Лёхин с Шишиком на плече (СИ) - Радин Сергей - Страница 27

— Можно, конечно, связать, раз вам так не хочется им головы рубить.

— О Господи! А дальше?

— Святую воду им в рты лить.

— Да где ж я ее возьму?!

— У бабки Петровны есть, — вмешался бледный Никодим. — Она на Илью Пророка службу выстояла да водички в бутылки из-под минералки набрала. Алексей Григорьич! Побыстрее, пожалуйста!

Лехин зарычал по-настоящему — вроде, выругаться захотел, да слов для ситуации не нашел. Итак, связать. Значит — драка. Значит — против двоих. Ведь привидения будут вынуждены уйти, и домовые тоже, не говоря уж о Шишиках. Так, с чего начать? Джучи — на кухню, закрыть, чтобы не высовывался. Душа спокойнее. Дальше…

— Елисей, тащи веревки. Потом поможешь Никодиму святую воду дотащить. Кстати, какое действие у святой воды, если ею поить этих?

— Душу из мертвого тела высвобождает, — мигом ответил Касьянушка и хотел было еще что-то добавить, но его с двух сторон подхватили Дормидонт Силыч и безымянный агент и упорхнули с добычей сквозь стену.

"Душу освобождает — это хорошо!" — облегченно решил Лехин, не обратив внимания на "мертвое тело". Знал бы он, о чем желал договорить Касьянушка…

Вскоре мотки бельевой веревки и крепкого бумажного шнура лежали в двух углах и висели почти на всех дверных ручках. От меча Лехин избавился заблаговременно, спрятав его на антресолях в спальне. От греха подальше. Мало ли что случится — Лехин ни в коем случае рубить головы не собирался.

Второе преображение маленькой прихожей в поле военных действий напомнило ему о гардинке. Он даже усмехнулся, вспомнив, что собирался выбросить ее. Такое оружие — и выбрасывать?!

Ну, кажется, все.

— Идите, — сказал он домовым. — Открываю дверь.

Бородатики мелким шажком добежали до стены и сгинули в ней.

Едва Лехин открыл первую дверь, как стало понятно, что "эти двое" пытаются высадить железную дверь с разбегу. Его даже удивило, почему они не соображают: железная-то открывается не вовнутрь — и это видно сразу, по тому, что она прикрывает часть стены. Каким же надо быть идиотом, чтоб ломиться в такую дверь!..

Железо гулко громыхнуло. Лехин представил, как "эти двое" отлипают от нее, разворачиваются, идут назад для нового разбега. Шагов семь-восемь им точно необходимо, а лестничная площадка такое расстояние, и даже чуть больше, дает.

Лехин осторожно отодвинул засов и прислушался. Вот в неровном ритме зачастили шаги по плиткам, ближе и громче, и — глухой стук вместе с громом железа. Пауза. Шаги неторопливо зазвучали от двери.

Нежно открывая засов, а затем замок — нежно, чтоб не звякнул, не брякнул, Лехин заспорил с собой: может, не просто распахнуть дверь, заманивая в квартиру, а напасть сзади, прямо в подъезде, пока они отходят для нового разбега? В конце концов, честный бой возможен лишь в честном поединке. А здесь столько условий не для боя, а для бойни. Двое против одного — раз. Не живые, если верить параненормальным гостям, а мертвецы — два. Может, и правда напасть со спины? Пока одного ломаешь и в петли приготовленной веревки всовываешь, второй очухается не сразу… А если сразу? Ну и ладно. Первый будет запеленут в секунд десять, так что…

Бу-бум! Лехин их даже пожалел. Совсем уж мозги не работают, что ли, в железный лист биться зазря? "Может, и не работают, — подумалось мрачно, — если мертвые…"

Медленным, ласковым толчком он послал дверь вперед. Спиной к нему, двое и впрямь уходили к противоположной стороне лестничной площадки.

— Эй, вы ко мне?

Не дергаясь, "эти двое" просто развернулись и пошли к Лехину непринужденно-деловым шагом, словно на оклик запоздавшего к дверному звонку дружка. И легкая походка могла бы обмануть любого, не загляни тот, любой, им в глаза.

