Оборотни - Шах Эдди - Страница 26

Никто этого не слышал. Никому до этого не было дела.

Ботанический сад

Север Москвы

— Спасибо, Дмитрий Дмитриевич. Это дает возможность взглянуть на ситуацию под новым углом зрения. Вы должны сохранять бдительность и сосредоточить все усилия на этом деле. Если возникнут проблемы, немедленно свяжитесь со мной.

Ростов положил телефонную трубку и выглянул в окно. Преобладал белый цвет, улица была окрашена недавним снегопадом. Послеобеденное солнце ярко светило, И когда он поднял глаза, отблеск от стекла заставил его отвести взгляд. Он пытался припомнить нужный сейчас документ, сводку повседневной информации, которая в свое время не казалась важной, но которая могла быть увязана с тем, что Дмитрий Зорге рассказал ему только что по телефону.

Он услышал детский смех в соседней комнате. Затем раздался строгий голос жены, обращенный к тому, кто вел себя неправильно. Ему стало тепло — он любил семью, любил те дни, когда находился вне стен своего учреждения.

Можно выгнать евреев из России, но в их религии есть что-то хорошее, семейное. Шабат. Они всегда отключают телефоны в этот день. Это день отдыха. Он хотел, отдыхая дома, в семье, иметь такую роскошь: отключенный телефон.

Снова взяв трубку, он набрал номер дома 2 по площади Дзержинского. Когда телефонистка ответила, он попросил соединить его с председателем. Он знал, что тот обязательно на месте.

Ростов улыбнулся этой обязательности.

Совершенно ясно, что старик не верит в Санта-Клауса.

Автомагистраль „М-1“

Латон

Белая полицейская машина с деловито мигавшими красными и голубыми огнями выделила его в непрерывном потоке и преследовала почти две мили, пока не прижала к бордюру.

— Спешим, не так ли? — саркастически высказался полицейский, когда Эдем вылез из своего „Феррари Ф-40“. И добавил „сэр“ с обычным безразличием, которое вообще соответствует таким ситуациям.

— Нет, не очень, — улыбнулся Эдем.

— Но вы же гнали выше сотни.

— Разве? — Эдем знал, что сто миль в час сурово карается в судебных делах по дорожным происшествиям, поэтому он придерживался скорости в девяносто миль в час.

— Ограничение в семьдесят.

— Я знаю правила для скоростных дорог.

— Тогда вы должны их придерживаться. — Снова последовало насмешливое добавление „сэр“. — Следуйте за мной, пожалуйста.

Эдем проследовал за офицером до патрульной машины, возле которой стоял второй полицейский.

— Мистер Нихолсон? — спросил тот.

— Да.

— Садитесь, пожалуйста, впереди. — Он открыл дверцу, чтобы Эдем занял место пассажира, сам обошел машину и сел за руль. Наклонившись, он достал радиотелефон, сказал: „Я его здесь захватил“, а затем вручил трубку Эдему.

— Нихолсон, — произнес Эдем.

— Куда же вас на этот раз занесло в вашей маленькой игрушке? — послышался знакомый голос офицера для связи.

Эдем закрыл трубку рукой и повернулся к полицейскому.

— Не будете ли вы так любезны? — вежливо попросил он. — Государственные секреты и все такое… — Полицейский пожал плечами и вылез из машины, раздраженный тем, что его попросили покинуть собственную машину. — Что вы хотите? — спросил Эдем в трубку, как только захлопнулась дверь.

— Я хотел бы, чтобы вы следовали приказам.

Эдем не ответил. Он провел день в Ассоциации владельцев „феррари“ и на гоночном треке Кастл-Донингтон в Лестершире. Он пришел вторым на гонках машин неограниченных классов и все еще переживал удовольствие от скорости и великолепного автотрека.

— Но в любом случае вы нам здесь нужны. Немедленно, — продолжал голос.

— Речь идет об операции? — спросил Эдем, внезапно заволновавшись предчувствием дела.

— Так нам представляется.

— Где?

— Когда доберетесь сюда, вам все сообщат.

— Я в своей игрушке.

Радиотелефон отключился. Эдем положил трубку и вышел из полицейской машины.

— Спасибо. — Он прошел к „Феррари Ф-40“.

— Соблюдайте же скорость, пожалуйста, сэр.

Эдем кивнул и забрался в „феррари“.

