Проказница - Майклз Кейси - Страница 23

Одним словом, виконт — человек опасный и неприятный. Но необходимо его использовать и, в свою очередь, позволить ему делать то же, в определенных пределах, разумеется, поскольку работать придется сообща. Конечно, она должна быть ему признательна за возможность выезжать в свет и попасть в «Олмэкс». Но с другой стороны, это не какой-то вид подарка. «Олмэкс» предусматривался и собственным планом виконта.

Так что никаких благодарностей! Она просто выполнит то, что обещала. А когда Ноэль Кинси будет наказан, уйдет. Без оглядки. Без угрызений совести. Без всякого сожаления. Виконту Броктону нужен помощник, некий безликий человек, и не более.

Подумав об этом, Калли улыбнулась. Да, он не воспринимает ее как личность и вообще на нее не смотрит. Только когда она доводит его до белого каления, он начинает ее замечать.

К счастью, она знает, как вывести виконта из себя. Если бы она захотела, то могла бы это сделать, и даже не раз. Самыми разнообразными способами.

Если бы захотела… Но зачем?

Впрочем, причина-то найдется.

— Шейла Ллойд, — чуть слышно пробормотала Калли. Женское имя, упомянутое только однажды, сейчас назойливо вертелось в голове.

— Ты что-то сказала, Калли? — спросил Лестер, усаживаясь по-турецки на полу с блюдом слив на коленях.

— Ничего достойного, чтобы повторять, — быстро сказала она, мысленно награждая себя шлепком за глупые мысли. Что ей эта Шейла Ллойд? Замужняя женщина, если она правильно поняла слова виконтессы. Впрочем, ей совершенно безразлично, кем заполнена жизнь Саймона Роксбери!

— И долго ты будешь ходить раскрашенная, как клоун? — Лестер скорчил смешную рожицу. — Отнимаешь мою пищу своими масками. Не дело переводить клубнику на подобную ерунду.

Калли облегченно вздохнула, благодарная другу, что он отвлек ее своим подтруниванием. Подсыхающий бело-розовый панцирь стягивал кожу и мешал говорить. Она наморщила чешущийся нос и опустила глаза на руки. Они тоже были щедро намазаны сладко пахнущим липким снадобьем.

— Имоджин уверяет, что лицо почти очистилось, — сказала Калли неподвижными губами. Теперь она поняла, какое это непростое дело — избавиться от нескольких веснушек, приобретенных за время прогулок без зонтика. Хотя не могла же она ходить по городу в штанах и с зонтиком! Это выглядело бы ужасно нелепо. Но раз Имоджин хочет, чтобы веснушек не было, нужно заставить их исчезнуть. — Твой нож при тебе?

— Смотря для чего. — Лестер поднял брови, притворно ужасаясь. В нем пропадал великий комик — одно из качеств, за которые Калли его обожала. — Кого ты собралась убить?

— Глупыш! — сказала Калли. — Нож нужен мне совсем для другого. Ох, как зудит! — Поддавшись почти непреодолимой потребности, она поскоблила пальцем кожу возле левого виска. — Теперь немного полегче, — вздохнула она. — Я подумала, ты мог бы отрезать мне ломтик сливы, а то, пока высыхает это месиво, я не могу открыть рот больше чем на дюйм. Скоро придет Имоджин и примется сдирать с меня шкуру полосками.

Лестер понимающе кивнул.

— Извини, но ножа тебе не будет. Я полагаю, нужно просто подождать. Воздержание полезно для души. Виконтесса сказала это сегодня утром, когда Робертс накладывал ей вторую порцию яичницы. Довольно странно, тебе не кажется? Мне также не нравится, что ты называешь ее сиятельство Имоджин. Это не совсем тактично.

— Я с тобой совершенно согласна, — честно призналась Калли, направляясь к зеркалу изучать собственное отражение, как будто это могло способствовать высыханию крема. Она шагала, смешно поднимая ноги, так как ей мешал тянувшийся сзади слишком длинный и широкий халат Имоджин. — Сама бы я не посмела, это ее желание. Недавно я обратилась к ней, как требует ее титул, так она после этого перекидала в меня с полдюжины сахарных абрикосов. Приходится потихоньку приучаться к фамильярности. Пока пообщаемся так, а когда все образуется, конечно, я буду называть ее «миледи».

До конца косметической процедуры, слава Богу, оставалось несколько минут. Но если виконт Броктон и Ноэль Кинси не оценят ее героических усилий, она застрелит обоих!

