Стража (СИ) - Радин Сергей - Страница 49

Основная тяжесть неизвестного противника пришлась на ноги Вадима: в момент падения нечто Вадим всё-таки успел прянуть в сторону. Сейчас, лёжа на бедре, в неудобной позиции, он старался достать наспинный меч и всё время заваливался набок. Ноги прочно прижаты к асфальту… Он сначала ничего не соображал, лишь злился, что не может собрать себя в единое целое, что руки-ноги не повинуются. И почему он не может левой рукой упереться в землю, чтобы правой достать меч?

Горячая волна вони в лицо — и он вспотел, и собрался воедино, и ощутил себя целиком, и увидел, наконец, левую руку — именно она сдерживает натиск противника, невесть когда стащив с бедра короткий меч и всадив его в тяжёлое шевеление. Вадим осознал это, как осознал и следующее: для неизвестного меч в плоти не рана.

Живая масса на ногах Вадима остановилась на мгновение оценить ничтожное препятствие и вновь повалилось вперёд с сопением и решимостью асфальтового катка. Именно так: не навалилось, а повалилось. И не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять: бесформенное в темноте для человеческого глаза чудовище вознамерилось убить Вадима, раздавив собственной тяжестью. "Да что они как — всё весом пытаются взять!" — мелькнула дурацкая мысль, а следом мелькнула другая, уже паническая: "Если он меня сейчас завалит, оружие вытащить не смогу!" Сил от мысли не прибавилось, но соображение, что он действует по старинке — удобства ему захотелось, вынимая меч! — буквально швырнуло его на спину. Треснулся об асфальт головой, от шока потерял чувствительность и только по инерции (помнил о мече) закинул ещё свободную руку назад. Изогнуться, чтобы вытащить меч, пришлось так, что сам не то застонал, не то закряхтел от натуги. А потом и вовсе взвыл от боли: "каток" уже примял левую руку, одновременно выворачивая её в локте.

Теперь Вадим подвижен только до пояса. Кричать не мог: боевики Чёрного Кира не слишком далеко, но даже думать о крике не хотелось. Чтобы эти… ему помогли?! Нет уж… Чёртов снобизм. Он машинально напрягся, желая рассмотреть противника и определиться, что же делать дальше.

И всё-таки именно боевики помогли Вадиму. Кажется, они экспериментировали с топливом. Неизвестно, что там бросили в огонь, но пламя полыхнуло — и Вадим увидел врага. Точнее, не врага, а именно то в нём, что было Вадиму жизненно важно узнать.

Противник имел конечности!

Мозг осознал информацию, мышцы рефлекторно дрогнули. Свистнуло лезвие меча и, высверкнув огненными искрами, рвануло к могучей лапе противника.

В следующий миг нужда в помощи отпала.

Что-то смачно шлёпнулось на асфальт.

Туша с рёвом отпрянула от Вадима.

И Вадим оглох. Рычащим рёвом, казалось, придавило весь перекрёсток.

Чудовище оклемалось быстро и справедливо сочло, что обидчику надо отомстить.

Но и Вадим быстро пришёл в себя. Не так страшен чёрт, каким его малюет темнота! Теперь Вадим видел противника — недоделанный Голем, пародия на человека, неуклюжая как в форме, так и в движении. И — Вадима бросило в жар (почему это его так взволновало — объяснить не мог бы при всём желании) от пришедшей на ум аналогии: Голем здорово был похож на мучного человечка, сделанного Всеславом, — те же руки-ноги сосисками, только сосисками гигантскими, то же тело огурцом-переростком, та же башка без шеи, решительно насаженная поверх туловища. Только вот глаз у Всеславова человечка не было. У Голема они светились голубоватым, отсвеченным изнутри льдом.

Двух шагов Голему хватило для разбега, а Вадим и забыл, что сидит на асфальте. Намерения пародии на человека яснее ясного: не удалось задавить массой — затопчу!.. И от первых же двух его шагов Вадим услышал под ладонью, на которую опирался, подрагивающий асфальт.

