Дикое животное и человек - Гржимек Бернхард - Страница 16

«Весной 1901 года я был в Антверпене, — пишет Фридрих Фальц-Фейн, — где виделся с Гагенбеком. Ему страстно хотелось разузнать, каким это образом я ухитрился доставить к себе диких лошадей из Монголии. Но поскольку он сам в подобных случаях ни за что не выдавал своих секретов, то и я решил отмолчаться. Однако он меня все же перехитрил. Дело в том, что я закупил у него в зоопарке диких животных и принял его предложение дать мне с собой сопровождающего из его людей — дескать, тот как раз едет по своим делам на Украину и привезет всю закупленную партию в Асканию-Нова. Но, прибыв на место, этот тип принялся допытываться у моих людей относительно подробностей отлова и транспортировки, а те ему все и выболтали. А осенью 1901 года он направился прямиком в Бийск, где и купил у Ассанова тех самых 28 лошадей, которые были заготовлены для меня. Лошади эти попали в Гамбург. А в 1902 году Гагенбек получил от Ассанова еще следующую партию. Я же в 1903 и 1904 годах получил от Ассанова только несколько штук».

В 1897 году шесть братьев и сестер Фридриха решили сделать ему коллективный подарок за то, что он, как старший, так справедливо распределил между ними наследство и помогал им вести хозяйство. Подарили они ему группу американских бизонов. Фридриху не стоило особого труда получить помеси между этими могучими дикарями и домашним скотом. Выведенные таким образом «бастарды» были значительно сильнее и больше своих домашних родичей. Так, к примеру, в жаркие летние дни выносливый подольский домашний скот впрягали в уборочные машины в две смены, в то время как помеси между домашним скотом и бизонами трудились без устали от зари до зари. Стадо бизонов и поныне пасется в Аскании-Нова.

Вместе с Н. В. Лобановым, любезно согласившимся меня сопровождать, мы выезжаем в степь на таратайке, которую без видимых усилий катит послушная белая лошадка. Повозка выглядит совсем как в старину: состоит она из четырех колес, на которых укреплена гладкая платформа, сверху брошена мягкая подстилка — вот и все нехитрое устройство. Но это очень практично— во всяком случае я смог спокойно разложить на ней всю свою аппаратуру и коробки с пленкой. В любую минуту с такой повозки можно легко соскочить, чтобы заснять окружившую вас стайку оленей или верблюдов, разглядывающих людей с нескрываемым любопытством, а то и стадо восточноафриканских гну, которые проносятся мимо или, размахивая хвостами, совершают в непосредственной близости от вас свои виртуозные прыжки. Но ручными гну никак не назовешь. За те десятки лет жизни, которые им пришлось провести здесь, в Аскании-Нова, эти озорные, большие черные антилопы так и не захотели сблизиться с человеком, несмотря на то что их каждую зиму загоняют в конюшни.

Зато бизоны мне кажутся совсем домашними — ну, ничем не отличаются от наших коров, по своему поведению во всяком случае. Пасет их конный пастух, который на ночь загоняет их в огромные загоны.

Это, я вам скажу, зрелище, которое стоит посмотреть! Такое можно было увидеть разве что сто лет тому назад в американских прериях с участием индейцев или ковбоев. Мы же сегодня можем совершенно спокойно подъехать к стаду бизонов, словно это пасущиеся коровы, несмотря даже на то что в стаде присутствуют новорожденные телята. Я замечаю, что здесь же пасется и несколько гибридов между бизоном и домашним скотом, и прошу пастуха отогнать этих полукровок в сторону, чтобы я мог снять стадо чистокровных бизонов. Меня лично подобные помеси всегда огорчают.