Калли отвернулась от зеркала и, посмотрев на приятеля, сказала:

— Лестер, тебе ведь не нравится Имоджин? А по-моему, она просто выдающаяся личность. Знаешь, о чем я подумала? Не соединиться ли им с папой? Правда, она выше его на полголовы, если не больше, и, пожалуй, лет на шесть старше. Но вряд ли это имеет какое-то значение. В любом случае оба достаточно древние. Как ты считаешь?

— Ее светлость и сэр Камбер? — вздрогнул Лестер. — О, я так не считаю, Калли. Если она своей писаниной сумела обмануть его и моего папу тоже, представляешь, чем это кончится? Он проведет остаток лет на конюшне, напиваясь тайком до бесчувствия. Да он сбежит прямо от венца, как только поймет, что связался с этой… Уф-ф! Даже слова не подберу…

— О, продолжайте, Лестер! — промурлыкала виконтесса, только что вошедшая в комнату и одной рукой еще державшаяся за щеколду. — С кем же? Старой мегерой? Или хуже?

Лестер покраснел. Лицо его стало лишь чуть светлее лежавших на подносе слив.

— Калли! — Он умоляюще взглянул на девушку.

— Видимо, мегерой, — сказала Калли словно нечто само собой разумеющееся. И даже осмелилась улыбнуться виконтессе, пока та, очищая ей кожу, посыпала халат тонкой бело-розовой пудрой. — Но он любит вас, Имоджин. Правда ведь, Лестер?

— О да, да! — Поднимаясь с пола, Лестер опрокинул блюдо. — Я вас обожаю, как родную мать! Клянусь вам! — Он изловчился, схватил сливу и, потерев ее о сюртук, протянул виконтессе. — Они восхитительны. Правда.

— Олух! — рявкнула Имоджин, хватая сливу и откусывая от нее приличный кусок. Затем она отослала Калли мыть лицо и руки в тазике за китайской ширмой в углу. — Дети мои, не могу вам передать, насколько моложе я себя чувствую все то время, пока вы у меня под надзором. Постоянно что-то делаю, занята целый день. Это замечательно! Калли, вы не забыли, что через час приезжает мадам Иоланда?

Калли зачерпнула побольше воды, чтобы умыть лицо. Частицы клубнично-сливочного снадобья попали ей в глаза. Она поморщилась и, стараясь сдержать слезы, взяла со столика полотенце. Высунув из-за ширмы голову и плечи, она вытерла лицо и посмотрела через комнату на виконтессу.

— Мадам Иоланда?

— Она уложит вам волосы, — пояснила Имоджин. — Мне ее рекомендовали, дорогая. — Она принялась облизывать пальцы от остатков сливового сока, натекшего, пока она высасывала мякоть, потом вынула изо рта косточку и швырнула ее в направлении холодного камина.

Ей удалось попасть точно в центр кучки с пеплом. Лестер, вдохновленный метким броском виконтессы, немедленно послал свою косточку туда же. Его рука оказалась менее уверенной. Косточка, не долетев до цели, звякнула о железную подставку для дров.

— Дуралей! — любовно пожурила его Имоджин и снова повернулась к Калли: — В последнее время ее хвалят все больше и больше.

Калли отвернулась, чтобы положить полотенце, и, стоя спиной к виконтессе, спросила:

— Имоджин, эта мадам Иоланда причесывает и вас?

— Нет-нет. Кэтлин достаточно хорошо справляется со своей работой. А что?

— Да нет, ничего. Просто я волнуюсь, когда кто-то трогает мои волосы. — Девушка вышла из-за ширмы и, сделав бесстрастное лицо, снова посмотрела на виконтессу. Ее кудри медно-желтого цвета подошли бы женщине помоложе. И не такой родовитой. — Имоджин, может, сегодня вы сделаете исключение и мы обе воспользуемся услугами мадам Иоланды? Сначала вы, а потом я. Тогда мне будет не так… боязно.

— Лжет не лучше вас, Лестер, — сказала леди Броктон, — хотя и считает себя отчаянной авантюристкой. — Виконтесса опустилась в кресло. Лиловое с белыми штрипками платье раздулось вокруг мощного торса, как баллон под напором ревущего горячего воздуха в Гайд-Парк-корнер. — Саймон, кстати, ненавидит этот цвет. Я думаю, Кэтлин не очень расстроится, если я позволю мадам Иоланде заняться нами обеими. На этот раз я хочу попробовать что-нибудь из красной гаммы. Это привлечет внимание джентльменов к моей голове и отвлечет от фигуры. Я полагаю, это поможет мне произвести впечатление на графа. А вы что думаете, Лестер? Как вам мой трюк?