Сумерки - Майер Стефани Морган - Страница 28

— Нет… Большая часть информации оказалась абсурдной. А потом…

— Что потом?

— Я решила, что мне все равно!

— Все равно? — Вопрос прозвучал так, что я невольно подняла голову. Неужели мне удалось пробить его нерушимое спокойствие?

— Да, — слабым голосом ответила я, — мне все равно.

— Тебя не волнует, что я монстр? Что я не человек?

— Не волнует, — твердо ответила я.

Эдвард не ответил, внимательно следя за дорогой. Бледное лицо снова стало непроницаемым.

— Ты злишься… Зря я все тебе рассказала.

— Нет, предпочитаю знать, что ты думаешь, даже если твои догадки неверны.

— Так я снова ошиблась?

— Я вовсе не об этом, — процедил Эдвард. — Ей все равно! — потрясенно повторял он.

— Так я права? — испуганно спросила я.

— А тебе не все равно? — съязвил он.

— Просто любопытно. По большому счету, я все для себя решила.

— Что именно ты хочешь знать? — покорно осведомился Эдвард.

— Сколько тебе лет?

— Семнадцать, — тут же ответил он.

— И давно тебе семнадцать?

— Довольно давно. — Он усмехнулся.

— Ясно.

Эдвард внимательно меня разглядывал, совсем как в ресторане, когда пытался понять, все ли со мной в порядке после невеселого «приключения».

— Не смейся… но разве ты можешь выходить в дневное время?

Он все-таки засмеялся.

— Ерунда!

— Солнце не мешает? В гробу не спишь?

— Чушь! Я вообще не сплю.

— Вообще не спишь? — ошеломленно переспросила я.

— Никогда! — прошептал Эдвард, задумчиво глядя на меня. Попав в плен золотых глаз, я начисто забыла, о чем думала.

— Ты еще не задала самый главный вопрос. — Его голос звучал холодно и как-то отрешенно.

— Какой именно?

— Тебя не интересует моя диета?

— Ах, это… — прошептала я.

— Да-да! Ты же хочешь знать, пью ли я кровь? Меня передернуло.

— Ну, Джейкоб мне кое-что рассказал…

— И что же рассказал Джейкоб?

— Что вы не охотитесь… на людей. По его словам, твоя семья не считается опасной, потому что вы охотитесь только на животных.

— Так он сказал, что мы неопасны? — недоверчиво уточнил Эдвард.

— Не совсем. Он сказал, что вы не считаетесь опасными, но квилеты по-прежнему не хотят, чтобы вы появлялись в их резервации.

Каллен смотрел куда-то вперед. Стрелка спидометра ползла к ста пятидесяти километрам, но возражать я не решилась.

— Итак, он прав, вы действительно не охотитесь на людей? — Я старалась, чтобы мой голос звучал как можно безразличнее.

— У квилетов хорошая память, — ничуть не смутившись, ответил Эдвард, и я приняла это за положительный ответ.

— Однако не стоит обольщаться, — предупредил он. — Квилеты совершенно правы, что держатся от нас подальше. Мы по-прежнему опасны.

— Не понимаю…

— Мы стараемся. Как правило, у нас получается. Но и ошибки бывают, как, например, сейчас, когда я нахожусь наедине с тобой.

— Ты считаешь это ошибкой? — Надеюсь, мой голос прозвучал не слишком печально.

— Да, и очень опасной, — мягко подтвердил он. Воцарилась тишина. Я смотрела на яркие огни встречных машин. Они проносились так быстро, что казалось, будто я попала в виртуальный мир компьютерной игры. Время улетало так же стремительно, как и полотно автострады. А вдруг у меня не будет второго такого шанса? Судя по всему, Эдвард считает, что разговор окончен. Ну уж нет, я не стану терять времени!

— Расскажи мне еще что-нибудь! — отчаянно попросила я. Неважно, что он скажет, пусть только говорит!

— Что ты хочешь знать? — Он произнес это как-то растерянно: мольба в моем голосе застала его врасплох.

— Объясни, почему вы охотитесь на животных, а не на людей, — в отчаянии придумала я. На глаза навернулись слезы, и сдерживать их с каждой минутой становилось все труднее.

— Не хочу быть монстром! — тихо сказал Эдвард.

— Но ведь животных тебе мало? — допытывалась я.

