Эзотерический мир. Семантика сакрального текста - Розин Вадим Маркович - Страница 9

Эзотерическое знание — знание гуманитарное. Методология же гуманитарных наук, как показано уже М. Вебером, преодолевает ограниченность традиционного естественнонаучного идеала, показывая, что в гуманитарном мышлении разные ценностные отношения предваряют и пронизывают познание. Действительно, объект изучения гуманитарной науки является не только рефлексивным (текст о текстах, мысль о мыслях и т. д.), но и жизненным, активным. «В гуманитарных науках, — пишет Д. Гачев, — есть эта равнообъемность объекта и субъекта знания: человеческий дух и культура, им созданная, познаются человеческим же духом и культурой; сам акт такого познания есть новый акт творчества в человеческом космосе, строительстве духа и культуры». Культура, история, социальные явления, личность, мышление, творчество и другие объекты гуманитарных наук активно относятся к гуманитарному знанию. Они изменяют свою природу в зависимости от того, что это знание утверждает; знания создают для таких объектов рефлексивное отражение, образ, который они принимают или нет. Одновременно и сам исследователь как живое, активное существо вступает в те или иные отношения (реальные или мыслимые) с изучаемым живым явлением. Следовательно, имеет место взаимоотношение исследователя с изучаемым объектом, характер которого фиксируется прежде всего в ценностном отношении, в том, что исследователя интересует в объекте и как поэтому он будет его представлять.

«Не существует, — писал М. Вебер, — совершенно «объективного» научного анализа культурной жизни или «социальных явлений», не зависимого от особых и «односторонних» точек зрения, в соответствии с которыми они избраны в качестве объекта исследования, подвергнуты анализу и расчленены…» В гуманитарной науке взаимоотношения исследователя с объектом весьма разнообразны: это не только преобразование объекта, сопоставление его с другими и моделирование (как в естественной науке), но и управление, воспитание, конфликт, поддержка, угнетение, выработка собственного отношения к объекту и т. п. Поскольку объект гуманитарной науки осознается как живой, активный, исходное познавательное отношение часто трактуется как понимание («Сначала понять, — говорит М. Бахтин, — затем изучить»; «Не только конституировать поведение людей, — утверждал М. Вебер, но — и понять его»). В то же время ясно, что понимание в случае управления будет одно, в случае поддержки — другое, в случае угнетения — третье, в целях собственной ориентации — четвертое и т. п. Все сказанное проливает некоторый дополнительный свет на существование в эзотерическом движении («эзотерической науке», можно так сказать) многих истин и несовпадающих учений.

Запад и Восток: истоки и классический образ

Бог (религиозная доктрина)

Нирвана (учение Готамы Будды)

Эволюционирующий человек (учение Шри Ауробиндо)

Развивающийся мир (учение Рудольфа Штейнера, «Очерк Тайноведения»)

БОГ (религиозная доктрина)

Брахман, которого созерцал Рамакришна, не имеет никакого подобия — только чистое существование, единое как таковое, нечто как ничто. Как не похож его образ на образ христианского Бога в трех лицах — Отца, Сына и Святого Духа. Во все времена люди спрашивали, что есть Бог, и отвечали на этот вопрос по-разному. И тем не менее, несмотря на различие ответов, верующие не только понимали друг друга, но сходно переживали божественную реальность.

Для верующего человека Бог — не просто реальность, существующая наряду с другими, а нечто существующее безусловно, отождествляемое с самой жизнью, это то, что есть «на самом деле», а все прочее — или проявление Бога, или видимость, наваждение сатаны. Когда верующий не чувствует Бога, он считает, что в его жизни что-то неблагополучно. Митрополит Антоний Блюм с присущим ему юмором вспоминает в связи с этим одну историю:

