Дом для Гвина - Зайцев Михаил Георгиевич - Страница 3

Гвин подпрыгнул под потолок, тазик пошатнулся и опрокинулся. Гвин отчаянно замахал крыльями – и пулей вылетел прочь из кухни. Вода из опрокинутого тазика хлынула на пол, крепко обрызгав и Марусю, и Веру Михайловну.

А тем временем на лестничной площадке возле дверей лифта Игорь Игоревич безуспешно пытался договориться со строгой соседкой.

– Выслушайте меня, пожалуйста! – обращался к бывшей тренерше учёный-биолог.

– Ничего не хочу слушать! – огрызалась Екатерина Олеговна, раз за разом нажимая на кнопку «вызова лифта».

– Давайте поговорим по-хорошему, по-добрососедски, – вежливо умолял биолог, – куда вы спешите?

– В полицию я спешу! – пугала его тренерша на пенсии, вдавливая лифтовую кнопку до последнего предела. – С полицией будете разговаривать!

– Может быть всё-таки… – начал предложение Игорь Игоревич и не закончил, услыхав странный шелест над головой.

От неожиданности у Игоря Игоревича подкосились ноги. Отчаянно размахивая крыльями, над присевшим биологом пролетел стремительный гвин. Очень редкая птица сбросила скорость, затормозила и, словно вертолёт, зависла в воздухе рядом с Екатериной Олеговной.

– Я не виноват! – затараторил Гвин, глядя на соседку жалобными глазами. – Пожалуйста, ну, пожалуйста, не надо меня в тюрьму!

– Это ещ-щ-щё что такое?! – прошипела сквозь зубы Екатерина Олеговна.

– Это – гвин, – поспешил честно объяснить Игорь Игоревич. – Это и есть та очень редкая птица из Арктики, которая поселилась в нашей квартире.

– Временно! – затараторил Гвин. – Я временный подселенец!

– Да-да, – подтвердил Игорь Игоревич. – Только до зимы.

– Я отбился от стаи! – пожаловался Гвин, пуская слезу. – Я очень! Очень несчастный!

– Она ещё и говорящая, – побагровела лицом Екатерина Олеговна.

– Неужели вам его не жалко? – удивился биолог.

– А хотите, я вам эстрадную песню исполню? – предложил Гвин игриво. – Я умею, меня полярники научили. Вы какую музыку больше любите? Душевную или чтобы под неё танцевать?

– Она ещё и хамит, – бывшая тренерша по борьбе стиснула по-боксёрски кулаки – Поиздеваться надо мной вздумали?!

– Вы его не так поняли! – с досадой в голосе воскликнул учёный.

– Вы меня не так поняли! – эхом подхватил Гвин. – Я подружиться с вами стараюсь!

– Кыш! – замахнулась на Гвина соседка. – Кыш отсюда, ворона противная!

– Ворона?.. – Гвин шарахнулся, отлетел подальше от разгневанной Екатерины Олеговны. – Я не понял! Где ворона? Причём здесь ворона?..

Меж тем, двери лифта наконец-то открылись. Екатерина Олеговна шагнула в кабину – и раздвижные двери за ней с шумом захлопнулись.

– Э-э, аллё! Вы куда? – возмутился Гвин. – Вы, что ли, меня вороной назвали, да?

– Пойдём домой, – окликнул возмущённую птицу Игорь Игоревич. – Бесполезно требовать ответов у дверей лифта.

– Она обозвала меня вороной! – Гвин опустился на пол рядом с биологом. – Нет, я ничего не имею против ворон, но разве я похож на ворону?

– Она плоховато разбирается в птицах, – назидательно молвил учёный. – Вороны относятся совсем к другому виду пернатых.

Игорь Игоревич и Гвин, оба расстроенные, каждый по-своему, возвратились в квартиру. Гвин поплёлся на кухню. Игорь Игоревич отправился убирать дрель и проверять холодильник с просверленной дверцей на предмет вентиляции.

На кухне Маруся и Вера Михайловна занимались уборкой. Маруся вытирала тряпкой со столешницы разлившуюся из тазика воду, Вера Михайловна протирала пол шваброй.

– Люди, скажите откровенно, – заходя в кухню, потребовал Гвин. – неужели я так сильно похож на ворону?

– Совсем непохож, – отрицательно замотала головой девочка.

– Гораздо симпатичнее, – доброжелательно заверила птицу Вера Михайловна.

Гвин заметно приободрился.

– И голос у меня поприятнее, правда?

Маруся с жаром кивнула:

– Намного-намного приятнее!