Полицейская машина следовала за ним до следующего разворота, и он нахально держал скорость в восемьдесят пять. Он знал, что теперь его не остановят, ибо в глазах полицейских он обрел некоторую важность — как человек, которого ищут на шоссе и которому передают какое-то секретное послание.

А когда они отвалили в сторону, он разогнался до ста двадцати, и быстренько привел свою маленькую красную игрушку в Лондон.

Сан-Диего

Огромный „Боинг-747“ компании „Бритиш эйруэйз“ — единственный неуклюжий гигант, который приземляется по расписанию в Линдбергском аэропорту Сан-Диего.

Рейс „ВА-285“ совершается из лондонского аэропорта Гатуик прямо в Лос-Анджелес, затем, выгрузив там большинство своих пассажиров и располагая уже малым запасом топлива, самолет делает небольшой прыжок в Сан-Диего. Линдбергская взлетная полоса 09, направленная на восток, имеет в длину только 9400 футов, и „боинг“ может благополучно приземляться на ней, поскольку он утрачивает значительную часть своего веса.

Подлет к полосе 09 проходит через горы, которые возвышаются к западу от Сан-Диего. Здесь требуется особая внимательность пилота, поскольку взлетно-посадочная полоса находится недалеко от центра города. Со стороны кажется, что самолет скользит где-то между небоскребами, которых здесь целая куча и которые олицетворяют собой современность и процветание Сан-Диего.

Эдем был в числе пятнадцати пассажиров, оставшихся на борту „ВА-285“, и единственным, все еще находившимся в первом классе. Пришлось выдержать обычное столкновение с людьми из административного отдела, которые всучивали ему служебное разрешение на перелет в так называемом экономическом классе. В конце концов он вынужден был согласиться, поняв, что переспорить этих слепо выполняющих полученные распоряжения заполнителей бланков просто невозможно. Покинув их, он позвонил в „Бритиш эйруэйз“ и купил по своей карточке „Америкэн экспресс“ билет первого класса. Так решается проблема: ты сообщаешь, что потерял свое разрешение на перелет, и требуешь обратно с заполнителей бланков плату за перелет в экономическом классе. Следует, конечно, едкое замечание: „В следующий раз не потеряйте голову“ — или нечто подобное, которое очередной заполнитель форм всегда извлекает из глубины своего бюрократического кабинета или стандартного письменного стола.

Инструктаж в Лондоне был краток. Он хотел понять, что в действительности знали эти люди, кроме тех крох информации, которые передали им американцы.

— Янки полагают, что мистер Триммлер находится в опасности, что на него может быть совершено покушение. Они попросили нас о помощи, нуждаясь в человеке со стороны. Очевидно, существует некоторая озабоченность, что меры безопасности недостаточно надежны, — позволил себе самодовольный намек инструктировавший его офицер, которого звали капитан Кой, то есть застенчивый, что отнюдь не соответствовало его характеру, — и что опасность для этого столпа науки может возникнуть изнутри их собственной организации. Поэтому-то нас и вовлекают в дело.

— Значит, я становлюсь телохранителем?

— Я бы не стал характеризовать это таким образом. Вам поручается по возможности обезопасить его, но главная ваша задача заключается в том, чтобы выявить реальность самого заговора против Триммлера.

— Не лучше ли для такой задачи мобилизовать полицейского?

— Они просили найти человека с опытом тайных операций, кого-нибудь, кто смог бы самостоятельно справиться, если события примут зловещий оборот.

— Я буду вооружен?

— Да. Но только ничего экстравагантного. Не надо выходить из самолета с ручным пулеметом и гранатами на ремне. Ведь поездка осуществляется не в Ольстер.

— Вы бывали когда-нибудь в Ольстере?

— Это не важно, — обидчиво прореагировал Кой. Эдем знал, что попал в точку, что этот жалкий канцелярист никогда не знал настоящего дела. — Оружие приобретете в Америке. Нет необходимости, чтобы вас еще здесь задержала аэропортовская охрана до прибытия на место. Вам придется иметь дело с двумя американцами. Оба они, как я полагаю, из ЦРУ. Это мистер Фил Такер и Билли Вуд. Это американская операция, и вы будете отвечать непосредственно перед ними. Но если возникнут особого рода осложнения, обратитесь к военному атташе в британском посольстве и попросите его связаться с нами.