление об увольнении и месячный аванс без всякого объяснения.

Дэвид уронил трубку. Где-то в глубине его сознания замаячила правда, хотя все ещё хотелось верить, что этому кошмару есть простое объяснение. К кому обратиться? Что предпринять?

Как в дурмане Дэвид дошёл до своего дома в Барбикане. Пока его не было, принесли утреннюю почту, в том числе и письмо от владельца его квартиры:

Дэвид замер посреди комнаты и с внезапно нахлынувшим отвращением глядел на своего недавно купленного Ундервуда.

Наконец, замирая от страха, он набрал номер своих брокеров:

— Сколько сегодня стоят акции «Проспекта ойл»?

— Упали до трех фунтов восьмидесяти пенсов, — ответил брокер.

— Почему?

— Не имею ни малейшего представления, но наведу справки и перезвоню вам.

— Пожалуйста, немедленно поставьте мои пятьсот акций на продажу.

— Пятьсот «Проспекта ойл» по рыночной цене, да, сэр.

Дэвид положил трубку. Через несколько минут телефон зазвонил снова. Это был брокер:

— Эти акции стоят уже три фунта пятьдесят центов — ровно столько, сколько вы за них заплатили.

— Пожалуйста, переведите всю сумму на мой счёт в банке Ллойда.

— Хорошо, сэр.

Дэвид не выходил из квартиры до следующего утра. Он лежал на кровати и без остановки курил одну сигарету за другой, обдумывая, что предпринять. Иногда он вставал, подходил к маленькому окошку и смотрел на залитый дождём Сити: банки, страховые компании, фондовые брокеры, акционерные общества — это его мир, но как ещё долго? Утром, как только открылась биржа, он снова позвонил брокеру, надеясь, что у того появилась новая информация.

— Есть новости о «Проспекта ойл»? — Его голос звучал устало.

— Плохие новости, сэр. Хлынул целый поток продаж, и к началу торгов акции упали до двух фунтов восьмидесяти пенсов.

— Почему? Что за дерьмо происходит? — Дэвид начал терять самообладание.

— Ничего не знаю, — ответил ему спокойный голос, хозяин которого всегда имел один процент, не важно, хорошо или плохо шли дела.

Дэвид положил трубку. Похоже, все выученное им в Гарварде рассеялось, как дым. Незаметно прошёл час.

Обедая в скромном ресторанчике, Дэвид читал безрадостную статью «Загадка „Проспекта ойл”» в «Ивнинг стандард», написанную редактором городских новостей Давидом Молбертом. К закрытию Фондовой биржи, в 16 часов, акции упали до 1 фунта 60 пенсов.

Дэвид провёл ещё одну бессонную ночь. Ему было больно и стыдно, когда он думал о том, как легко два месяца высокого жалованья и премиальных и лживые разглагольствования о радужных перспективах убедили его, дипломированного специалиста, в надёжности предприятия, вместо того чтобы вызвать естественные подозрения. Ему стало нехорошо, когда он вспомнил о своих частных разговорах, о намёках на перспективность компании «Проспекта ойл», которые в последнее время он нередко нашёптывал в доверчивые уши.