Вольдемар Фальц-Фейн в своей книге, посвященной покойному брату Фридриху, переведенной на немецкий язык и вышедшей в Берлине в 1930 году, сетовал на то, что Асканию-Нова переименовали якобы в Чапли. Но это неправда. Теперь название Аскания-Нова официально значится во всех русских атласах и специальных изданиях. С 1956 года угодья эти отданы в распоряжение Украинской сельскохозяйственной академии. Аскании-Нова принадлежат 330 квадратных километров земли, из которых 130 квадратных километров — целинные земли, а 15,6 квадратных километров подлежат сохранению в девственном виде, без какого-либо вмешательства человека. Заметно усилилась научная сторона дела: теперь здесь трудится около 100 ученых, помимо них еще 220 сотрудников лабораторий, а всего работает в хозяйстве две тысячи человек. Аскания-Нова превратилась почти что в маленький город, украшенный бульварами, широкими улицами и насчитывающий примерно около шести тысяч жителей. Ботанический сад и зоопарк прекрасно ухожены. В двух бывших особняках Фальц-Фейнов расположились теперь бюро и институт. И несмотря на то что Аскания-Нова больше не принадлежит его семейству, Фридрих Фальц-Фейн все равно был бы доволен, узнав, что дело его жизни, его идеи и планы не пропали зазря, а развиваются дальше, да притом еще так успешно.

Правда, на сегодняшний день здесь уже держат не 400 тысяч овец, как прежде, а только семь тысяч. Зато если при Фальц-Фейне пахотных земель поначалу было всего два процента от всех угодий, а под конец— 17 процентов, то при Советской власти уже две трети всех земель стали пахотными. Овцы здесь, можно сказать, содержатся теперь только в качестве подопытных животных: ведется селекционная работа, стараются вывести засухоустойчивые формы одновременно с хорошим качеством шерсти.

Прежде, до изобретения электрических стригальных машин, человеку приходилось от 35 до 50 минут елозить ножницами по овце, чтобы снять с нее все положенное количество шерсти, при этом он еще достаточно часто прорезал ей нечаянно и кожу… За один день редко удавалось остричь более 30 овец. Если овца при стрижке получала сильное ранение, стригалю за нее не платили, а если он во время стрижки, не дай бог, удушит нечаянно овцу, то из его жалованья вычиталось четыре рубля. До начала текущего века за стрижку одной овцы платили 2,5 копейки, затем стали платить по пять копеек; жилье и питание — бесплатное, но инструмент надо было приносить свой. Заработок в день не превышал обычно пяти рублей 50 копеек. С одной овцы получали в год несколько больше четырех килограммов шерсти. Из такого количества можно изготовить добрых два мужских костюма.

Уже в девяностых годах прошлого века Фридрих Фальц-Фейн приобрел стригальные машины, действующие при помощи пара (он был вообще за всякое новшество), однако никто не умел с ними как следует обращаться.

Профессор И. И. Иванов, занимавшийся тогда проблемой искусственного осеменения животных, попросил у Фальц-Фейна разрешения провести в его хозяйстве серию опытов по искусственному осеменению лошадей. Они дали блестящие результаты. Это позволяло осеменить спермой одного племенного жеребца вместо 20 несколько сот кобыл, и при этом отпадала необходимость отрывать кобыл от работы и водить по четыре, а то и по пять раз на случку к жеребцу. Теперь хватало одного раза.

Поначалу новый способ был встречен полным недоверием. Полученных таким образом жеребят считали неполноценными. Такое искусственное оплодотворение, введенное профессором И. И. Ивановым, стало применяться повсюду в Советском Союзе, а за годы, прошедшие между двумя мировыми войнами, — и во всех других европейских странах. В ФРГ на сегодняшний день большая часть телят появляется на свет именно подобным образом.

Год за годом сибирская язва уносила тысячи жертв из огромных овечьих отар России. Ужасная болезнь лютовала и среди крупного рогатого скота й лошадей. Луи Пастеру, как известно, удалось изобрести вакцину против этой эпидемии, способной убивать и людей. Фридрих Фальц-Фейн заказал Харьковскому ветеринарному институту изготовить для своего хозяйства вакцину для прививки скоту.

Подобные прививки прошли успешно, и в 1887 году почти все овцы Аскании-Нова подверглись инъекциям. Результат оказался самым неожиданным и ошеломляющим: с мест выпаса овечьих отар, пасущихся в степи, ежечасно начали поступать пугающие донесения, что привитые овцы гибнут не только дюжинами, а уже сотнями. Повсюду валялись их трупы. Тем не менее Фридрих не отступился, возобновил опыты и к девяностым годам достиг полного успеха. Обязательная вакцинация овец против сибирской язвы была введена во многих губерниях России, после чего потери среди овец резко пошли на убыль.