Не могу отвести глаза - Майклз Кейси - Страница 2

Шелби обняла брата.

— Как же я люблю тебя, Сомертон!

— А ты признаешь, что ведешь себя глупо? Признаешь, что у вас с Паркером будет прекрасная свадьба в сентябре и великолепная жизнь после нее? В конце концов, именно ты сказала «да», именно ты согласилась на этот брак. Никто не заставлял тебя выходить за Паркера.

— Конечно, нет. Не понимаю, что со мной такое, Сомертон. Спиши это на предсвадебную лихорадку, ладно? Наверное, я просто думала, что во всем этом должно быть больше романтики и меньше расчета.

Еще раз поцеловав Сомертона, Шелби отправилась наверх, полная решимости одеться и быть готовой к отъезду на благотворительный бал до прибытия лимузина. Чего бы ей это ни стоило.

Глава 2

Куинн Делейни прислонился к лимузину, оттянул рукав смокинга и со злостью посмотрел на часы. Семь тридцать.

Уже двадцать минут, как он придумывал самые изощренные пытки для Грейди Салливана, его партнера по агентству «Д. энд С. секъюрити». Потому что именно Грейди был виноват в том, что Куинн находился здесь, разыгрывая из себя телохранителя Богатых и Отвратных, БиО, как он их называл,

Они же, черт побери, договорились с самого начала. Грейди занимался БиО и любил это дело, а он ведал корпоративной безопасностью. Куинн охранял бизнесменов, промышленных магнатов или по крайней мере занимался этим до того, как окончательно взял на себя деловую сторону их партнерства, сменив полевую работу на компьютерные распечатки. Но что бы ни делал Куинн, он точно не облачался в смокинг, чтобы провести целый вечер, наблюдая, как компания светских идиотов будет есть, пить и выставлять себя ослами,

И как только Грейди удалось втравить его в этот кошмар?!

Куинн нахмурился, его серые глаза потемнели, когда он вспомнил, как несколько часов назад Грейди помахал перед ним страницей журнала.

— Посмотри на нее, Куинн, старик. Только посмотри. Мисс Октябрь, Куинн. Любит пуделей и малиновое мороженое, ненавидит лицемерие, хочет стать морским биологом, работая во имя мира во всем мире, а ее любимый цвет — теплый телесный на черном атласе. Не говоря уже о том, что ноги у нее растут от зубов. И она моя, вся моя, пока утром не улетит ее самолет. Ты же не попросишь меня отказаться от этого? А Тейты настаивают, чтобы приехал один из партнеров. Это — ты. Я твой должник, приятель. За мной достойное развлечение.

Куинн снова посмотрел на часы, затем на дом за круглой подъездной дорожкой и подумал о бейсбольном матче, который пропустил. Он скрестил длинные ноги и буквально навалился на бок лимузина.

— Ну да. Хорошее развлечение.

Солнце все еще сияло в этот ранний июньский вечер, но в доме уже горели люстры, и в широкие окна открывался прекрасный вид, судя по всему, на гостиную размером с палубу авианосца.

В окна Куинн видел трех мужчин в смокингах, очень похожих на его собственный, но, несомненно, этикетки на них были получше. Каждый держал в руке стакан с чем-то явно покрепче, чем кока-кола — единственное, что Куинн позволил себе выпить, поскольку этим вечером ему предстояло работать. Если это можно назвать работой.

Да ладно, а что, если живущие в праздности богачи нуждаются в защите? Вдруг их изредка грабят? Весьма изредка. На самом деле богатые нанимают «Д. энд С. « не ради безопасности, а для престижа, чтобы иметь возможность сказать, например: «Вы не возражаете, если мой личный телохранитель спрячется за цветами, пока мы будем танцевать? «

И, если верить Грейди, для того, чтобы доставить их домой после того, как они налижутся на своих светских приемах.

Куинн снова нахмурился и запустил пальцы в свои длинные черные волосы. Он в любой день готов схватиться с ливийским террористом-самоубийцей.

Куинн оттолкнулся от задней дверцы лимузина и кивнул водителю, когда трое мужчин повернулись и исчезли из виду.

— Готовься, Джим. Думаю, исход начался.

