Лёхин с Шишиком на плече (СИ) - Радин Сергей - Страница 5

Касьянушка вспорхнул легчайшей бабочкой и исчез за лифтом. Следом солидно поплыл Дормидонт Силыч, а за ним потянулась вереница привидений, до сих пор робко выглядывавших из-за двери Лехиной квартиры. Подпитываемый коридорным эхом, сопровождал вереницу негромкий гул…

Последняя призрачная фигура растаяла за поворотом. Джучи мурлыкнул, прошел под рукой хозяина, приласкавшись, и скрылся в темноте квартиры.

— Пойдем, Алексей Григорьич, — сказал Елисей, — накормим мы тебя, обиходим. Пока ты под душ, ужин тебе приготовим. Отдохни сегодня от потрясений душевных, а мы поможем.

— Одну минуту, — попросил Лехин, не двигаясь со ступеньки. — Мне хотелось бы кое-что выяснить. Во-первых, о домовых я слышал разное, но чтобы их двое в одном доме…

— Смотря, что ты имеешь в виду, — ответствовал Елисей. — Взять хотя бы наш дом. Девять этажей! По деревенским меркам крупное село будет — квартир эвон сколь.

Лехин сообразил, что вопрос задал не совсем четкий. Но хотелось выразиться поделикатнее, чтобы не обидеть бородатиков, а вот как? К счастью, Елисей догадался сам.

— Ох, хозяин, прости-извини! В квартире твоей я живу, а Никодим — сосед наш. Пока хозяев-то нет, и ходим друг к дружке в гости.

— Понял. А чего эти привидения дерутся между собой? Чего не поделили?

— А видишь ли, Алексей Григорьич, даже на вид они темные да светлые. Вот темные и здесь хотят власть над ними взять, а светлые не даются. Да война у них, чать, понарошная, видимость одна. Никогда им верх не взять — ни той, ни другой стороне. Они же то и знают, да от скуки маясь, глупостями занимаются.

Пока Лехин сидел, все бы ничего, а встал — почуял: задница замерзла. Не будь привидений с их проблемами, давно бы дрых и видел сладкие сны.

3.

Проводник открыл глаза в Темный сон.

Сегодня снилось, что он, как на подушке, спит на загривке чудовищного пса. Щека вмялась в костяшки пальцев, поэтому скула чуть ноет. Но загривок жесткий, а ничего мягче собственных ладоней не найти… Второе чудовище лежит рядом, спиной к его ногам. Похоже, оба пса греют его.

Темный сон нравился Проводнику предсказуемостью. Всего лишь прогулка по ночному городу. Одна и та же дорога, которая с каждой ночью становится длиннее на один дом. Дом обязательно надо обойти, выгуливая псов. Противиться их любопытству он не мог, да и зачем?.. Выгуливая… Порой ему казалось, что это они выгуливают его…

Пес, на котором он лежал, неловко скосил башку с тусклыми угрюмыми глазами. Броня вместо шкуры. Как у носорога. Нормально сгибаться не дает. Впрочем, этому зверю быть гибким необязательно. Даже когда он не двигается, сила, незримая, но ощутимая, буквально омывает каменный звериный торс.

Сдвинув руку с загривка зверя, Проводник оперся на холодный бетон. Медленно, в несколько приемов, встал на колени. Чудища грели его, но там, где тело соприкасалось с полом, мышцы все равно деревенели от холода.

Второй пес тоже встал неуверенно, будто отлежал лапы, неуверенно же поплелся в черную тень угла и исчез.

Подниматься с коленей не хотелось, хотя правая стопа недвусмысленно намекала на накатывающую судорогу. Он вспомнил, что спит, что сон — это фантазии его собственного тела и мозга, и вяло велел прекратить. Стопа послушно расслабилась.

Проводник огляделся. Традиционное место начала и конца Тёмного сна. Кажется, все-таки подвал. Углы бездонно черные, так что и не разберешь, что за форма у помещения. Потом-то можно обнаружить, что углы образуются странными стенами — их расставили, словно ширмы, беспорядочно, сбивая с толку.

