Пойманные сном (СИ) - Радин Сергей - Страница 50

Странно Лёхин чувствовал себя, идя по коридорам, суженным из-за направленного света фонарика. Вроде всё такое таинственное и настораживающее, но в руках - почти детское ведёрко, только лопатки не хватает. И песочницы.

Сначала время от времени гудели водопроводные и канализационные трубы, через которые бодро перепрыгивал Ерошка, издалека доносилась негромкая музыка улицы: приезжали-уезжали машины, перекликались дети, даже послышался женский смех… Потом улица словно отодвинулась, а на гудение слух замылился. Ерошка больше не прыгал, а деловито шёл - уверенно, отчего и Лёхин успокоился и стал приглядываться к пути. Шли они по утоптанной тропе, только кое-где насыпан колотый кирпич или настелены доски: дом старый, бывает, и трубы прорывает - подвал затапливает водой, которая любит собираться в долгостоячие лужи…

Рука вздрогнула - Лёхин еле удержал фонарик и остановился на секунду. Слева доски чьего-то сарая, справа - бетонная стена: сверху - трубы, обёрнутые изоляционным материалом, едва головы не касаются, внизу - толстенная труба, наполовину ушедшая в землю. И вот тут-то, между этой полузатопленной трубой и стеной, колыхнулось что-то мягкое и упругое. Живое. С метр длиной. Правда, через секунды же Лёхин обнаружил, что видит это живое лишь "другим" зрением. И это живое будто затаилось - длинное, тонкое… Змея не змея, но Лёхин не собирался оставлять в тылу нечто неизвестное.

- Ерошка, - тихо позвал он, не отводя луча фонарика от длинного живого предмета. - Что это? Ты видишь?

Ушедший было в темноту, болотный дух вернулся и, забравшись на трубу, присмотрелся. После чего пренебрежительно махнул рукой.

- Зеркальщик это. Маленький ишо. Вот и боится всего. Не забыть бы Темнику сказать, где Зеркальщика видели, пока не подрос. А пока пущай его лежит. Не страшно.

28.

Ерошка уверенно шёл тесными коридорами, то и дело куда-то сворачивая - за какие-то стены, похожие на ширмы, в какие-то закоулки. И свет-то ему, кажется, не нужен. Время от времени Лёхин пускал луч фонарика себе на плечи - посмотреть, как там Шишики. Те сидели нахохлившись, с полуприкрытыми глазами, но, судя по всему, чувствовали в бесконечном подвале себя всё-таки гораздо комфортнее, чем хозяин. А тот вдруг вспомнил кое-что и расстроился ко всему прочему: "Как там сказал Ерошка? Ему про связующую нить рассказал подвальный? Значит, у Темника тоже её нет? Значит, он нас ещё куда-нибудь пошлёт?"

Прошло некоторое время, прежде чем Лёхин понял, что коридоры подвала его дома сменились коридорами совершенно иного места. Правда, сообразительность Лёхина здесь не при чём. Дело в том, что луч фонарика однажды мазнул по привычной глазу трубе. Лёхин хотел было пройти дальше, но что-то заставило его остановиться и подойти к этой трубе. Глазам сначала не поверил: она не была ровной или завёрнутой в изоляционные материалы. Она оказалась корявой, точнее, закутанной в какой-то корявый слой, а кое-где этот слой отошёл рваным краем. Пришлось поднапрячь воображение, чтобы увидеть в трубе - древесный корень. Дерево - здесь, внизу?..

В одном из коридоров, откуда (в чём Лёхин неохотно признался себе) человек не вышел бы без проводника, болотный дух остановился ненадолго - в задумчивости. Впереди оказалось два ответвления - и Ерошка явно вспоминал. Всё ж таки был он здесь два месяца назад. Но на месте оставался не более минуты. Встрепенулся - и потопал дальше.

Лёхин заторопился за ним, в правый коридор, перешагнув, как порог, почти утопленную в земле трубу. Или снова корень?

И - дёрнулся.

- А вы куда? - звонко спросил кто-то очень любознательный - из темноты, тоже справа. Подросток? Девушка?

Суматошно направив луч фонарика во тьму, Лёхин разглядел глухой угол, образованный бетонными переборками и треугольником утоптанной земли. И совершенную пустоту. Здесь даже труб нет.