Вера Михайловна подтвердила:

– Даже глупо и сравнивать.

Довольный Гвин распушил перья.

– Между прочим, прошлым летом одна полярница назвала меня «птицей счастья», – похвастался Гвин. – Начальница арктической экспедиции, между прочим.

– Я надеюсь, соседку удалось хоть как-то уговорить, успокоить? На чём разговор у лифта закончился? – вспомнила о главном Вера Михайловна.

Гвин фыркнул:

– Да ну её, эту вашу соседку. О чём с ней можно вообще разговаривать, если она в птицах совершенно не разбирается? Вы не поверите – меня, благородного представителя семейства очень редких пернатых, ваша соседка перепутала с обычной вороной! Да её саму за это надо в тюрьму! Соседку вашу!..

В кухню заглянул Игорь Игоревич.

– Холодильник готов, – доложил Игорь Игоревич, – можно заселяться.

Гвин снова фыркнул.

– Ну, наконец-то, не прошло и полгода…

Гвин важно потопал по коридору вслед за Игорем Игоревичем. Маруся и Вера Михайловна бросили уборку, и тоже вышли в коридор.

Подойдя к холодильнику, Гвин сначала критически осмотрел дырки в дверце, потом в каждую сунул клюв, затем окинул придирчивым взглядом всю целиком дверцу и хмыкнул так, что невозможно было понять, доволен он или разочарован.

– Ужинать вы мне сюда принесёте? – спросил Гвин, подцепив крылом ручку на дверце.

Ответить ему не успели – из прихожей донеслись мелодичные трели электрического звонка.

Гвин вздрогнул.

– Вы кого-нибудь ждёте?! – насторожилась очень редкая птица.

– Никого мы не ждём, – ответила за всех членов семьи Вера Михайловна.

После короткой паузы звонок в прихожей опять заиграл мелодичную трель – и Гвин задрожал мелкой дрожью, будто бы осенний лист на ветру.

– Всё, конец! – запаниковал Гвин. – За мной пришли, из полиции!

Он дёрнул на себя ручку, открыл дырявую дверцу, запрыгнул внутрь холодильника и тут же выпрыгнул из него обратно.

– Нет! В холодильник нельзя! Соседка знает, что я живу в холодильнике!

Мелодичный звонок в прихожей пел без пауз, не умолкая, заливался и заливался, снова и снова.

– Всё! Я пропал! – Гвин подпрыгнул высоко вверх, лихорадочно замолотил крыльями и умчался со скоростью реактивной ракеты в сторону кухни.

Звонок продолжал трезвонить. Маруся побежала вслед за Гвином на кухню. Игорь Игоревич и Вера Михайловна тревожно переглянулись. Глава семьи устало вздохнул:

– Ты только не волнуйся, пожалуйста, – сердечно попросила Вера Михайловна.

– Я постараюсь, – твёрдо пообещал Игорь Игоревич.

В прихожую Игорь Игоревич и Вера Михайловна направились вместе.

– Кто там? – спросил Игорь Игоревич у входной двери.

– Откройте, полиция, – ответили басом с другой стороны двери.

Игорь Игоревич покорно отворил дверь. На лестничной площадке перед квартирным порогом стоял полицейский в компании с Екатериной Олеговной. Солидный такой полицейский, при шикарных рыжих усах.

– Капитан Пронькин, – козырнул басовитый усач. – По поводу незаконного содержания в вашей квартире птицы без документов.

– Вот он, – Екатерина Олеговна ткнула пальцем в Игоря Игоревича. – Он мне сам сознался, что незаконно пронёс в жилой дом ворону противную.

– Не мешайте, гражданочка, разберёмся, – осадил ретивую соседку капитан Пронькин и обратился к хозяевам: – А вас, граждане жильцы, попрошу внести ясность, касательно наличия в данной квартире вышеупомянутой птицы.

Игорь Игоревич открыл было рот, чтобы внести ясность, но тут за его спиной заговорила Маруся.

– Тётенька перепутала, – вкрадчиво сказала Маруся, – это не ворона, это моя игрушка.

Девочка протиснулась между родителями. На руках Маруся держала неподвижного гвина. Абсолютно неподвижного! Совершенно! Гвин замер, прижав крылья к туловищу, соединив лапы, оттопырив хвост и захлопнув клюв. Две яркие бусинки глаз не мигали, пёрышки лежали ровно, одно к одному. Гвин действительно был удивительно похож на игрушку. Если не знаешь, что птица на самом деле живая, ни за что не догадаешься, что она притворилась игрушкой. Только исключительно опытный человек способен заметить подвох.