В День святого Валентина - Майклс Ли - Страница 14

— Какая неожиданная встреча, Коннор!

— Привет, Сандра. Здравствуй, Мореа.

Он старался изобразить удивление. Но Сандра не обманулась. Она не сомневалась, что он подслушал ее разговор с Мореа. Вопрос только в том, как он сумел так точно определить время встречи.

— Надеюсь, мое присутствие не помешает вашей беседе, — сказал Коннор. — Я мог бы пересесть за другой столик, но сегодня так много народу…

— Давай присоединяйся к нам, и сейчас обо всем поговорим, — предложила Мореа, не растерявшись.

Сандра не успела и слова сказать, как он уже сидел возле нее и заказывал официанту минеральную воду.

— Ты даже не представляешь, как я счастлив, Мореа, — сказал он проникновенно.

Сандра вздрогнула: с чего это ему быть таким счастливым?

В голосе Мореа также не слышалось энтузиазма:

— Давай объясни, откуда такое счастье?

— Вы только подумайте. На прошлой неделе подобный разговор между нами тремя был бы без моего адвоката невозможен. А теперь мы сидим здесь и мирно болтаем.

— Ответ принят, — заявила Мореа, — но мы все еще не…

— Поскольку ты пригласила меня поговорить, это должно означать, что ты больше не адвокат Сандры. — Он улыбнулся. — А так как сегодня я тоже уволил своего адвоката…

Коннор нежно,положил руку на плечо Сандры. Да, она явно недооценивала актерские таланты бывшего мужа.

— И чтобы это отпраздновать, я угощаю вас обеих обедом. Мореа, пожалуйста, пришли мне счет, и тогда мы снова станем просто друзьями.

На несколько секунд Мореа просто потеряла дар речи, а затем повернулась к Сандре.

— Прошу прощенья, — пробормотала она, — теперь я вижу, что ты имела в виду, когда сказала, что он тебя не послушался. Бороться с ним не легче, чем с гриппом.

— Прекрасно, что ты это поняла, — парировал Коннор и посмотрел на Сандру. Взгляд его выразительных глаз был тверд.

— Значит, развод отменяется? Сандра в гневе захлопнула меню.

— Ты не можешь заставить меня быть твоей женой!

— Но могу сделать для тебя развод весьма дорогим удовольствием.

Мореа нахмурилась.

— Не дороже, чем он нам уже обошелся.

— В том случае, если ты говоришь о деньгах. Но так как речь теперь не только о них…

Сердце Сандры сжалось.

— Ты же говорил, что не будешь настаивать на скандале. Какая же я была дура, что поверила тебе!

— Я сказал, что предпочту иной выход, — поправил он ее. — Но если ты меня вынудишь, я пойду на все, чтобы участвовать в жизни своего ребенка.

Он встряхнул свою салфетку и положил ее на край стойки.

— Выбор за тобой, Сандра. Сообщи мне о своем решении. Вряд ли я останусь с вами обедать.

И он ушел, оставив за собой молчание. Когда к Сандре наконец вернулся дар речи, она спросила:

— Он не может отнять у меня ребенка, правда?

Мореа ничего не ответила. Потом, вздохнув, произнесла:

— Сложно сказать. Прелесть закона в том, что у каждого вопроса есть две стороны, и никогда не знаешь, что решит судья в каждом конкретном случае. Даже если есть статья о том, что ребенок остается с матерью…

— Спасибо, что ободрила, — отозвалась Сандра с горечью.

— Извини, дорогая, но это моя работа. Если бы я могла гарантировать результаты, я бы, наверное, сошла с ума.

— Но все эти угрозы Коннора! Если мы расскажем про них судье…

— Какие угрозы? Он сказал только, что хочет участвовать в жизни своего ребенка, и любой суд утонет в рукоплесканиях после такого заявления. Кроме того, суду ничего не стоит отклонить мое свидетельство, ведь я твоя подруга и, следовательно, предубеждена против Коннора.

— Но что же мне делать? Сидеть сложа руки и смотреть, как все рассыпается?

Мореа прищурилась:

— Есть один выход.

— Я пойду на все!

— Это не панацея, но Коннор может передумать…

Сандра расхохоталась.

— Ради Бога, разве это выход? Если Коннор решит вычерпать Тихий океан половником, я не поставлю ни доллара против него.

Мореа пожала плечами.

