Гаунтлгрим - Сальваторе Роберт Энтони - Страница 65

— Тюрьмой, частью которой была разрушенная ныне Главная башня тайн.

— Которая тем не менее источает остаточное волшебство, — заметила Силора. — Если существует способ восстановить тюрьму, то Джарлакс уже нашел его. Они — реальная угроза.

— Ашмадайцы преследуют их, — заверил вампир. — И, посетив Гаунтлгрим, могу заверить вас, что Предвечный поселил в своем логове достойных стражей. Могущественные существа с Плана Огня ответили на его зов. Небольшая армия краснокожих людей-ящеров бродит по залам.

— Саламандры… — задумалась Силора. — Тогда у тебя есть время, чтобы вернуться туда и поучаствовать в сражении.

Страх, отразившийся на лице Дор’Кри при этих словах, вызвал у волшебницы улыбку. Вампир колебался, справедливо опасаясь, что Далия захочет переместить алмазную серьгу из правого уха в левое.

— Я не приму отказа, — продолжила Силора мгновение спустя. — Пробуждение Предвечного и еще одна волна опустошения — предпоследняя наша цель здесь. Жаль, что не последняя. Незересы продолжают бороться за лес Невервинтер, и это не позволяет мне уехать. Поэтому я посылаю тебя и верю в успех.

По выражению лица Дор’Кри было понятно, что он прекрасно понимает неискренность этих слов, но он все же поклонился и ответил:

— Я смиряюсь, миледи.

— Возьмешь с собой Валиндру, — сказала Силора, как только вампир выпрямился, и это распоряжение заставило его глаза округлиться от удивления и страха. — Она теперь гораздо лучше себя контролирует, — заверила тейка. — И знай, Валиндра Теневая Мантия ненавидит Джарлакса больше, чем кого бы то ни было, и не испытывает теплых чувств ко второму дроу, которого винит в гибели Арклема Грита.

— Она непредсказуема, а ее сила неподвластна ей самой, — заспорил Дор’Кри. — У нее может хватить мощи поспособствовать тому, чего вы больше всего боитесь.

Силора сузила глаза, предостерегая вампира. Ей никогда не нравилось, чтобы ее суждения подвергали сомнениям. Тем не менее она сдержалась, понимая, что для опасений Дор’Кри есть основания. Действительно, когда волшебница обдумала собственное решение, то пришла к выводу, что вампир прав. Валиндра могла стать «неожиданным броском костей», как говорилось в старой тейской пословице.

Силора задумалась, как отменить приказ и одновременно показать, что просто проверяла, насколько хорошо Дор’Кри понимает ситуацию. Но такое объяснение даже ей самой казалось неправдоподобным, и тейка решила действовать с упрямством лидера, не признающего своей неправоты.

— Валиндра может двигаться под землей так же быстро, как и ты.

— Если только не забредет куда-нибудь, — осмелился пробормотать Дор’Кри, и Силора наградила его злым взглядом.

— Значит, поведешь ее, — приказала волшебница. — И когда встретишь наших врагов, укажешь ей на двух дроу и напомнишь, кто они и что сделали с ее драгоценной Главной башней и Арклемом Гритом. Сможешь увидеть, как лич обрушит Гаунтлгрим на головы этой компании.

— Да, миледи, — ответил Дор’Кри и снова поклонился, хотя по его тону можно было с уверенностью сказать, что он не слишком доволен.

— И учти, — бросила Силора уже просто ради собственного удовольствия, — если Валиндра победит, то тебе, возможно, не придется драться с Далией, хотя я знаю, как страстно ты желаешь бросить ей вызов.

Резкий сарказм этих слов только усилил страхи Дор’Кри, и вампир не ответил. Его плечи поникли, словно из него выкачали всю силу.

Он знал, что Силора права.

Как и пещера снаружи, круглая площадь за воротами оказалась нетронутой катаклизмом. Трон по-прежнему стоял на постаменте — молчаливое наследие былых времен, страж прошлого, неизменно стоящий на своем посту.

Место произвело на Дзирта большое впечатление. Бренор, пораженный куда больше дроу, едва смог устоять на ногах от восторга.

Дзирт, восстановив самообладание, взглянул на друга — Боевой Топор, его верный товарищ на протяжении десятилетий, стоял в зале города своей мечты. На глазах старого дворфа выступили слезы, а дыхание стало прерывистым, словно он время от времени забывал дышать.

