Мэгги без царя в голове - Майклз Кейси - Страница 19

— Алекс, держи меня, а то я сейчас ее убью.

— Тсс-с-с, — успокоил ее Алекс, снова присев рядом.

— Так или иначе, — Венера скрестила длинные ноги, порылась в сумке в поисках бумажного носового платка, нашла и вытерла им уголки рта, — я пораскинула мозгами и решила, что раз Берни не арестовали, значит, ей надо было куда-то податься с места преступления. То есть она тут, у вас. Это что, «Стейнвэй»? — Она ткнула пальцем в сторону рояля. — Я немного играю, знаете ли.

— Рад за тебя, — поспешно произнес Сен-Жюст, заглушая тихое ворчание Мэгги. — Так ты только что приехала? И много на улице журналистов?

— Только два или три, — нахмурилась Венера, но тут же повеселела: — Зато я им рассказала. Я им все рассказала.

Мэгги попыталась вскочить, но Сен-Жюст крепко держал ее за руку.

— Что ты им рассказала, Вера? Ты что, не можешь хоть раз спокойно пройти мимо камер и микрофонов? Не потрясти силиконовыми сиськами и не распустить длинный язык?

Венера мягко, сочувственно улыбнулась — мол, ах ты, бедненькая, плоскогрудая девочка:

— Мэгги. Мэгги, Мэгги, Мэгги. Я знаю, как ты стесняешься публики из-за того, что сразу начинаешь мямлить или глотать слова. Но нельзя же недооценивать всю важность саморекламы.

— Ты занималась саморекламой? — спросил у Венеры Сен-Жюст, прикидывая, не придется ли в скором времени Мэгги удерживать его.

— Нет, — Венера в негодовании замахала наманикюренными ручками, — конечно же, нет! Я это так, из общих соображений сказала. Разве я могу использовать трагедию бедняжки Берни в целях саморекламы? Моего дорогого редактора? Моей очень хорошей подруги! Как вы могли так обо мне подумать?

— Легко. Мы с тобой вообще-то знакомы. — Мэгги затянулась никотиновым ингалятором.

(Сен-Жюст подумал о том, насколько все-таки Венера и Мэгги разные. Мэгги незамедлительно бросилась на помощь Берни, даже не успев снять пижаму со злосчастной овцой. Венера же явно провела добрый час за своим туалетом, чтобы в полной боевой готовности предстать перед камерами.)

— Ах, Мэгги, ты такая шутница! Но я-то знаю, что ты — верная подруга. Верная подруга Берни и, конечно, моя подруга, раз ты спасла мне жизнь. Я никогда этого не забуду, Мэгги. Никогда, правда-правда.

— Может, все-таки попытаешься? — с надеждой спросила Мэгги, а Сен-Жюст сделал вид, что очень занят своим моноклем, сохраняя невозмутимое выражение лица.

— Не глупи. Ой, чуть не забыла. Я же тебе кое-что принесла. Нашла прелестную безделушку на днях у Тиффани.

— Вера, перестань. Правда. Хватит подарков.

— Они давят на нее, поймите, мисс Симмонс. Подарки и другие проявления доброты или восхищения. Ей куда комфортнее, когда ее игнорируют, — объяснил Сен-Жюст.

Венера достала из необъятного баула голубую коробочку от Тиффани и кинула ее Мэгги, но Мэгги не поймала, потому что уставилась на Сен-Жюста.

Сен-Жюст поднял коробочку и протянул ее Мэгги.

Мэгги развязала тесемку, открыла коробочку и вынула ее содержимое. Из мягкой голубой ткани выскользнула маленькая серебряная ручка от Тиффани.

— Какая прелесть.

— Скажи «спасибо», — подсказал Сен-Жюст.

— Спасибо, Вера.

— Я знала, что тебе понравится, — произнесла Венера в нос. — На ГиТЛЭРе я заметила, что ты пишешь ручкой «Бик». Это же мовитон! Ты сейчас в моде, твои книги — в списке бестселлеров. Смотри, я сделала на ней гравировку!

Сен-Жюст взял ручку и прищурился, чтобы рассмотреть крошечные буквы:

— «Мэгги Келли, героиня». Весьма содержательно.

— Я знаю. Сначала я хотела написать: «экстраадинарная героиня», но это слишком длинно. К тому же я не уверена, что знаю, как пишется «экстраадинарная». — Сен-Жюста передернуло от ее произношения. — Ну как, Мэгги, тебе нравится? Тебе действительно нравится? Ты с нею можешь раздавать автографы. Хотя постой, ты же их не раздаешь.

