Кодекс Ордена Казановы (СИ) - Радин Сергей - Страница 39

Объяснили: Линь Тая затащило в компьютер, в Интернет, за ним бросились все, кроме Касьянушки. Да и сами там сгинули. Только через пару часов появился Дормидонт Силыч и уволок туда же, в пропасть Интернета, и душераздирающе взоравшего Касьянушку. Все призраки вернулись ближе к полуночи и коротко отчитались: в Интернете привидений — тьма-тьмущая, и чем они только не занимаются! Четвёрка успела кое с кем познакомиться и теперь собирается активно осваивать новые просторы.

— То есть отпала нужда нажимать для них кнопки и работать "мышью"? — сообразил главное для себя Лёхин.

— Э-э, если я понял правильно, чтобы призракам гулять в Интернете, для них надо просто включить компьютер, — сморщившись, вспоминал Елисей. — А вот чтобы попасть в нужные места, нужны какие-то адреса и какие-то куры. А можа, и не куры. В общем, и правда, главное — страниц им листать не надо… Ох, и хорошо, Лексей Григорьич! Мы им ту самую страничку открыли, которую ты спервоначалу им нашёл, — они туда нырнули и ну таскать из сундуков тамошних да всё в домашние папки. Джучи-то мы погулять вывели, а соседские Шишики папки-то нам и сделали. И теперь у нас добра всякого!.. И покухарничать, и повоевать, и музыку душевную послушать… И сказали они нам, что ещё закладки нужно сделать, и, мол, мы, домовые, тоже должны эти самые закладки делать… Да ты, Лексей Григорьич, чего кофе не пьёшь? Остыл, поди?

— Всё это очень здорово, — пробормотал Лёхин, сморщившись от ноющей боли в виске. — Только давайте меня загрузим компьютерными проблемами чуть позже. У меня и своих сейчас достаточно.

— Ах да! — спохватился Елисей. — Когда ты, Лексей Григорьич, уходил с утра, видел я странную вещь, да забыл сказать о том, а потом написал на бумажке, чтоб не забыть.

— Бумажка эта? — спросил Лёхин, вынув из кармана домашних штанов клочок и бросив его на стол. — Про зелёные тени?

— Про них, Лексей Григорьич, про них. Видел я, как они за тобой побежали, тени эти зелёные, будто опоздать боялись. Успел я за тобой до лифта добежать, а эта зелень там, в углу, затаилась и будто бы даже раздвоилась.

— Вот как? Елисей, я ваш мир ещё плохо знаю. Но пару раз уже встречал в кафе "Орден Казановы" зелёных крыс-призраков. Что ты о них знаешь?

Они так увлеклись беседой, что не заметили, как Никодим машинально поднял смятый клочок бумаги и расправил его.

— Крысы-призраки, — задумался Елисей. — Надо же… Не слыхал о таком. Может, они обычные привидения? Траванули их ядохимикатами, вот они, сердечные, и бегают в призрачном виде неприкаянно?

— Ага, и такие они неприкаянные, что могут подвального из его подвала выгнать и за мной по всему городу следить, да?

— Правда твоя, Лексей Григорьич. Сказалось, не подумавши…

— Елисей, — осторожно позвал Никодим, протягивая бумажку.

— Да помню я, что там написал, — отмахнулся домовой — и остолбенел от резкого визга Никодима.

Тот стоял абсолютно спокойно — глаза только злые, но верещал так, что Лёхин схватился за уши. Верещащий визг закончился, едва Никодим понял, что обратил на себя внимание. С тем же непроницаемым лицом он развернул бумажку и показал Елисею. Остолбеневший Елисей только и смог опустить глаза, после чего выхватил клочок из рук Никодима и впялился в него.

Всё ещё ладони на ушах — Лёхин встал и заглянул в бумажку. Ничего нового для себя не увидел. Оборотная сторона, на которой сделана поспешная запись: "В каменном городе я заплутал".

Елисей поднял глаза на Никодима, и Лёхин сообразил, что вляпался в какую-то тайну, известную этим двоим. Потом домовые, с абсолютно бесстрастными лицами, перевели непроницаемый взгляд на хозяина. Лёхин подождал-подождал, сплюнул про себя, сделал морду опытного гангстера, на досуге поигрывающего в покер, и решительно отправился из кухни.

Кажется, такого финта ушами домовые, объединённые на почве общей тайны, не ожидали. Топоток за спиной — и, удовлетворённый маленькой местью, Лёхин позволил себе ухмыльнуться.

