Ну точно — это любовь - Майклз Кейси - Страница 26

Джон, сидевший по-турецки на неразобранной постели, наклонился и спросил:

— Расскажи мне. Какое отношение Молли имеет к тому, что ты здесь?

Джейн свернула обертку от конфеты в аккуратный квадратик и теперь не знала, куда его деть.

— Она меня шантажировала, — она посмотрела на Джона, чтобы определить его реакцию.

— Чем? Что ты кормила детей поддельным сыром?

— Я всегда даю детям только натуральный сыр. — Джейн подбросила квадратик и смотрела, как он падает на пол у дальней спинки кровати. Она подавила желание встать, поднять его и найти мусорную корзину… а потом навести порядок на половине Джона. — Давай я начну сначала, ладно?

— Хорошо, только рассказывай быстрее. Я начинаю нервничать.

— Нет, ты не нервничаешь, — Джейн снова посмотрела на него. Она не видела, что он волнуется. Видела только, что он волосатый и сексуальный, как сам грех. На нем не было ничего, кроме спортивных синих нейлоновых шортов, он сидел на покрывале, волосатые ноги скрещены, шевелюра всклокочена. Он ее в могилу сведет.

Прогнав и эти мысли, Джейн вздохнула и, не обращая внимания на фантик, начала рассказывать.

Она рассказала Джону все о Молли, которая гостила в Фэйрфаксе каждое лето в перерыве между разными интернатами — из школы ее выгоняли с поразительной регулярностью. О том, как родители Молли любили путешествовать, но никогда не брали с собой Молли. О том, какой непоседой была Молли, какой смутьянкой… И как Джейн любила свою кузину, пусть и завидовала ее живости.

Она не рассказала о Шоне Джентри. Зачем ему знать о ее разочаровании. При том, что у него все задатки стать вторым.

— Думаю, Молли хулиганила, чтобы привлечь внимание родителей, — сказала Джейн, описав, как ее кузина заперлась в морозильнике в торговом центре и отказывалась выходить, пока кто-то не разыскал ее родителей в Бали и не позвонил им, чтобы она попросила их приехать и забрать ее. Ей тогда было семь.

Джон покачал головой:

— Это грустно.

— Я знаю. И мои родители знали, поэтому мы забирали ее каждое лето и два последних года старшей школы, когда она побывала в каждом интернате в пределах тысячи миль.

— Теперь объясни про шантаж.

— Ну, не совсем шантаж. Молли… Ну, у Молли есть способ превращать все в приключение. Ее родители умерли, и за счет доверительного фонда, который, кажется, неисчерпаем, она ведет неплохую жизнь. Я… я завидую ей немного. Отчасти ее безбедной жизни. Но ее родители наложили ограничение на фонд. Пока Молли не выйдет замуж, она должна сама зарабатывать деньги, по меньшей мере десять месяцев в году, чтобы получать доходы фонда. Хотели, чтобы она научилась ответственности.

Джон внимательно слушал, и Джейн стала объяснять, что Молли проходит испытательный срок на последней работе, и ей пришла в голову отличная мысль…

— Харрисон? — Джон вскочил на ноги так быстро, что Джейн даже не заметила, как он это сделал. — Она хочет, чтобы ты достала сенсацию о Харрисоне?

Лакрица смешалась в желудке с розовым клубничным напитком, и внезапно Джейн почувствовала дурноту.

— Я уеду завтра утром.

— Заткнись, — тихо сказал Джон, меряя шагами ковер. — Молли работает на самую крупную газету в Вашингтоне, которая не слишком симпатизирует Харрисону. Информация, которую ты ей дашь — информация, которую тебе дам я, — может оказаться напечатанной в газете. Да, мне это нравится.

— Тебе это нравится? Тебе нравится что? Я думала, ты хочешь написать книгу. — Джейн в конце концов не выдержала, подобрала фантик и выбросила его в мусорку. И всерьез подумала о том, чтобы вернуться в ванную: предположительно, чтобы снова почистить зубы, но более вероятно, чтобы крепко обнять фарфоровый унитаз. Вместо этого она опять заползла под одеяло и притворилась, будто ей хорошо.

Он махнул рукой, словно позволял ей лечь, и продолжил вышагивать. Как лев в клетке, или пантера, или великолепный сексуальный мужчина. Наконец он повернулся к ней с улыбкой на лице, из-за которой Джейн захотелось дернуть носом и исчезнуть.