— Наверное, это похоже на замену мяса соей. Мы в шутку называем себя вегетарианцами. Кровь животных не полостью удовлетворяет голод, или в нашем случае — жажду, но ее достаточно для поддержания жизни. В большинстве случав, — зловеще добавил Эдвард, — Иногда сдерживаться особенно сложно.

— И сейчас сложно? — осторожно спросила я.

— Да.

— Но ведь ты не голоден!

— Откуда такая уверенность?

— Твои глаза. Я же рассказывала о своей теории. На пустой желудок мужчины всегда раздражительнее.

— А ты очень наблюдательна, — рассмеялся Эдвард.

Я не ответила, просто наслаждалась серебристым смехом.

— Ты ведь охотился в эти выходные? Вместе с Эмметтом?

— Да, — помолчав, ответил он. — Не хотелось уезжать, но было просто необходимо. Лучше не искушать судьбу!

— Почему ты не хотел уезжать?

— Когда ты далеко, мне очень неспокойно. — Я таяла под взглядом золотых глаз. — Я ведь не шутил, когда просил не упасть в океан. Все выходные я места себе не находил. Тебе повезло, что сегодня ты осталась живой и невредимой. — Он покачал головой, будто что-то внезапно вспомнил. — Ну, почти невредимой.

— Что? — удивилась я.

— Твои ладони! — напомнил Эдвард, и я посмотрела на почти зажившие царапины. От него ничего не скроешь!

— Упала, — вздохнула я.

— Так я и думал. — Яркие губы насмешливо изогнулись. — Наверное, все могло быть и хуже! Я страшно переживал и за три дня успел порядком надоесть Эмметту.

— Три дня? Ты что, вернулся только сегодня? —спросила я, с трудом выбираясь из плена прекрасных глаз и приводя в порядок мысли.

— Нет, в воскресенье.

— Тогда почему ты не был в школе? — зло спросила я, вспоминая, сколько горя причинило мне его отсутствие.

— Ну, вообще-то мне солнце не мешает, но в ясную погоду лучше никому на глаза не показываться.

— Почему?

— Когда-нибудь сама увидишь.

— Мог бы мне позвонить! — с упреком воскликнула я. — Я ведь не знала, где ты. — Мой голос предательски дрогнул. — Я… мне…

— Что?

— Мне было так плохо! Я ведь тоже беспокоилась! — Я зарделась, рассказывая о самом сокровенном.

Лицо Эдварда перекосилось, как от резкой боли.

— Нет, — простонал он, — это неправильно!

— Что я такого сказала?

— Белла, неужели ты не понимаешь? Одно дело — мучиться самому, и совсем другое — впутывать тебя! — Полные страдания глаза устало смотрели на дорогу, а слова полились так быстро, что я с трудом улавливала смысл. — Не хочу, чтобы тебе было больно, — глухо, но настойчиво проговорил он. — Это неправильно и очень опасно!

— Нет! — тоном обиженного ребенка воскликнула я. — Мне все равно, кто ты. Уже слишком поздно!

— Не говори так! — прошептал Эдвард.

Я закусила губу, надеясь, что физическая боль заглушит сердечную, и смотрела на дорогу. До Форкса, наверное, осталось всего ничего.

— О чем ты думаешь? — раздраженно спросил он. Не уверенная, что не разрыдаюсь, я покачала головой.

— Ты плачешь? — изумился Эдвард.

Я и не подозревала, что по щекам катятся предательские слезы.

— Нет, — дрожащим голосом сказала я.

Его рука потянулась ко мне, но на полпути замерла и снова легла на руль.

— Прости. — В бархатном голосе слышалось глубокое раскаяние. Я знала, то он извиняется не только за то, что заставил меня плакать.

— Не извиняйся! — уже увереннее проговорила я. — Ты ведь только что спас мне жизнь.

Мы помолчали.

— Скажи мне кое-что, — спустя некоторое время попросил Эдвард, стараясь, чтобы голос звучал весело.

— Да?

— О чем ты думала, когда я выехал из-за угла? У тебя было такое лицо — не испуганное, а скорее сосредоточенное.

— Пыталась вспомнить, как вывести из строя противника. Что-нибудь из самообороны. Собиралась сломать ему нос.

— Неужели ты хотела драться? — недоумевал Эдвард. — Почему не попыталась убежать?

— Когда бегу, я очень часто падаю, — неохотно призналась я.

— Ты могла закричать!

— В горле пересохло. Он покачал головой.

— Ты права. Спасая тебе жизнь, я действительно вмешиваюсь в судьбу. В Финиксе ты тоже устраивала столько проблем?