— Вообще-то раздаю. Иногда. — Мэгги посмотрела на Алекса в надежде, что он спасет «экстраординарную героиню».

— Ну, хватит об этом. Объясни, что конкретно ты сказала репортерам, — переменил тему Сен-Жюст.

Венера явно гордилась собой:

— О, я была потрясающа. Я им сказала: «Никто из друзей, настоящих друзей Берни, в жизни не поверит, что она могла кого-то убить. Даже если он это заслужил. Я совершенно уверена, что манхэттенский суд — самый справедливый суд на просторах нашей великой Америки».

Мэгги уронила голову на руки:

— О господи, она ее уже арестовала и собирается судить.

— Мэгги права, мисс Симмонс, вы же знаете, что Берни еще не арестована.

— О, ну это вопрос времени. Но я уверена, что это была самозащита.

— Вон. — Мэгги вскочила, прежде чем Сен-Жюст смог ее удержать. — Пошла вон, Вера. Поняла? Не звони и не пытайся увидеть Берни. И моли бога, чтобы никогда больше с ней не встречаться после того, как она узнает, что ты тут наговорила.

— Я… я не понимаю, — проблеяла Венера, вставая с кресла. Она сгребла сумку и загородилась ею от Мэгги. — Я что-то не то сказала? Я действительно сказала что-то не то? — Венера отступала к двери.

— Ты выбрала несколько… неудачные слова, — Сен-Жюст проводил Венеру до двери.

— Я ничего плохого не имела в виду. Мне казалось, что это вполне хорошие слова.

— О своих дурацких книжонках ты тоже так думаешь, — мстительно ответила Мэгги. Сен-Жюст быстро вытолкал Венеру и закрыл за ней дверь, как раз вовремя — с той стороны в дверь вонзилась шариковая ручка. — Черт, Алекс, с такими друзьями, как Вера, Берни никаких врагов не надо.

— Это уж точно. Но если мы правы и Берни невиновна, значит, как минимум один враг у нее есть.

Глава 7

Мэгги разрывалась на части. Одна ее половина хотела заняться раскопками в квартире миссис Голдблюм в поисках дневников, приклеенных к нижним сторонам ящиков комода или спрятанных за картинами. Другая половина понимала, что в данный момент ее главная задача — помочь Берни в час ее испытаний, как сказал бы Сен-Жюст.

Так что Мэгги всего лишь заглянула за одну очень подозрительную картину, на которой, по всей видимости, была изображена черная кошка в черной комнате, в надежде найти там сейф. Увы, сейфа за картиной не оказалось, и Мэгги мужественно вернулась в собственную квартиру… где и обнаружила Берни, которая сидела на диване, облаченная в бирюзовую шелковую блузку и широкие черные брюки. Берни была в полной боевой раскраске. Одну ногу Берни положила на кофейный столик.

Нога эта была босой, а между пальцев торчали косметические тампоны. В комнате воняло лаком для ногтей.

— Что ты делаешь? — Мэгги задумалась: чем она больше расстроена — тем, что Берни не скорчилась на диване, охваченная ужасом, или же неприятным запахом лака. А еще говорят, что у курильщиков плохое обоняние.

Берни окунула кисточку в пузырек с огненно-красным лаком и сосредоточилась на ногте большого пальца.

— Понимаешь, Мэгги, тут одно из двух: или я умру от ужаса, или буду сражаться. Ты что, еще не поняла, что меня подставили?

— Ну, вообще-то мы с Алексом пришли к такому же выводу. Но ты же говорила, что ничего не помнишь?

— Не помнила. И не помню. Но твердо знаю, что не убивала Бадди. Я бы лучше заложила его копам за то, что разыграл свою смерть. Или сдала бы негодяйскую сволочь налоговой полиции за уклонение от налогов — последние лет пять до того шторма он не заполнял налоговых деклараций. Я, кстати, настояла на том, чтобы заполнять их по отдельности, как и на том, чтобы заключить брачный контракт. Зачем мне его убивать? Я бы лучше навещала его в тюряге раз в месяц, приносила бы ему чернослив в кулечке. Он терпеть не мог чернослив.

— Ну да. — Мэгги присела на диван напротив. — Это в твоем духе. Помучить его как следует.

— Да, точно. К тому же я бы не стала убивать его у себя дома. Это же не имеет смысла.

— Имеет — если хочешь потом апеллировать в суде к тому, что это не имеет смысла. — Мэгги разглядывала Берни, которая недрогнувшей рукой покрывала лаком очередной ноготь. — Но ты права. Ты бы не стала… Погоди, ты заставила Бадди подписать брачный контракт?