Лёхин с Шишиком на плече (СИ) - Радин Сергей - Страница 51

Последовав за объектом, Павел Иванович выяснил, что Николин и в самом деле работает на рынке грузчиком, но в данный момент находится в деловом отпуске — что это такое, уточнить не удалось; что знакомые и коллеги относятся к нему с большой симпатией; что Николин живет напряженной внутренней жизнью: время от времени он мягко улыбался словно бы своим мыслям.

У дома объекта, чей двор порадовал глаз просто невероятной чистотой, Павел Иванович постоял немного, обдумывая дальнейший "модус операнди". Решиться заглянуть в квартиру заставила невесть откуда взявшаяся туча. Она будто плюхнулась на дом грузной темной громадой, решительно отключив солнечный свет и обрушив на перепуганные деревья и мирно лежавшую до сих пор пыль шторм местного значения. Последний состоял из недвусмысленно влажного ветра, который бесчинствовал со страстью выпущенного на волю джинна. Пригибаясь и заслоняясь полой пиджака от колючих порывов, Павел Иванович забежал в нужный подъезд, бездумно поднялся до почтовых ящиков и получил предлог позвонить в квартиру Николина; какой-то разносчик рекламы, откровенный лодырь, не рассовал глянцевые цветные буклетики по ящикам, а просто вывалил кучу на подоконник.

Павел Иванович провел ладонью, расправляя отопку и бегло прочитывая информацию. Вот оно! Акция! Не вчитываясь в дальнейший текст, он быстро выбрал нужные буклеты, рассчитывая познакомиться с сутью акции уже в лифте. А выходя из лифта, уже повторял в уме славословие тридцатипроцентной скидке на мягкую мебель.

Правда, перед дверью в квартиру Николина сыщик вдруг засомневался. И сомнение-то странного порядка. Не впервые ему звонить в чужую квартиру и заводить легкий, полушутливый разговор, отталкиваясь от темы рекламки. Не боялся он и физической расправы (мало ли что бывает в детективной работе) — боевая подготовка за плечами, скромно говоря, неплохая. Но шагнул к двери, поднял руку к звонку — и занервничал. Да так, что сам удивился, руку отдернул и замер, пытаясь определиться, что его встревожило. Не определился. А в ушах беспокойно била барабанная дробь, выстукивая ритм настойчиво-чеканной фразы: "Что-то не так! Что-то не так!"

Фразу оборвало на полуслове еле слышным щелчком замка. Павел Иванович шагнул назад в полной уверенности, что сейчас увидит хозяина квартиры. Но металлическая дверь чуть приоткрылась — и все. Изумленный Павел Иванович сделал то, что сделал бы, наверное, каждый — ну, почти каждый — человек в его ситуации. Он все-таки позвонил. Выждал. Затем похлопал ладонью по двери и позвал в ши-рокую темную щель:

— Хозяева! Есть кто дома? У вас дверь открыта!

Никто не отозвался. Неужто замок щелкнул сам по себе, не до конца закрытый? Бывает, конечно, и такое. А дверь, небось, от сквозняка открылась… В таком случае, где же сам хозяин? Может, утомился от дел домашних да спит? Отпуск все-таки.

Тишина какая-то нехорошая. Аж мороз по коже. Да и сквозняка не чувствуется. Павел Иванович к сквознякам весьма чувствителен. Нет, совершенно точно — воздух стоял неподвижно… И его неподвижность буквально орала: "Стоп! Дальше опасно!"

Под осторожным давлением ладони дверь бесшумно открылась, явив глазам широко распахнутую деревянную. Исследовав первую дверь, сыщик тихо прикрыл ее на нижний засов. Мелькнувшее соображение — а вдруг хозяин вышел на пару минут к соседям? — Павел Иванович подавил в самом начале, поскольку доверял своей интуиции, а та категорично утверждала: в квартире кто-то есть.

Кухня пустовала, чего, в общем-то, Павел Иванович и ожидал, но подстраховался и заглянул.

Зато первая же комната преподнесла потрясающий сюрприз.

На полу, среди каких-то черных круглых камней, в которых Павел Иванович с трудом признал гнилые яблоки (и одно хорошее валялось рядом), лежал хозяин квартиры, сжимая в правой руке предмет, сильно смахивающий на сложенный зонт в чехле. Неподалеку вытянулся еще один предмет — сначала Павел Иванович решил, что это короткий лом, но приметил, что предмет полый. Долго размышлять некогда. Состояние хозяина требовало внимания и, кажется, немедленной помощи. Ибо смертельно бледный Николин постепенно, но верно истекал кровью.

Павел Иванович на секундочку заскочил во вторую комнату, установил, что чужих в помещении нет, и вплотную занялся хозяином.