«Около двенадцати лет назад, вскоре после моего рукоположения, я был послан перед Рождеством навестить одну старую пару. Там жила старуха, которая вскоре умерла в возрасте ста двух лет. Она подошла ко мне после первой литургии, которую я отслужил, и сказала: «Отец Антоний, я хотела бы посоветоваться с Вами относительно молитвы». Я ответил: «Я слушаю Вас, мадам такая-то». Она сказала: «Я уже много лет спрашиваю людей, которые имеют большой молитвенный опыт, и никто не посоветовал мне ничего разумного. Вот я и подумала, что Вы, вероятно, ничего еще не знаете, быть может, именно поэтому Вы случайно скажете что-нибудь правильное». Это было обнадеживающее начало. Я попросил объяснить, в чем ее вопрос. Старая леди сказала: «Вот уже четырнадцать лет я почти непрерывно тревожу Иисусову молитву и ни разу не почувствовала присутствия Бога». Тут и я сказал то, что подумал: «Если Вы говорите непрерывно, Вы не даете Богу возможности вставить словечко». Она сказала: «Что же мне делать?» Я посоветовал ей следующее: «Пойдите в свою комнату после завтрака, приберите там, поставьте свое кресло перед иконой, зажгите лампаду, сядьте, оглянитесь и посмотрите, где Вы живете. Уверен, что раз все четырнадцать лет Вы непрерывно молились, у Вас не было времени оглядеть свою комнату. Затем возьмите вязание и в течение пятнадцати минут сидите и просто вяжите перед лицом Господа. Но не произносите ни одного слова молитвы. Просто посидите и порадуйтесь покою и уюту Вашей комнаты».

Она не нашла этот совет достаточно благочестивым, но решила испробовать. Вскоре она пришла ко мне и сказала: «Вы знаете, выходит». Я спросил: «Что выходит?» — мне было любопытно, как подействовал мой регламент. Она рассказала: «Я поступила точно так, как Вы посоветовали. Утром встала, умылась, прибрала комнату, позавтракала, вернулась к себе, убедилась, что в комнате ничего нет, что могло бы меня раздражать, тогда села в кресло и подумала: «Как хорошо: у меня есть пятнадцать минут полного покоя, когда я могу, не стыдясь, ничего не делать». Потом я в первый раз за много лет огляделась и подумала: «Боже, в какой прелестной комнате я живу!» Я почувствовала такой покой… потому что в комнате было так тихо и мирно. Тикали часы, но их тиканье только подчеркивало тишину и покой. Потом я вспомнила, что должна вязать перед липом Бога, и начала вязать. И я все больше сознавала тишину. Спины задевали за ручки кресла, часы тикали, но ничто не раздражало, у меня не было причин для напряжения, и тогда я заметила, что тишина была не просто отсутствием звуков и шума, но она имела субстанцию. Эта тишина не была отсутствием чего-то, но была присутствием чего-то. Тишина имела объем, внутреннее богатство, и она начала завладевать мною. Наружная тишина пришла и соединилась с внутренним покоем и тишиной». Под конец она сказала нечто прекрасное, что впоследствии я прочел у французского писателя Жоржа Берианоса. Она сказала: «Внезапно я почувствовала, что тишина является присутствием. В сердце этой тишины был Он, кто есть полная тишина, полный мир, полное равновесие»«.

Конечно, в разных религиях Бог понимается по-разному, однако мы не очень ошибемся, если скажем, что для всякого верующего Бог всегда нечто разумное (мудрое), превосходящее, первородное. Бог — условие нашей разумности, осмысленности, это Творец (демиург) и, следовательно, Бог — источник нашего происхождения, рождения. Бог не только жизнь, но и ее закон, который безусловно подлежит исполнению, если мы хотим жить, а не жить мы не можем, как не можем существовать вне Бога. «Не думайте, — говорил Христос, — что Я пришел нарушить Закон или пророков: не нарушить пришел Я, но исполнить. Ибо истинно говорю вам: доколе не прейдет небо и земля, ни одна йота или ни одна черта не прейдет из Закона, пока не исполнится все» (Евангелие от Матфея).