Сыновья волка - Майклз Барбара - Страница 34

В комнате было так холодно, что изо рта Вольфа и Джулиана вылетали облачка пара. Вольф сидел на единственном стуле в тяжелом пальто с меховым воротником. Джулиан быстро ходил взад-вперед по комнате, потирая руки, чтобы согреться.

Я обеими руками ухватилась за решетку окна. Если бы они взглянули сейчас в мою сторону, то смогли бы увидеть мои руки и лицо, прижатое к прутьям, но они не смотрели сюда. У них была другая жертва для пыток.

– Он очнулся, – сказал Джулиан отцу через плечо, – не знаю, как давно, и слышал ли он что-нибудь.

– Это не имеет значения. – Вольф был похож сейчас на зловещего идола – руки в перчатках сложены на коленях, взгляд неподвижен. – Дай ему немного бренди.

Джулиан с удивлением взглянул на отца. Потом, пожав плечами, достал флягу из кармана и снял крышку. Фрэнсис, давясь, закашлялся от крепкого зелья, и это вызвало довольную улыбку у Джулиана. Бренди скоро произвело ожидаемый эффект. Кашель прекратился, и Фрэнсис попытался сеть. А Джулиан, в пародии на братскую заботу, поддержал его за плечи, устраивая голову на подушке.

– Боже всемогущий. Ну и холод здесь! – пожаловался Джулиан. – Сколько еще нам ждать?

– Я сказал – час.

– Сидеть в этом леднике, когда наверху ждет теплая постелька!

Я увидела, как Фрэнсис при этих словах напрягся, и Джулиан, в поисках очередного развлечения, сразу к нему повернулся:

– Прекрасная теплая постель и кое-что еще, тоже тепленькое, в придачу. Это не увеличит твои страдания и боль, дорогой брат, я думаю? Ведь только твое упрямство не позволяет тебе быть сейчас на моем месте.

Свеча опустилась так низко, что Фрэнсис вынужден был отвернуться, иначе огнем подпалило бы его волосы.

– Я не могу поверить, – произнес он потрясшим меня, неузнаваемо тихим голосом, – возможно, теперь я передумаю.

– Слишком поздно. – Вольф покачал головой.

– Но почему?

– Я не могу больше доверять тебе.

– Мы можем подписать что-то вроде соглашения.

– Зачем мне лишние хлопоты? – безразлично отозвался Вольф.

– Но она предпочтет меня, а не Джулиана, будет легче справиться.

Странная улыбка скривила губы Вольфа. Он ничего не ответил, но Джулиан сердито вскинулся:

– Тебя? После идиллии в саду? Это была неуклюжая попытка, брат. Она послужила предупреждением, что ты можешь нас предать, и убедила Харриет, что ты негодяй.

– Харриет?

– О! Я и забыл, ты же не знаешь о последних открытиях.

Вольф насторожился, но Джулиан стоял к нему спиной и продолжал беззаботно:

– Мы все совершили ошибку. Старуха провела нас по-королевски. Она оставила второе завещание, сделав наследницей Харриет. Мы вовремя это обнаружили.

– Харриет... – повторил Фрэнсис.

– Да, Харриет, – он пристально следил за Фрэнсисом, – но это не имеет значения. По правде говоря, я предпочел бы Аду, она так мила и красива, что было бы удовольствием приручить ее, а Харриет меня скорее отталкивает. Но зато она...

Он закончил оскорбительную фразу, которую я никогда не осмелилась бы повторить, даже в дневнике. Поразительно, но Фрэнсис нашел в себе силы, чтобы приподняться на локте и оборвать Джулиана; его эпитеты, которыми он наградил брата, были еще грубее и оскорбительнее, но настолько верно подобраны, что, получив по заслугам, Джулиан не нашелся, что ответить. Он поставил свечу на пол.

– Только не Харриет! – продолжал Фрэнсис. – Держись от нее подальше, ты, маленький жеманный садист! Или для тебя не будет суда и судьи, я лично переломаю тебе все кости, если ты попытаешься своими грязными лапами дотронуться до нее, ты...

Джулиан замахнулся и ударил брата, ударил сильно, я слышала ужасный звук, и Фрэнсис упал назад на подушку, голова его казалась неестественно вывернутой. На губах показалась кровь, как и на моих, потому что я прикусила нижнюю губу, чтобы удержать крик.

– Оставь его, – послышался спокойный голос Вольфа.

– Но я...

– Я сказал – оставь его.

– Он должен умереть, – угрюмо произнес Джулиан.

