Пропавший герой - Риордан Рик - Страница 8

Она рассказывала обо всех этих удивительных вещах, которые предлагал лагерь, — волшебная стрельба из лука, скачки на пегасах, стена лавы, сражения с монстрами, — но говорила как-то без энтузиазма, словно ее мысли были в другом месте. Она показала обеденный павильон на открытом воздухе, выходящий на Лонг-Айлендский пролив. (Да-да, это тот Лонг-Айленд, что в Нью-Йорке, они пролетели все расстояние от Большого каньона на колеснице!) Аннабет объяснила, что Лагерь полукровок — преимущественно летний лагерь, но некоторые ребята остаются здесь круглогодично, и они приняли недавно столько новеньких, что теперь тут не протолкнуться даже зимой.

Пайпер спрашивала себя, кто возглавляет лагерь и как они узнали, что она, Пайпер, и ее друзья — полукровки. Она не могла понять, должна ли оставаться здесь круглогодично и будет ли какой-нибудь толк от ее участия в их деятельности. Можно ли отказаться от схваток с чудовищами? Миллион вопросов теснился в ее голове, но, видя настроение Аннабет, она решила помалкивать.

Они поднялись на холм на границе лагеря. Пайпер повернулась — и ей открылся удивительный вид на долину: полоса леса на северо-западе, великолепный берег, ручеек, озеро, поля, поросшие сочной травой, небольшой городок (странное скопление сооружений в форме греческой буквы «омега» с петлей домиков вокруг зелени в центре и двумя рядами по обеим сторонам). Пайпер насчитала двадцать домиков. Один отливал золотом, другой — серебром. На крыше третьего росла трава. Четвертый был ярко-красного цвета и обнесен колючей проволокой и траншеями. Еще один домик был черный, с горящими зеленым пламенем факелами на фасаде.

Казалось, все это находится в ином мире, не имеющем никакого отношения к заснеженным холмам вокруг него.

— Долина защищена от глаз смертных, — сказала Аннабет. — Каждый домик представляет какого-нибудь греческого бога, и, соответственно, там живут дети этого бога.

Она посмотрела на Пайпер, словно оценивая ее реакцию.

— Ты хочешь сказать, что моя мать — богиня?

Аннабет кивнула:

— Ты воспринимаешь это на удивление спокойно.

Пайпер не могла ничего объяснить. Она не могла признаться, что находит в этом подтверждение своим смутным ощущениям, которые преследовали ее многие годы, и разговорам с отцом о том, почему в доме нет фотографий матери, и недоумению, отчего отец никогда не говорил ей, как мать ушла от них… Но самое главное, тот сон… ее предупредили, что это должно случиться.

«Скоро они найдут тебя, полубогиня, — прогрохотал голос. — А когда это случится, подчиняйся нашим указаниям. Помогай нам, и, может быть, твой отец останется в живых».

У Пайпер перехватило дыхание.

— Ну… после сегодняшнего утра поверить во все это проще. Так кто моя мать?

— Скоро мы это узнаем. Тебе сколько — пятнадцать? Боги обычно признают ребят в тринадцать лет. Таковы были условия договора.

— Договора?

— Прошлым летом они пообещали… ох, это такая длинная история… ну, в общем, они пообещали, что больше не будут бросать своих детей-полубогов на произвол судьбы и что будут признавать их в тринадцать лет. Иногда на это уходит больше времени, но ты сама видела, как быстро был признан Лео — едва успел здесь оказаться. С тобой это тоже скоро случится. Я уверена, что у вечернего костра нам будет знак.

Пайпер спрашивала себя, появится ли над ее головой пламенный молот или, с учетом ее всегдашнего невезения, что-нибудь еще более нелепое. Может быть, пламенный вомбат. [8]Кто бы ни была ее мать, Пайпер не питала особых надежд на то, что ее родительница с радостью признает дочку, страдающую клептоманией и имеющую массу других проблем.

— А почему в тринадцать?

— Чем старше ты становишься, — принялась объяснять Аннабет, — тем больше чудовищ тебя замечают и пытаются убить. Это начинается обычно в районе тринадцати лет. Поэтому мы и посылаем в школы защитников — они там находят вас и переправляют в лагерь, пока что-нибудь не случилось.

— Как тренер Хедж?