Нога-столб грохнула перед Вадимом, вторая вознеслась к нему. "Зафутболит! Как мяч!" Додумать Вадим не успел. Не он сам — будто сверхъестественная сила схватила его за шкирку и швырнула его в мимолётный просвет между ножищами Голема. Руки врезались в кирпич. Не он, Вадим, — кто-то другой узнал кладку перед мусорными контейнерами. Кто-то другой (а может, и третий?) оценил нырок в ноги Голему: летел, как лягушка, которой дали под зад… И только дрожащие ноги, бесчувственные от адреналинового взрыва, подтверждали ощущение: со стороны нет никого, кто пинком бы послал туда, где Голем меньше всего ожидал.

А Голем как разбежался, так и грохотал ножищами все дальше и дальше, не умея остановить собственную разогнавшуюся массу.

Вадим поднял было ладонь потрогать задёргавшуюся щёку. Что-то сильно мешало дотронуться до лица. Секунды две он тупо разглядывал судорожно сжатый вокруг рукояти меча кулак. Наконец дошло, что же ему мешает. Итак, обе руки заняты. Интересно.

Внезапно оглохший мир, сузившийся до вселенной по имени Вадим, взорвался. Вернулся рвущий уши вопль Голема — где-то впереди он смог, кажется, остановиться и теперь топал назад, к Вадиму; вернулся далёкий треск огня и ощущение движения вокруг.

Как он мог, такой огромный, прятаться за ящиками?

Наученный российским и тем более заграничным кинематографом, Вадим был уверен, что ни одно ранение не победит чудовище. Хочешь остановить Голема — руби ему башку с плеч… А если он глиняный? Если меч застрянет в странной плоти? Живой, как… Вадим вспомнил впечатление катка. Всё правильно. Как одна единственная мышца. Бескостная. Но тяжёлая… Что тебе даёт это знание?

"Болтаю много. Слишком много анализа и теорезирования. А если всё же попытаться снести ему голову? Вот где попытка реально перейдёт в пытку, если ошибёшься. А если ошибёшься? Если башка здесь никакой роли не играет?"

О себе Вадим знал, что плохо ориентируется в определении размеров. Какой у этого типа рост? "А фиг его знает! — безмятежно сказал Митька. — Тока чтоб его достать, тебе придётся ох как мощно прыгнуть!"

Голем мчался на Вадима. Встать на ноги — единственное, до чего Вадим додумался. Сидеть страшно — аки агнец на заклание, тёпленький и покорный, хоть голыми руками его бери. А на ногах увереннее…

Увереннее. И мысли всякие появляются.

Ещё до конца не продумав смутного, сумасбродного плана, Вадим медленно, мелкими, но старательно имитируемыми широкими шагами "пошёл" навстречу Голему. Меч опустил.

Голем заревел ещё громче и прибавил скорости. Отблеск танцующего на торце дома огня обманул его. Вадим шёл — перебирая ногами на месте. Детское подражание шагистике. "На месте-е-е!.. Стой! Раз — два!"

На счёт "два" Вадим прыгнул в сторону.

Воздух, возмущённый быстро несущейся тушей, опахнул его.

Голем до ящиков чуть-чуть не добежал. Подвела походка, машинально подмеченная Вадимом: чудище едва поднимало колени. И Голем споткнулся о кирпичную кладку и, вытянув ручищи вперёд, рухнул между контейнерами. Он ещё падал, а Вадим упёрся в ближайший мусорный ящик и валил его на противника. Полностью свалить не позволяло узкое расстояние между контейнерами. Но ударом ноги Вадим заклинил ящик так, что, пожелай Голем подняться, сцепленные контейнеры даже не дрогнут.

Как и было рассчитано, Голем сначала попытался сбросить заклинивший ящик и только после неудачных рывков толстым задом на четвереньках попятился из вонючей ловушки. Когда показались круглые широченные ноги, Вадим замахнулся мечом, держа его, как топор. Удар получился неожиданно лёгкий и мягкий. Голлем замер на мгновение в позе беспомощного слепца, что-то ищущего на полу. Сначала подломилась рука (вторая — убедился Вадим — отрублена по локоть), потом разъехались ноги…

Вадим недоверчиво смотрел на груду плоти и боялся дёрнуть меч к себе. А вдруг — убери он оружие — чудовище оживёт? Но Голем лежал неподвижно, как лежат записные пьяницы, наткнувшись на подобие постели, — распластавшись: а, всё трын-трава! И даже спрятанная милосердной тенью ящиков голова, откатившаяся к стене дома, не вызывала никаких чувств.

Огни всё шевелились, и Вадим поднял сухие тяжёлые глаза.