— Я вшивый писатель, — он улыбнулся еще шире.

— О, не говори так, Джон. У тебя уже была неудачная затея, — мягко сказала Джейн, заставляя себя сесть еще раз.

— Нет, нет. Я вшивый писатель. Правда. Но меня очень увлек Харрисон. Думаю, я могу копнуть глубже, сорвать с него личину. Но я никогда не продам книгу. Кроме того, на издание уйдет слишком много времени, и Харрисон может уже выставить свою кандидатуру и даже быть избранным. Но если мы скормим твоей кузине то, что выясним, а она скормит это своему начальству в газете… Да. Да, Джейн, это может сработать.

— Ты отказываешься от книги? Вот просто так?

— Не раздумывая. Я говорил, мне не нравится Харрисон. Он какой-то… какой-то…

— Скользкий? — предложила Джейн, кивая. И зря. Вместе с головой кивнул и желудок, а затем сделал полуоборот.

— Ты тоже так считаешь?

— Я вот что считаю, Джон. То, что мы с тобой приехали за одним и тем же, удивительное совпадение. Какова была вероятность?

Джон опять присел на кровать.

— Джейн, по моим подсчетам, на конференции шесть журналистов. Ты правда думаешь, что они собираются обсуждать глобальное потепление или политическую мораль? Нет. Они здесь потому, что нынешний президент не может снова баллотироваться, вице-президент отказался по состоянию здоровья, так что Харрисон победит наверняка — если решит выставить свою кандидатуру.

— А как насчет другой партии? Он покачал головой:

— Оппозиция в замешательстве, они заявили восьмерых, которых никто не знает, так что многие месяцы там не будет ничего дельного, пока один или двое не оторвутся от остальных. Харрисон — не только самая крупная шишка в городе, Джейн, но и единственная. Так что совпадение не слишком большое. Тут половина людей, по умеренным подсчетам, наблюдают за сенатором Обри Харрисоном.

— Даже Брэнди Хаит? Джон пожал плечами:

— Может быть. Она не единственная актриса, которая стремится в высшие круги. Посмотри на Мэрилин Монро, Грейс Келли, Барбру Стрейзанд, Лиз Тэйлор. Можно жениться или содержать, пока ты в политике, рука руку моет. Может, Брэнди Хаит подумывает стать Первой Леди» Ради славы или настоящей политической программы. Тут многие женщины страстно желают стать следующей Джеки Кеннеди или Хил лари Клинтон.

Джейн прижала пальцы к вискам. Она почти обрадовалась головной боли. Это отвлекало от тошноты.

— Я не создана для всех этих интриг. Политика такая запутанная.

— Нет. Просто следи за властью и за деньгами. А сейчас следи за Обри Харрисоном и посмотри, куда он ведет. Из двух сотен участников по крайней мере три четверти здесь только для того, чтобы разузнать, в чем замешан Харрисон. Остальные уже знают, и я хочу разведать, что именно.

— И ты хочешь, чтобы я скормила это Молли… Я думала, ты убьешь меня.

— Нет. Мы команда, Джейн. Пока ты не истекаешь слюной по Диллону Холмсу.

— Я не истекаю… Грубиян.

— Извини. В общем, приключение продолжается, Джейн. Веселись до упаду, пусти все на самотек. Поиграй недельку в свою кузину Молли. Но запомни одну вещь — Диллон Холмс влюблен в Диллона Холмса. Так что поищи кого-нибудь другого.

— Я не такого приключения хотела. В твоих устах все звучит так грязно, словно я мечтаю прыгнуть в постель к первому встречному.

— Мечтай — не мечтай, Джейни Престон, но ты уже спишь с таким в одном номере.

Она пристально посмотрела на него и повернулась на бок.

— Да, надо поспать.

Джон обошел комнату и выключил все лампочки.

— Не забудь почистить зубы, — он забрался в постель, а Джейн натянула одеяло на голову.

— Ты какой-то довольный, — Обри Харрисон повернулся от импровизированного бара со стаканом скотча в руке.

Диллон Холмс пересек гостиную маленького люкса, ослабляя галстук, и забрал у сенатора стакан.

— Спасибо, я с удовольствием выпью. Как ты догадался?

Харрисон пару раз надул щеки, повернулся и налил себе виски в другой стакан. Двойную порцию.