Какая еще любовь? - Майклз Кейси - Страница 10

— А он часто здесь работает? Я слышала, здесь есть домашний театр?

— Да, он и мистер Тони. Но на этот раз мистер Тони взял с него обещание, что эти три недели тот проведет только с детьми, безо всякой работы. Мы с миссис Элизабет немного на дружеской ноге. Она мне сказала по секрету — они надеются, что мистер Доминик немного отдохнет, вместо того чтобы все время работать. Что-то еще она говорила — про стресс, что ли, и про то, как он себя этой работой загонит в гроб.

— Но он по-прежнему работает?

— Да, еще как! Когда мистер Тони узнает, он очень огорчится, поверь. Возле холодильника есть поднос.

Молли взяла поднос и поставила на него стаканы.

— Все? Ни сухариков, ни орешков?

— Нет, такого они не едят. — Миссис Джонни с кряхтеньем поднялась со стула. — Можешь захватить с собой еще банку содовой вон из того холодильника, вдруг мистеру Доминику тоже захочется выпить. Он обычно обходится без стакана.

Поставив содовую на поднос, Молли направилась обратно к террасе. Дойдя до конца пушистого ковра, устилавшего деревянный пол, она предусмотрительно сняла туфли и на цыпочках еще раз подкралась к открытому окну.

Один из прежних работодателей предупредил ее, что, подслушивая, ничего хорошего о себе не узнаешь. Насчет этого она не переживала: окружающие никогда не горели желанием расточать Молли похвалы. Но подслушивать сейчас от этого не менее интересно: как освежающий душ, сплетничают-то про других.

Да и как можно ожидать от актеров, что они станут говорить о ком-то, кроме самих себя?

Глава 5

— Мазала. Ма-за-ла, дорогая. Еще чуть-чуть, и снесла бы нам отличного «петуха».

— Очень остроумно, Дерек. Тебя бы на сцену. Ой, прости, ты же был на сцене. До чего быстро все забывается.

— Это прямо про тебя, дорогая. Кто до сих пор не знает слов, может, я?

— Когда-то он был великолепен, этот неподражаемый Дерек! Не переживай, воспоминаний у тебя никто не отнимет.

Эго. Артистический темперамент. Все друг друга высмеивают, все друг над другом подшучивают, даже старые друзья, даже бывшие любовники. Самая большая головная боль Доминика. А вы думали, деньги? После первого серьезного успеха деньги не были проблемой. Спонсоры выстраивались в очередь, лишь бы работать с ним.

Труднее всего с яркими индивидуальностями, ни на минуту не желавшими забыть про свою исключительность. Когда Доминик всерьез задумывался над своей работой, то приходил к выводу, что он — такая же нянька, как сейчас Молли. Разница в том, что его подопечные старше. И проблем с ними больше.

Доминик задумчиво заглянул в пустую банку из-под содовой. Дерек прав — над новым спектаклем сгущались тучи. Голос Синары звучал далеко не блестяще. Он знал, что она всегда долго примеривается к новым словам и мелодиям, но то, что происходило сейчас, наводило на подозрительные мысли. Казалось, что на этот раз музыка скроена явно не по Синаре.

— Я попрошу, чтобы настроили пианино, — сказал он, пока его звезды в молчании сверлили друг друга глазами. Ему даже показалось, что он видит в темноте, как сыплются искры. — По-моему, Тейлор говорил, что инструмент не в порядке.

— Аu contraire, дружище. Он говорил совсем о другом. — Дерек с видимым наслаждением начал пересказывать ему слова Тейлора. Доминик даже чуть не полез в карман за мелочью, хотя это было ни к чему. Дерек всегда сплетничал совершенно бесплатно. — На самом деле он сказал, что Синара его убивает. Мучительной смертью. Мне даже показалось, что у парня на глазах блестели слезы. Хотя врать не стану, я не совсем уверен.

— Музыканты, — презрительно фыркнула Синара. — Много они понимают.

— Вот что. — Доминик оттолкнулся от перил и выпрямился. — Завтра суббота, я обещал устроить всем выходной. Но, может, мы вместо этого соберемся, например, в час, пройдем еще раз «А если это любовь» и второй дуэт. Синара, все равно сегодня день у тебя был почти свободный.