— Это единственное, что приходит мне в голову. Развод так меняет людей. Я знаю одну пару. Они ненавидели друг друга, но так и не смогли расстаться, потому что удовольствие трепать друг другу нервы было для них ценнее мирной жизни.

— Но Коннор не из таких.

— Нет, но идея та же. Ты хочешь, чтобы он выехал из твоей квартиры, но тебе еще важнее, чтобы он отказался от ребенка, верно? Спорить с ним по любому из этих вопросов — раззадоривать его еще больше. Я видела тому немало примеров с мужчинами гораздо менее настойчивыми, чем Коннор. Но если он сам поймет, что его идея не имеет смысла, то первый захочет расторгнуть ваш брак.

Сандра задумалась над словами подруги.

— Ну и что я должна делать?

— На данный момент у нас нет более удачного решения, — пришлось признать Мореа.

Энни так обрадовалась Сандре, что той даже стало неловко.

— Как я рада, что вы вернулись! — воскликнула она. — Сегодня уже человек десять изъявили желание с вами говорить. И один из них даже…

Сандра повесила свой пиджак в шкаф.

— Это легко объяснить, — ответила она как ни в чем не бывало. — Как только они узнают, что я ушла, они будут рады отыграться на тебе.

— Вы считаете, что все, кто работает с клиентами, одинаковы? — не поверила Энни.

— Ну, возможно, не все. Тебе нужно несколько недель, чтобы проявить себя, тогда клиенты сами захотят с тобой общаться.

— Хотелось бы верить, что вы правы. Но один из них только что звонил и, когда я попыталась объяснить ему, что вы ушли из компании, заявил, что свяжется напрямую с мистером Вэллесом.

— Кто это был?

Энни не надо было заглядывать в блокнот, имя надолго отпечаталось в ее памяти.

— Его зовут Луиджи.

— Владелец сети минеральных источников?

— Да, да, у него еще явный итальянский акцент.

— Луиджи — самородок, человек, сделавший себя сам. Его настоящее имя — Гарольд Хендерсон, и он родился в Южном Бронксе, так мне однажды сказал отец. Не стоит о нем беспокоиться, Энни. Полагаю, мистер Вэллес достойно разрешит вопрос с Луиджи.

— Разве будет лучше, если он поговорит с мистером Вэллесом? Конечно, он не на вас станет жаловаться, а на меня, но все-таки…

— Я не уверена. Луиджи воспринимает любые перемены как личное оскорбление, его, вероятно, просто обидело, что я ухожу.

— А я-то волновалась, — вздохнула Энни, не испытывая никакого облегчения.

— Расслабься. Как всякий темпераментный итальянец, он мыслит стереотипами.

— Да, но при этом на его счету сумма размером в наш национальный долг, и если он позвонит мистеру Вэллесу и расскажет о том, как я с ним обошлась…

— Это не твоя вина, Энни, он просто ненавидит перемены. Он и на меня жаловался, когда я начинала здесь работать.

— Вот теперь мне действительно полегчало, — призналась Энни. — А мистер Вэллес знает о Гарольде Хендерсоне и Южном Бронксе?

— Уверена, что знает, но я ему на всякий случай напомню.

— Правда? Вы смогли бы? Я имею в виду…

— Без сомнения, — сухо ответила Сандра, — мы с Коннором время от времени обмениваемся мнениями.

— Вы все еще… несмотря на ребенка… Простите, ради Бога, я не хотела быть назойливой.

Сандра уже решила объявить, что не собирается менять планов, но услыхала свой голос, произносящий:

— Я еще не знаю, как мы поступим… Собственная мягкотелость обескуражила ее, но, надо признать честно, она действительно не знала, что будет дальше. Умом она понимала, что Мореа права. Только в том случае, если Коннор передумает насчет развода, Сандра сможет жить спокойно. Спорами мира не достигнешь. Наоборот, Коннор станет еще более настойчивым. Но и уговаривать его тоже не имеет смысла, она уже пробовала. А если она согласится на его предложение и решит продолжать этот фарс… Коннор однажды уже неплохо справился с ролью супруга, что может помешать ему снова поучаствовать в этом спектакле?

В ее сознании шевельнулась некая мысль и стала медленно обретать конкретную форму. А что, если им поменяться ролями? Что, если ей сделать вид, будто и ее устраивает их воссоединение? Может быть, тогда Коннор забеспокоится? Засуетится? Возжелает свободы?