– Пока нет.

– Когда же? После того, как он встанет на ноги и сможет убить меня? Боже мой, да едва он начнет ползать, как сразу отомстит. Будь я проклят, если я позволю...

– Ты позволишь все, что прикажу тебе я. – По гримасе Вольфа было понятно, что ему неприятно видеть лицо сына. – Зачем столько эмоций? – продолжал Вольф. – Он, разумеется, должен умереть, но не из-за угрозы твоей жизни, а потому, что может расстроить мои планы – через вмешательство властей, даже если эти планы будут уже осуществлены. Мы не можем держать его в заточении вечно. Поэтому придется заставить его замолчать навсегда. Но пока он мне нужен.

Тревога на лице Джулиана сменилась любопытством, которое пересилило ярость. Он сделал шаг к отцу:

– Зачем он тебе? Пришло время довериться мне, Вольф. Бог знает, насколько я увяз в преступлениях по твоей милости.

Вольф порылся в складках своего тяжелого пальто и достал часы. Он разглядывал их, поднеся к свету. Мое сердце упало – я забыла, как быстро течет время. Вольф положил часы обратно в карман и откинулся на спинку стула. Я впала в оцепенение. Казалось, миновала вечность с того момента, как я подошла к этой двери.

– Это не твое дело, – холодно сказал наконец Вольф. – Мне нужен Фрэнсис, чтобы... э-э-э... убедить Харриет. Твое предположение оказалось верно. Она считает, что влюблена в него. Она также «любит» свою маленькую кузину, но сейчас, я думаю, ее больше всего беспокоит Фрэнсис. Она пойдет на все, чтобы спасти его, но достаточно хитра, чтобы потребовать показать ей его. Пусть она его увидит – живого, но в таком состоянии, что это пробудит в ней еще сильнее детские сантименты... После этого...

Джулиан кивнул:

– Все отлично. После этого я позабочусь о ней и потом избавлюсь от Фрэнсиса.

– Нет необходимости. Достаточно оставить его здесь. Еще день, другой... Впрочем, при его сложении и здоровье как у буйвола, пожалуй, дам три дня.

– Все это верно, но зачем столько хлопот? – недоумевал Джулиан.

– О чем ты?

– Зачем тебе понадобилось уговаривать Харриет? Как ты сам говорил, по принуждению браки совершаются каждый день. Я смогу справиться с Харриет и не прибегая к уловкам с Фрэнсисом.

Вольф лениво повернул голову и медленным взглядом оглядел сына – от светлой шапки волос до носков начищенных сапог.

– Поезжай обратно в поместье, – сказал он.

– Ехать домой? – механически повторил Джулиан.

– Уезжай в поместье. И немедленно.

– Но... Харриет...

– Ты самодовольный идиот, – Вольф скрестил длинные руки на груди с видимым удовольствием, – я не часто соглашался с мнением старшего сына, но в данном случае обязан. Я бы позволил тебе заполучить Аду – я не выношу ее хныканья и ее страхов, но Харриет слишком хороша для таких, как ты.

– Но... но не для тебя же? – Голос Джулиана стал визглив, как у женщины. – Уж не имеешь ли ты в виду...

– Я женюсь на ней. А теперь убирайся.

– Но деньги...

– К счастью, нашлось второе завещание, – зевнул Вольф, – неожиданный подарок судьбы – сочетание приятного с полезным.

– И ничего для меня?! – Джулиан почти визжал. – Сначала похищение, потом убийство. Ведь я унес сюда девушку, я столкнул со стены Фрэнсиса. Я сунул голову в петлю ради тебя и твоих планов. Ты обещал мне половину денег. Я смогу жить как джентльмен. Я смогу... Я не позволю тебе...

– Ты не позволишь мне?

– Отдай мне половину. – Джулиан нетвердыми шагами двинулся к отцу. – Отдай мне половину. Или я пойду к властям...

– С подписанным признанием? Ты похитил девушку, ты обрушил на брата стену. Я, беспомощный калека, не смог бы сделать это, что для всех очевидно.

Лицо Вольфа оживилось. Он наслаждался, поддразнивая Джулиана, и это был его счастливый миг. Глупость и никчемность младшего сына и собственный небрежный командный тон вдохновляли его. Глаза сверкали от удовольствия, он, казалось, помолодел лет на двадцать и выглядел сейчас моложе, чем собственный сын, согнутая спина, опущенные плечи, вытянутое лицо которого принадлежали, казалось, шестидесятилетнему старику.