— А… куда это ты собираешься? — растерянно спросил Елисей.

Лёхин, уже натянувший спортивный костюм, надевал кроссовки.

— Я весьма многозначительно иду на тренировку.

— Э-э… А почему многозначительно?

— Потому что мне понравилось, как вы многозначительно выглядите, когда так многозначительно переглядываетесь между собой. Чувствую себя при этом однозначным дурачком. А мне это не нравится. А поскольку хотя бы тренировки у меня многозначительные, то и шлёпаю я на них соответственно

Основательно задурив головы домовым, Лёхин выскочил на лестничную площадку и, медленно спускаясь по лестницам, отстучал смс-ку Вече: "Я во дворе".

Два круга по периметру детского сада под моросящим дождём. Ничего. Приятно даже. Пока.

Азартная разминка между детсадом и трансформатором.

Присоединился запыхавшийся, но радостный Веча.

Отправил его вокруг детского сада. Плюнул на разминку — догнал Вечу, и вместе сделали круг. На втором круге присоединился племяш Вечи — Сашка, учившийся в одиннадцатом классе, парень не очень высокий, но быстрый и легко двигающийся. Смышлёная Сашкина физиономия, с внимательными глазами и быстрой улыбкой, Лёхину понравилась.

Потом опять разминка. Племяш старался не отставать. К концу разминки Веча молодцевато кряхтел, горделиво поводя плечами, а Сашке Лёхин велел закончить и бежать домой. Слишком уж пацан хватал ртом воздух — не простыл бы в мороси. Сашка даже испугался, что гонят: пообещал всё делать медленно, чтоб бронхит не заработать.

— Одно замечание — и домой, — предупредил Лёхин.

Ему нравилось думать, что дождь из ливня перешёл в морось, потому что дождю стало завидно. Нравилось думать, что дома его нетерпеливо ждут совершенно обалдевшие домовые. В общем, нравилось думать не о деле.

Но от дела тоже никуда не деться. Едва Лёхин закончил привычный комплекс с гардинкой, он подошёл к Вече и Сашке. Веча улыбался так гордо, словно сам научил Лёхина тренировкам с гардинкой. А Сашка настолько был обворожён действиями соседа, что Лёхин взял его тёпленьким.

— Саша, за что вы втроём били Ромку в нашем подъезде? В апреле дело было.

— Что-о?! — грозно развернулся ошарашенный Веча к племяннику. — Втроём?

— Подожди, Вячеслав, — положил на его плечо тяжёлую длань Лёхин. — Ну, Саша, вспомни: я вас тогда отогнал, а один из вас пообещал подкараулить Ромку подальше от дома.

— Вот ни фига себе — пацаньё…

— Это были вы?!

Племяш глянул на расстроенного дядю, потом снова испуганно на Лёхина. Худое скуластое лицо взрослеющего подростка начало вытягиваться — то ли от придуманной обиды, то ли в защитной маске самой невинности.

Пресекая любые отговорки, Лёхин мягко сказал:

— Ромка пропал почти неделю назад. Бесследно. Я собираю все сведения, которые могут помочь найти его. Так за что вы его?

— Пропа-ал?.. — недоверчиво переспросил Сашка. Лёхин молча смотрел на него — и пацан поверил. — У нас во дворе все девчонки за ним по пятам ходили. У Мишки, ну, того, который угрожал, Ромка тоже девку увёл. Ну, как увёл? Глянул только разок на неё, улыбнулся — и всё. Больше она Мишку видеть не могла. Летом, когда Ромки не было, они помирились. И не только с нею он так. Полыбится — и они все его. Думаете, не обидно?

— А потом? Летом-то этот ваш Мишка со своей девушкой помирился. Но ведь Ромка продолжал ходить сюда, к бабушке.

— Точно! — словно удивился, сообразив, Сашка. — Да ему девчонки будто и не нужны стали. Он кому-то из ребят сказал, что хочет подготовиться на какой-то сложный факультет в вузе. Типа, только учиться собирается. Не до девчонок ему вроде как.

— Значит, за отбитую девчонку били?

— Да какая она отбитая, если ему и не нужна была? Он посмотрел, как подразнил, — и всё на этом. Гулять-то он с ней не гулял.

— Трое на одного! — всё никак не мог успокоиться Веча.

— Вячеслав, дело прошлое, а прошлым не попрекают. У пацанов свои причины для драк. Саша у тебя, вон, взрослый. Подлянкой заниматься не будет. Саша, как?