Что уж тут произошло — объяснить он не смог бы, но раны Николина явно не были ни пулевыми, ни ножевыми. И что хуже — была в них одна странность: кровищи много, а все будто бы заживает…

Тогда почему хозяин без сознания и почему впечатление, что он уже не только бледен, но и сереть начинает? Кровь-то уже остановлена! Что за чертовщина!

Спелое яблоко на полу почему-то тоже притягивало взгляд. Чтобы не думать о нем, раздраженный и обеспокоенный Павел Иванович прихватил приятный на ощупь кругляш и приподнял кисть Николина послушать пульс. Перед глазами внезапно все потемнело; комната, до странности похожая на сумеречный подвал с низким потолком, болезненно закачалась. Павел Иванович рывком поднял Николина на ноги и лихорадочно закрутил головой в поисках двери: почудилось, что потолок, и без того низкий, принялся пригибаться к полу.

Занятый происходящим вокруг, он не заметил момента, когда безвольно висящее на его руке тело отвердело. Зато заметил исчезновение тяжести, но почти мимоходом. Как-то стороной, завороженный изменениями в комнате, он отметил, что Николин приходит в себя. Мелочь, не заслуживающая внимания. Павла Ивановича продолжало гипнотизировать яблоко: оно навязчиво напоминало о себе липкой влагой и… Поднял с пола Павел Иванович прекрасное спелое яблоко — а сейчас с трудом удерживал в пальцах склизкую дрянь коричневато-черного цвета.

Он еще пялился на этот ужас, когда рядом кто-то зашевелился. В плывущем мире Павел Иванович увидел летящий ему в лицо кулак — потрясающе красивое движение! Потому что четкость в зыбком — это чудо!.. Челюсть горячо вспыхнула. Перед глазами взвились искры. Павел Иванович рухнул.

35.

Толпа привидений занималась дознанием. Не без помощи Шишика, который покорно улегся на веках незнакомца.

Лехин сидел в кресле и рассеянно поглаживал ноющие костяшки кулака. "Ни фига себе — реакция! — думал он несколько смущенно. — Только выбрался из подвала зверюг — и в драку… А главное безо всякой причины. Ну и ну. Бедняга…"

Призраки уже проинформировали, что лежащий — частный детектив, нанятый Бывшей Женой выяснить, откуда у Лехина квартира, а точнее — на какие шиши она куплена. Лехин же вспомнил, что видел детектива в троллейбусе, когда ехал с рынка домой.

В комнату заглянул Елисей — он готовил ужин — и поманил Лехина.

— А Никодим где? — садясь за стол, спросил Лехин.

— Домой побежал. Негоже жилье-то свое без присмотра оставлять. И так-то день и ночь — у нас и у нас. Свое хозяйство совсем без глазу… Ты, Лексей Григорьич, ешь, ешь. А то вишь, как отощал… А и все ж таки, Лексей Григорьич, пошто ты стукнул сыщика того? Али сердце подсказало, что не за добрым делом он к нам пришел?

— Не может быть у него дела доброго-недоброго, Елисей. Работа у него такая. А что ему клиентка попалась глупая да жадная… В общем, не виноват он. А насчет "стукнул"…

Вкуснейшее картофельное пюре, на молоке и сливочном масле, с приправой из тушеных грибов, показалось вдруг пресным. Лехин хмуро отложил ложку. Мелькало что-то в памяти, мелькало призрачно и неуловимо. Попробовать закрыть глаза, как в попытке вспомнить ускользающий сон?.. Лестница. Он спускался по лестнице и видел внизу только часть площадки, и от неизвестности, что впереди, сердце стучало взволнованно и азартно. Тишина — и в ней его дыхание и легкие шаги, хоть и старался идти бесшумно. Запахи сырого кирпича и штукатурки. И еще почему-то — грибной сырости… В два уже машинальных шага Лехин пробежал очередную площадку и чуть не свалился. Его окружил сумрак, от которого хотелось проморгаться — и тогда все будет видно. Настроенный на бесконечный бег, в этом сумраке Лехин вытянул ногу на ступеньку ниже, а нога ударилась о тот же пол, с которого он хотел спуститься. Лехин от боли охнул. И в этот миг перед ним контуром нарисовалась человеческая фигура. С перепугу, что застали врасплох, Лехин двинул фигуру на высоте предполагаемой челюсти противника. А достав, мгновенно бросился назад, на площадку, — здесь пусто, со спины никто не нападет! Свет, яркий после подвального сумрака, ударил по глазам — и Лехин снова охнул, когда диван сзади двинул его под колени, но милосердно свалил на себя, мягкого.