— Эльф, — прошептал он, — ты видишь это?

— Во всем великолепии, друг мой, — отозвался Дзирт.

Он хотел продолжить, но Бренор уже отошел, словно какая-то невидимая сила притягивала его к себе.

Дворф шагал через зал, не глядя по сторонам, его взор был прикован к трону, словно тот взывал к нему. Бренор поднялся на небольшой помост, и четверо спутников поспешили вслед за ним.

— Не делай этого! — хотел предупредить Атрогейт, но Джарлакс остановил его.

Боевой Топор протянул руку и коснулся чудесного трона.

Он мгновенно отдернул ладонь и отпрыгнул назад, широко раскрыв глаза. Затем Бренор заметался по залу, бросаясь в разные стороны.

Остальные носились следом, пока наконец король дворфов, успокоившись, снова не повернулся к трону.

— В чем дело? — спросил Атрогейт.

Бренор указал на помост:

— Необычный стул.

— Ты это мне говоришь? — хмыкнул чернобородый дворф, которого трон отшвырнул через весь зал.

Бренор посмотрел на него, приподняв бровь.

— Да, удивительная работа, — согласился Атрогейт, взглянув на Джарлакса.

— Более того, — затаив дыхание, произнес Боевой Топор.

— Волшебный, — кивнула Далия.

— Полный магии, — согласился Джарлакс.

— Полный памяти, — поправил Бренор.

Дзирт встал рядом с другом и потянулся к трону.

— Не делай этого, — предупредил старый дворф. — Не ты и, конечно же, не он, — добавил он, указывая на Джарлакса. — Никто. Только я.

Дзирт потребовал у собрата разъяснений:

— Что ты знаешь?

— Знаю? — выгнул бровь Джарлакс. — Я не знаю, а надеюсь. Это место кишит призраками, полно магии и воспоминаний. Я надеялся, что король Делзун — наш друг Бренор — сможет разобраться в них. — Дроу посмотрел на Боевого Топора. Дзирт и остальные тоже уставились на короля дворфов.

Взяв себя в руки, Бренор произнес:

— Что ж, посмотрим.

Он глубоко вздохнул и храбро шагнул на возвышение. Уперев руки в бока, дворф долго смотрел на трон, затем кивнул, резко повернулся и плюхнулся на сиденье, крепко вцепившись руками в подлокотники.

Атрогейт ахнул и опустил голову.

Но древний трон не оттолкнул Бренора, который несколько мгновений смотрел на своих друзей…

А потом исчез. Их общий с троном силуэт дрогнул и пропал.

Дворф был не один. Комната вокруг была заполнена его соплеменниками, и в воздухе стоял шепот тысяч голосов.

Бренор сидел спокойно и не паниковал. Он понял, что это волшебство трона. Ни дворф, ни его друзья никуда не перемещались, но он видел события, происходившие столетия назад во времена расцвета Гаунтлгрима.

Перед ним стояла группа эльфов, судя по одеждам — волшебников. Трон окружали почтенные вожди дворфских кланов.

Бренор с трудом смог вдохнуть, когда увидел среди них дворфа с эмблемой клана Боевого Топора — пенящейся кружкой, украшавшей нагрудник. Гандалуг! Это Гандалуг, первый и девятый король Мифрил Халла? Как такое возможно?

Конечно, этот дворф был очень похож на основателя королевства, но, скорее всего, это был отец Гандалуга или отец его отца. В конце концов, древний король никогда не упоминал Гаунтлгрим после побега из плена дроу. Да и сам город был куда древнее Мифрил Халла, поэтому Гандалуг никак не мог посещать это место.

Но символ на нагруднике не мог быть просто совпадением. Это действительно был предок основателя Мифрил Халла, стоявший перед королем Гаунтлгрима. Бренор не чувствовал времени, но чувствовал единство с чем-то большим, значительным, и это дарило ощущение теплоты и покоя.

Боевой Топор заставил себя сосредоточиться на том моменте, свидетелем которого стал. Он понял, что видит глазами короля Гаунтлгрима, словно сам перенесся в прошлое. Дворф сосредоточился, чтобы очистить разум и воспринимать все увиденное, чтобы позже как следует обдумать.

Чувства пришли в норму, и вскоре он уже ясно мог расслышать беседы вокруг.