— Да. — Аннабет кивнула. — Он… он был сатиром: получеловек-полукозел. Сатиры работают на лагерь — они находят полукровок, защищают их, доставляют сюда, когда приходит время.

Пайпер легко могла поверить, что тренер Хедж наполовину козел. Она видела, как он ест. Тренер ей никогда особо не нравился, но она и представить себе не могла, что он пожертвует собой, спасая их.

— А что с ним случилось? — спросила она. — Когда мы поднялись в небо, он что… исчез навсегда?

— Трудно сказать. — На лице Аннабет появилось страдальческое выражение. — Духи грозы… с ними трудно совладать. Даже наше лучшее оружие, небесная бронза, проходит сквозь них, если только не застать их врасплох.

— Меч Джейсона превратил их в прах, — вспомнила Пайпер.

— Значит, ему повезло. Если удар нанести точно, то можно их развеять, отправить их сущность назад в Тартар.

— Тартар?

— Это такая громадная пропасть в подземном мире, в царстве Аида, откуда приходят самые жуткие монстры. Это что-то типа бездонной ямы зла. Как бы там ни было, но после рассеивания чудовища восстанавливаются долгие месяцы. А может, и годы. Но поскольку этот дух грозы — Дилан — ускользнул, то я не знаю, зачем ему оставлять Хеджа в живых… Хедж был защитником. Он знал, чем рискует. У сатиров нет смертных душ. Он будет реинкарнирован в виде дерева, цветка или чего-нибудь такого.

Пайпер попыталась себе представить тренера Хеджа в виде букетика очень сердитых маргариток. От этого настроение у нее еще больше ухудшилось.

Она посмотрела на домики внизу, и ею овладело беспокойство. Хедж погиб, чтобы она оказалась здесь, в безопасности. Домик ее матери находился где-то там, внизу, а это означало, что у нее есть братья и сестры, новые люди, которых ей придется предать.

«Делай то, что мы тебе скажем, — сообщил ей голос. — Или будут очень неприятные последствия».

Пайпер сунула руки под мышки, чтобы скрыть дрожь.

— Все будет хорошо, — пообещала Аннабет. — У тебя здесь будут друзья. Мы все тут много пережили. Мы понимаем, что ты чувствуешь.

«Сомневаюсь», — подумала Пайпер.

— Меня за последние пять лет выкинули из пяти разных школ, — сказала она. — Мой отец уже не знает, куда меня засунуть.

— Всего из пяти? — Судя по голосу, Аннабет вовсе над ней не издевалась. — Пайпер, на всех нас навешивали ярлыки смутьянов. Я в семь лет убежала из дома.

— Серьезно?

— Ну да. Большинству наших ставили диагнозы «дефицит внимания с гиперактивностью», или «дислексия», [9]или и то и другое…

— У Лео СДВГ.

— Верно. Это потому, что мы запрограммированы на битвы. Беспокойство, импульсивность… мы не находим себе места среди обычных ребят. Ты, наверное, слышала, сколько неприятностей было у Перси… — Ее лицо помрачнело. — В общем, у полубогов плохая репутация. А как у тебя случаются… всякие такие заморочки?

Обычно если кто-то задавал ей подобный вопрос, Пайпер затевала драку, или меняла тему, или переключала внимание спрашивавшего на что-то другое. Но теперь она вдруг, сама себе удивляясь, начала говорить правду.

— Я ворую. Ну, не то чтобы по-настоящему ворую…

— Ты из бедной семьи?

— Ничего подобного. — Пайпер горько рассмеялась. — Я это делала… не знаю почему. Чтобы привлечь к себе внимание, наверное. У моего отца никогда не находилось для меня времени, пока я не попадала в какую-нибудь неприятную историю.

Аннабет кивнула:

— Могу себе представить. Но ты сказала, что воровала не по-настоящему. Что ты имеешь в виду?

— Понимаешь… мне никто не верит. Полиция, учителя… даже те люди, у которых я ворую, — они так смущаются, что отрицают случившееся. Но на самом деле я ничего не ворую. Я просто прошу у людей разные вещи. И они мне дают. Даже кабриолет «БМВ». Я всего лишь попросила. А дилер говорит: «Конечно. Бери». Потом уже он, наверное, понял, что сделал. А после этого за мной явилась полиция.