В Тёмном сне Проводника немного забавляло, что он не помнит своего имени. В то же время он смутно ощущал, что забывчивость ему на руку. Почему-то была твёрдая уверенность, что чудовищные псы не должны знать его имени, что имя в Темном сне — ловушка. Но у этих бронированных страшилищ иногда возникала необходимость звать его, и тогда они придумали ему имя — Хозяин. Ему нравилось. Из непонятного ему же злорадства. Когда псов что-то вынуждало обращаться к нему, они так явно не хотели называть его Хозяином, что он специально медлил отзываться. А еще ему нравилось смотреть в неподвижные морды и слушать шепот не шепот, шелест не шелест: "Хозяи-ин…"

Из ниоткуда явился второй пёс, сел радом с первым. Оба угрюмо наблюдали, как человек нашарил в тени от бетонной опоры старую кожаную сумку. Они не понимали, как можно есть то, чем он питается, но исправно следили, чтобы сумка была набита свежими продуктами. Человека и все связанное с ним приходилось терпеть. Сосуществование с человеком было выгодно. Не со всяким, конечно. Именно с этим. Только он видел их…

Тусклая лампочка в черных лохмотьях паутины потухла. Подвал пропал в черной бесконечности.

Для человека в подвале все осталось по-прежнему. Где-то тени гуще, где-то бледнее. Но лампочку он взглядом отыскал. Напомнил себе, что это Сон. Дорожа покоем, приказал лампочке зажечься. И уже в том же бледном подобии освещения вновь принялся за еду.

Псы медленно переглянулись. Мотивов его поступка они не поняли, да и не хотели понимать. Их беспокоила способность человека решать проблемы, не прилагая физических усилий. Очень беспокоила.

4.

Воскресным утром выспаться Лехину не дали. Толпа привидений разбудила его и моталась по пятам, пока дело не дошло до туалета. Он-то думал, хоть здесь оставят в покое. Только джинсы расстегнул — глядь: из стены выплывает Касьянушка со смиренно-постным выражением кислого лица и с ходу начинает причитать о каких-то знамениях.

— Касьян, имей совесть! — рявкнул Лехин.

Из той же стены вылетела рука — ладонь лопатой, сгребла Касьянушку за шкирку и в стену же уволокла. Перед глазами Лехина только розоватые ступни мелькнули.

От стола с завтраком привидений отгоняли домовые: "Дайте человеку поесть, окаянные!" Джучи помогал: шипел, фыркал, лапой замахивался и недовольно морщился, нечаянно попадая внутрь призрака.

Но, как понял Лехин, привидения лезли не со зла — счастью своему поверить не могли. Чудо же — нашелся человек, который видит и слышит, да еще помочь обещался.

Вот и лезли, смотрели преданно в глаза… И каждый второй кусок застревал в глотке при виде этих преданно вытаращенных глаз.

После завтрака Лехина всей гурьбой сопроводили во вновь созданный спортивный зал.

Здесь Лехину вручили полую металлическую палку и велели думать, что это шпага. В палке Лехин узнал часть старого карниза, который все забывал выбросить. Еще удивился, как призраки смогли ее с балкона, где пылилась, вытащить. Наверное, домовые помогли.

— А это обязательно — учиться фехтовать?

— Да что ж мы — нехристи, что ли, безоружного человека против невиданной силищи выпускать?! — обиделся Дормидонт Силыч. — Ты вот погоди-ка чуток, поучись у мусью, а я тя потом-то кулачному бою учить стану.

"Мусью" Вернон, маленький плотный человечек, мигом запихнул призраков за спину своего ученика и толково разъяснил Лехину, что такое позиции и с чем их едят. Затем показал, как начинают атаку. Показал не просто так, "на пальцах", а действуя невесть откуда появившейся в руках шпагой. "Иллюзия!" — сообразил Лехин и, почуяв движение за спиной, оглянулся. Толпа призраков, исключая скромно отошедшего к стене Касьянушку, поголовно вооружилась фантомными шпагами.

— Не опускаем клинок! Держим строго параллельно полу! — прикрикнул Вернон на отвлекшегося ученика. — Итак, из данной позиции мы и переходим в атаку! И — начали!

"Как на танцах!" — успел подумать Лехин.

Новоявленный тренер взмахнул шпагой — и ринулся вперед. За ним с азартным воплем бросилась вся толпа. Оглушенный криком, Лёхин растерянно стоял на месте, во все глаза глядя на энергичную потасовку привидений, мгновенно забывших, чего ради они здесь собрались. В полной неразберихе они умудрились разбиться на пары, и теперь в спортзале кипели десятки дуэлей. Воспользовавшись оказией, Лехин попытался сосчитать своих непрошеных гостей, но со вздохам отказался от затеи: легкие, как пух, привидения то и дело вспархивали вверх или в сторону — глазом моргнуть не успеешь, а на месте одной пары — другая, да и та постепенно втискивается в общую толпу.