Еще на лестнице, с Федькой на плече, обернувшись, Лехин увидел что-то странное в парнях. До настоящего времени он и под пытками не мог бы объяснить, что же увидел. А теперь "что-то странное" наплывало на него вместе с глазами парней. Мертвые глаза и оказались "чем-то странным". И страшным. Ибо они еще не умерли — умирали зрачки, мутнели сквозь гниловато-белесую пленку, которая неровно, рыхло обвисла на глазах, морщась на низших веках. "Мертвые убийцы, абсурд…"- поразился Лехин, пятясь в квартиру. И все же на их лица так и тянуло посмотреть. Еще и еще раз. Как любая аномалия в человеческом лице: шрам, больной лицевой нерв, мгновенно уродующий обыкновеннейшие черты; слишком выдающаяся бородавка, огромное родимое пятно, — умирающие глаза парней обладали изощренно-жестокой притягательностью и завораживали чуть не до транса.

Гардинка выехала из горячих, взмокших рук и звонко загремела на линолеуме. Лехин вздрогнул. Оружие поймал быстро: пока гардинка скакала по полу, ударил ногой по ней снизу вверх и подхватил на лету. Гардинка — что. Не самая главная проблема из всех, что начали сыпаться, как из драного мешка.

19.

Первая проблема имела отношение к входной двери. Ну — заманил. А как дверь закрыть, чтобы не ушли или, чего доброго, соседи не заглянули? Вторая проблема — заставить убийц (в чем Лехин теперь совсем не сомневался) следовать той схеме боя, которую Лехин наспех придумал и которая должна повязать их, как миленьких.

Главная же проблема распахнула дверь из зала и конфиденциально просипела:

— Друганы, выпить есть?

Не успел Лехин обозлиться: где же обещанный Прокл? — как узрел несчастного домового. Тот висел на левой ноге хозяина, обняв колено, отчего Федька не шел, а ковылял.

Выглянули из зала и Шишики. Увидели непрошеных гостей ("помпошки" облепили косяк двери над Федькой) и с перепуганным писком усвистели куда-то наверх, возможно, на потолок.

А непрошеные гости хищно ссутулились и пошли на Федьку.

"Нашим легче!" — обрадовался Лехин и скользнул к двери за их спинами, решая первую проблему. Оттуда же, закрывая вторую дверь, счел нужным предупредить:

— Федор, они ведь тебя бить идут!

— Хто? Меня?! А вот только попробуй!.. Ой…

Малый в спортивных штанах и футболке сгреб Федьку за клетчатую рубаху на груди и тихонько, но весомо стукнул его о стену. Метнулись ноги соседа — врезались в стену. Вместе с ними шмякнулся Прокл и, видимо, основательно, потому что секундой позже свалился с ноги хозяина.

Из-за дверной шторки высунулись Елисей и Никодим, втащили сородича в зал и толкнули было дверь закрыться. Но Прокл очухался, замычал и поймал штанину хозяина, который выбивал пыль из стены собственной спиной.

Происходящее Лехин наблюдал вполглаза, поскольку после его предостерегающей реплики зашагал к нему второй — коренастый тип, плотностью сложения замечательно похожий на боксера. Лехин и обозначил его Боксером. К величайшей радости хозяина квартиры, сущность Боксера облику не соответствовала. Он шел напролом и лишь махал кулачищами.

Лехин сначала осторожничал, уходя от его ударов или вынужденно выставляя блоки — всего пару раз. Затем, все так же осторожничая, парировал один удар — убедиться, что от Боксера подвоха ждать не придется. И, наконец, попробовал подножку. Причем в тот самый момент, когда противник решил (или не решал он ничего, а просто пер на предполагаемую жертву), что может взять хозяина голыми руками. Будучи плотного сложения, он свирепым бегемотом налетел на подножку (Лехин взвыл) и — повалился, повалился… Так, падающим, Лехин и подхватил его на гардинку, под живот, развернул по инерции падения и, уложив носом в пол, зафиксировал руки противника гардинкой в зажиме на его же спине. В поясницу Боксера уперся коленом, чтоб не встал раньше времени. Пока Боксер не сообразил, что у него свободны ноги, которыми можно если не отбиваться, то помешать пленению, Лехин быстро повязал его. Повязал крепко и надежно, для чего пару раз перекатил Боксера с живота на спину и наоборот, выдернув из-под рук пленника гардинку.

Второй вторженец оказался опаснее. Обернувшись узнать, чем занимается Боксер, он обнаружил его в спеленутом виде, а хозяина квартиры — вооруженным и готовым к новой схватке. Несмотря на то что рука Вторженца с обмякшим Федькой медленно опускалась, пока он оценивал обстановку, пьяненький сосед вполне мог врезаться беспутной башкой в стекло кухонной двери — пожелай Вторженец избавиться от лишнего груза и одновременно лишить данный груз жизни.