— Сегодня у меня был прекрасный день, — сказала Синара. — Пока Тейлору не пришло в голову устроить террор на репетиции. Между прочим, завтра у меня маникюр. Я вернусь не раньше двух.

— Хочет подточить коготки, — подмигнул Дерек Доминику. — Интересно, в кого она собирается вцепиться? Может, в нашу новую нянюшку?

— Какую нянюшку?

— Отличный ход, Синара. — Дерек даже зааплодировал. — Некая молодая роскошная женщина здесь, с нами.

— Здесь ее как раз нет. Она болтается где-то в доме, пока мы умираем от жажды, — заметила Синара. — Наверное, выращивает лаймовое дерево.

Доминику тоже давно хотелось знать, куда подевалась Молли. Она ушла почти десять минут назад.

— Пойду взгляну, что там с ней.

Не успел он сделать и трех шагов к двери, как та распахнулась и появилась Молли с подносом в руках. Босиком.

— А вот и я! Вы поверите, что я заблудилась? Нет, конечно, не поверите. Я бы, например, не поверила.

Она поставила поднос на белый плетеный столик и выпрямилась, умоляюще сложив ладони.

— На самом деле я пряталась в гостиной и подслушивала.

— Очень смешно. — Доминик подал Молли знак рукой, чтобы она села рядом с ним. Зря старался. Она уже уселась в кресло рядом с Синарой, скрестила свои длиннющие ноги и мгновенно стала центром вселенной. Черт, как только ей это удается?

Синара взяла свой стакан и сделала большой глоток.

— Я бы тоже так поступила, — сказала она, глядя на Молли. — Спряталась бы и все подслушала. Удалось услышать что-нибудь интересное?

— Так, ничего особенного. — Молли сморщила нос.

— Что ж, попробуй еще раз. Тогда наверняка услышишь. — И Синара подняла стакан, как будто ее слова были тостом. Доминик плохо понимал, что происходит между этими женщинами (мужскому уму подобные вещи недоступны). Похоже, Молли и Синара нашли общий язык.

От этой мысли Доминика мороз продрал по коже.

Дерек со смехом хлопнул его по плечу.

— Так-так, дружище, чувствую, мне срочно необходим гульфик. У тебя ни одного поблизости не завалялось?

— А? Н-нет, — запинаясь, ответил Доминик. Молли снова неторопливо положила ногу на ногу, на этот раз сверху оказалась левая. Доминику даже показалось, что он слышал шелковистый шорох, с которым эти роскошные ноги скользнули одна по другой.

— Я тоже готов, — прошипел ему Дерек в самое ухо. — Смотри, великолепная Синара ее до сих пор почему-то не растерзала, а для Синары это, черт побери, почти признание в любви. С ума сойти.

Молли посмотрела на Дерека и улыбнулась. Совершенно очевидно, что она разобрала его последние слова. Синара хмуро разглядывала ногти, как обычно гораздо больше занятая собой, чем чем-то еще.

— Ты только посмотри на это. Два заусенца. Как будто я посудомойка. И всего за неделю.

Молли озабоченно уставилась на руку Синары.

— Кошмар. А кто их делает?

Синара вздохнула.

— В этой дыре? Какая-то жующая жвачку блондинка, которая без конца трещит про своего парня по имени, кажется, Блуто.

— Ах нет. Нет, нет, нет, Синара. — Молли всплеснула руками и выпрямилась в кресле. Ужас читался в ее глазах. Доминик точно знал, что она притворяется. Должна притворяться. Женщины терпеть не могут друг друга, это всем известно. Но притворялась она, надо сказать, блестяще. — Я как раз знаю здесь один салон. Честное слово. Я наверняка смогу договориться, чтобы вам сделали маникюр. В Ангела вы просто влюбитесь. Завтра же утром им позвоню. Кстати, у них можно делать обертывания с морскими водорослями.

— Ты правда все это устроишь? Дорогая, это trus magnifique! [8]

— Certainment! [Конечно (фр.).

] Ангел — настоящий волшебник. Они все там просто, волшебники, и при этом очень талантливые. И tres convenable. Вы можете безбоязненно доверить им свою красоту и имя. Кстати, взглянете? — Молли подняла ногу и пошевелила в воздухе пальцами. — Это новый оттенок. Вы когда-нибудь видели такой красный?

— Можно поближе? — скомандовала Синара, и Молли послушно поставила ногу к ней на колени. — Господи! Какая красота.