Сначала подумалось, что голос почудился. Чтобы проверить себя, глянул на "помпошек". И удивлённо вскинул брови. Оба Шишика, чуть не падая с его плеч, тянулись рассмотреть что-то в углу. Судя по вытаращенным глазищам, голос прозвучал, но его владелец оставался невидимым даже для "помпошек".

- Лексей Григорьич, ты чего поотстал? - вернулся было ушедший вперёд Ерошка.

- Тут кто-то есть, - недоумённо ответил Лёхин, продолжая водить белым лучом по чёрной земле и серым бетонным плитам стен.

- Где?

- Здесь! - весело сказали из угла.

Ерошка ахнул, всплеснув руками. А Шишик Ник свалился, не удержавшись. Пришлось Лёхину за ним нагнуться. Едва он протянул руку к "помпошке", как та гневно пискнула и помчалась с пальцев по руке - на привычное плечо, откуда снова свесилась, чтобы хрюкнуть что-то вызывающее. Лёхин опомниться не успел, как Шишик Профи, мгновения изумлённо следивший за Ником, тоже свалился, а поднятый с земли изрядно помятым, уже не захрюкал, а зашипел на что-то в углу.

Взглядывающий то на одного, то на другого, Лёхин вдруг сообразил: до падения Шишики не видели голосистого невидимку!.. Чёрт… Тоже, что ли, упасть?

Болотный дух тянул шею - и ничего не разглядел. Но упёр руки в боки и крикнул:

- Боисси? Нет ли? А ну, вылезай, кто там ни есть! Ишь, в прятки играть вздумал!

- Я не играю, - обиженно возразил невидимка. - Просто вы торопитесь, а мне поболтать хочется. Давайте поговорим? А то мне одной здесь очень скучно.

- А почему ты здесь одна? - почти машинально переспросил Лёхин. У него уже глаза заболели от пристального вглядывания в темноту, прорезанную лишь световой тенью от фонарика.

- А меня с собой никто не берёт.

Лёхин не успел среагировать на странный ответ. Болотный дух, разъярившись, что неизвестный невидим и для него, завопил:

- И правильно делает, что не берёт! Чего брать?! Воздух?! Ам…

Лёхин резко перевёл луч фонарика на болотника. Тот валялся на полу, размахивая руками в попытках встать. Немного повозившись, Ерошка кряхтя поднялся и только воздел кулачишки, только гневно раззявил рот, дрожа встопорщенной бородой, как снова шамкнул, да так и замер с вознесёнными к потолку руками.

"Всё!" - мрачно решил Лёхин. Фонарик он, нагнувшись, отложил в сторону - лучом на невидимку, а сам быстро принял стойку для отжимания. Раз - согнул руки в локтях, приближая тело к земле. Два - выпрямил руки. Взгляд скользнул по направлению луча.

Сначала он подумал, что это матрёшка. Потом - неваляшка. Потом - юла. Но чем дальше всматривался, тем больше недоумевал. Круглое девчоночье лицо улыбалось ему со странного, постоянно вращающегося маленького смерча, куда вплелись две косы и платье, кажется красного цвета. Возможно, даже с узорами, которые нельзя рассмотреть в бешеном верчении юбки. А может, не юбки. Может, сарафана.

Вскоре Лёхин не выдержал. Попытки рассмотреть тело неизвестной привели к быстрой усталости глаз. Пришлось приглядеться к лицу. Очень детское и очень взрослое. Не сообразить точнее. Из-за того что лицо круглое? Наверное. Остальное - как в сказочных рисунках: брови дугами, большеглазая, задорный носишко, рот, который не умеет не смеяться. И вся эта красотища человеку по колено.

Руки затекли. Лёхин сел.

- Здравствуйте, уважаемая. Меня зовут Алексей Григорьич.

- Здрасьте. А я знаю, как тебя зовут.

- Прекрасно. А как зовут тебя?

- Зовут зовуткой, а величают уткой, - хихикнуло странное создание.

То, что странная незнакомка его знает, неудивительно: когда болотный дух вернулся за отставшим, как он полагал, человеком, он назвал Лёхина по имени-отчеству.

- Вертушкой её зовут, - проворчал Ерошка, тоже безуспешно стараясь разглядеть в непрерывном движении очертания фигуры.

- Близко, - улыбчиво сказала красотища. - Вертушинкой звать. Люди добрые, возьмите меня с собой.

- Да на кой ты нам? - удивился болотный дух.

- Так вы ж добрые!

И опять Лёхину, как вчера, пришлось признать правоту встреченной красотищи: да, мы добрые - значит, взять Вертушинку с собой!