Несколько минут спустя огромная парадная дверь отворилась, и пожилой господин осторожно спустился по ступенькам на дорожку. Дядя Альфред Тейт, решил Куинн, мысленно пробегая по списку, который дал ему Грейди, Высокий, за шестьдесят, седой, со следами былой красоты. Непременная паршивая овца, повеса, бедный родственник на содержании и в крепкой узде, пока он согласен быть дополнительным одиноким джентльменом, которых так не хватает на светских вечерах. Милый никчемный человек, улыбающийся, веселый и всегда под хмельком.

Куинн, следивший за приближавшимся мужчиной, кивнул ему и открыл дверцу. По слишком верной, очень прямой походке дяди Альфреда он понял, что, если помимо всего прочего на него возлагается обязанность не дать этому парню утонуть в чаше с пуншем, ночка ему предстоит долгая.

Следующим появился высокий, болезненно худой мужчина с черной шевелюрой, которую, казалось, кое-как подровняли садовыми ножницами, а затем высушили в аэродинамической трубе. Смокинг на нем сидел, как взятый напрокат костюм на покойнике, выставленном для прощания. Ворот сорочки отставал от тощей шеи; пышный, свободный галстук-бабочка и пояс были зеленовато-голубого цвета. Этот парень не шел. Он нес себя.

— Поторопись же, Сомертон, — заныл, семеня впереди, этот мужчина, который, по мнению Куинна, мог быть только Джереми Рифкином. — Ты же знаешь, какие гримасы строит миссис Петерсон опоздавшим. Ужас! Ты точно уверен, что этот галстук подходит? Я так мучился, но меня убедили, будто данный цвет — последний крик моды в этом сезоне.

Все еще оглядываясь, мужчина налетел на Куинна и, хихикнув, извинился. Потом, сложив губы трубочкой, похлопал Куинна по мускулистому плечу и забрался на заднее сиденье лимузина.

Куинн решил, что очень-очень огорчит Грейди.

— Мои извинения… мистер Делейни, если не ошибаюсь? — произнес, протягивая Куинну руку, человек, который мог быть только Сомертоном Тейтом. Явно родственник Альфреда — та же прямая, словно палку проглотил, походка. Возможно, дело не в выпивке, а это наследственное. — Я заставил ее дать слово, но это никогда ничего не значит для моей сестры, особенно если ее заставляют делать то, что она не хочет. Опоздания — это маленький протест Шелби, понимаете? О, я Сомертон Тейт. Мистер Салливан сообщил мне, что сегодня вечером его замените вы. Работы у вас будет немного. Будь моя воля, я отказался бы от телохранителя, но из-за украшений, которые наденет моя сестра… страховая компания, знаете ли, настаивает.

— Да, сэр, — отозвался Куинн. — Мой партнер все мне объяснил. Мисс Тейт еще долго задержится, сэр?

Хлопнувшая дверь послужила ему ответом, и Куинн, повернувшись, увидел, как мисс Шелби Тейт спускается по ступенькам, перебросив через локти сапфирово-голубой шелк. Шаль? Называют ли это по-прежнему шалями? На взгляд Куинна, это звучало слишком старомодно, слишком солидно, тем более для нее.

Она олицетворяла собой деньги и воспитание: волна струящихся светлых волос убрана назад в тугой узел, длинная, узкобедрая фигура от груди до пят закутана в белый шелк. На стройной шее бриллиантовое колье и такой же браслет на левом запястье, в ушах серьги — сапфиры размером с яйцо малиновки, окруженные бриллиантами. На среднем пальце левой руки сверкал бриллиант, которым мог бы подавиться и слон.

Шелби была прекрасна. Ошеломляюща. Кожа, как подогретые сливки. Лепке лица позавидовала бы любая супермодель. Тело, которому не было конца.

И карие глаза — такие же милые и бессмысленные, как пустая церковь. Но ведь у каждого должен быть какой-то недостаток, не так ли?

— Я здесь, Сомертон, — устало объявила Шелби, когда ее брат посторонился, чтобы она села в лимузин первой. Услышав довольно низкий, хрипловатый голос Шелби, Куинн подумал, что подождет мстить своему партнеру. Присматривать за мисс Тейт в течение ближайших пяти часов внезапно показалось ему не такой уж тяжкой обязанностью.

— И опоздала всего на двадцать минут, — заметил Сомертон, улыбаясь сестре. — Мои поздравления, Шелби. Позволь представить тебе мистера Делении. Сегодня вечером он будет с нами вместо мистера Салливана.